Глубокий обморок сирени или кое-что о пиррихии

За последние полгода я несколько раз
и на разных поэтических площадках сталкивался с критикой стихотворений, написанных коротким метром и в частности — ямбом.
Претензия была одна и та же — сбой ритма.
Как известно, ямб представляет собой стихотворный размер, в котором каждый чётный слог является ударным.

«Мой дя’|дя са’|мых че’ст|ных пра’|вил»

А вот пропуски «правильных» ударений воспринимается некоторыми читателями, как ритмический сбой.

Но всегда ли он так заметен, чтобы о нём говорить?

Попробую погрузиться в эту тему, не пытаясь дать оценку всем возможным случаям отступления от строго метра.
Эти случаи — отдельная, интересная и многоплановая тема.

В коротком метре, стопа, состоящая из двух безударных слогов, имеет название — пиррихий, а главной причиной его появления является использование автором длинных слов.
При этом, на мой скромный взгляд, влияние пиррихия на ритм зависит и от его места в строке.
Мне легко и просто «не заметить» его в третьей, пятой и последующих нечётных стопах.
Чуть сложнее «не увидеть» его в первой стопе — приходится делать некоторое усилие, чтобы не поставить ударение там, где его нет).
А вот когда пиррихий приходится на чётную стопу — потребуются предельное внимание и хороший навык, чтобы не споткнуться при чтении.
И вот тут авторам, кмк, есть над чем подумать).

Не так давно, на проекте «Смелый», который ведёт Вера Дорди, у меня был повод напомнить читателям начальные строки «Евгения Онегина».
Каждый из нас произносил их десятки раз и ни разу не споткнулся, хотя, при желании, в этих четырёх строках можно обнаружить два пиррихия и даже стопу хорея в третьей строке.

«Мой дя’|дя са’|мых че’ст|ных пра’|вил,
Когда’| не в шу’т|ку за|немо’г|,
О’н у|важа’ть| себя’| заста’|вил
И лу’ч|ше вы’|думать| не мог’|».

Пример, может быть, не самый лучший — возможно, мы просто «выучили», как «правильно» произносить эти строки.

Поэтому предлагаю перечитать ещё одно известное произведение.
Вот мы и добрались до «глубокого обморока сирени»).

Мне показалось, что в связи со всем вышесказанным, будет интересно рассмотреть ритмику стихотворения Осипа Мандельштама «Импрессионизм», не касаясь художественной ценности текста и гениальности автора.
Напомню лишь, что стихотворение написано по картине Клода Моне «Сирень под солнцем», приобретённой Щукиным и хранящейся с 1924 года в Музее изящных искусств.

Прочтём вместе первую строфу:

«Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст, как струпья, положил».

Мы не чувствуем сбоя ритма, несмотря на присутствие пиррихия в каждой строке.
Но обращу ваше внимание, что во всех
случаях он приходится на третью стопу.

«Худо’ж|ник на’м| изоб|рази’л|
Глубо’|кий о’б|морок| сире’|ни
И кра’|сок зву’ч|ные| ступе’|ни
На хо’лст|, как стру’|пья по|ложи’л|».

Нельзя не заметить, что пиррихий в третьих стопах удлиняет строки и избавляет их от рубленности, монотонности и предсказуемости, характерной для строгого метра.

Дальше ритм становится ещё более непредсказуемым).
Читаем.

«Он понял масла густоту –
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту».

Согласитесь, непросто произнести четвёртую строку с двумя пиррихиями подряд и не в последнюю очередь потому, что один из них приходится на вторую стопу.

«Он по’|нял ма’с|ла гус|тоту’|
Его’| запе’к|шее|ся ле’|то
Лило’|вым мо’з|гом ра|зогре’|то
Расши’|ренно|е в ду|хоту’|».

Ещё труднее читателю «поладить» с ритмом в третьей и четвёртой строфах, особенно там, где пиррихий приходится опять-таки на вторую стопу.

«А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет, –
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом солнечном развале
Уже хозяйничает шмель».

«А те’нь|-то, те’нь| все ли|лове’й|
Свисто’к| иль хлы’ст|, как спи’ч|ка ту’х|нет 
Ты ска’|жешь: по|вара’|на ку’х|не
Гото’|вят жи’р|ных го|лубей’|

Уга’|дыва|ется| каче’ль|
Недо|малё’|ваны| вуа’|ли
И в э’|том со’л|нечном| разва’|ле
Уже’| хозя’й|нича|ет шме’ль|.

Стоит ли говорить, что поэт жертвует ритмом не просто так, и уж точно не из-за невнимательности или недостаточной техники стихосложения.
Ритм приносится в жертву ради передачи впечатления от картины, или, если хотите, ради слова.
Правда, и читатель на некоторое время должен стать чтецом-виртуозом).
Но согласитесь — в данном случае — оно того стоит.

Так что я, пожалуй, воздержусь от
каких-либо рекомендаций.
Но согласитесь — тут есть над чем подумать).