Наорешник. Дружеский шарж Ольге Забировой

Михалыч Ф, Толстой и "Толстый с тонким",
Петух Дадон и "...ай да сукин сын!.."
Понтили фарт безмозглому ребёнку
И крышевали Книжный магазин!

На красных зонах выровненной суши,
Держали хаты всех библиотек
И, как пираты, сбрасывали души
В картонные пучины картотек!

Мне ляжку жгла читательская ксива,
Когда в упор не видно было зги,
Под скорость света, парили мне чтиво
И по ночам мозолили мозги!

Но, повзрослев, с наивом послеклетья,
Понизив градус моря до плеча,
Я сам толкал/пинал/ передние столетья,
И уши грел на лабе Ильича!

Блукая - раз - по мусорной вселенной,
Устав как чёрт от феней и каббал,
Я, начитавшись, плакал в пельменной
И по зубам щелкунчику въ на бал!

Ведь, мелкий бес бомжуется за стёбом,
И дураками/Мураками/ за версту разит,
И великаном вертится/чешется/ под нёбом,
Лажая мастью, слово - паразит!

Блазнит конец туннельного синдрома,
Братва норман собаки хана злей,
Бежит графиня, граф хилял из дома
И вдалеке маячит мавзолей.

Война и мир, понты надули гузки,
Не зная толком, где сидит фазан,
Опять мусью тарзанит по-французски,
Сползая с оцифрованных лиан.

Смердит в окошко западный очешник,
Ла-Манш подкопан, не ломая дров,
Метёт избу по-новому орешник,
И травят линь Боширов, и Петров.
 
Макают поци в атом бублик ЦЕРНа,
Не держит пулю/дуру/ гильза в калаше,
Фру-Фру в коня швейцарская люцерна,
Покуда паровозы в шалаше.

История меняется за малым:
Каренину счастливый ждёт финал,
Ведь снова, по привычным лоху шпалам,
Домой Макаров вечером канал.