Скреблись за печью тихо-тихо мыши...

Скреблись за печью тихо-тихо мыши. Боялись сытой кошки, что спала. Вареники бабуля лепит с вишней, над пудрой сахарной жужжит с утра пчела. Дед чинит старый радиоприёмник – жаль выбросить, хотя давно пора. Сентябрь упал листом на подоконник, что обронила белая герань.
Сентябрь стучится яблоками ночью, стремительно желтеет старый клён. Осенний час грядёт без проволочек, берёт леса в свой охровый полон. Звонила мама – то ли с Петербурга, то ли с Москвы, то ли опять в Перьми. А у тебя в ногах прогрелась Мурка, оттенков тыквы, дыни, куркумы. А у тебя в сметане подбородок, и вишни сок, бегущий до локтей по тонким ручкам – ручейками робок, без мыла отмывается в воде.
И папа тоже по командировкам. Ему в село совсем не по пути. Он обещал купить тебе кроссовки и джинсовый костюм приобрести.
Дед клевера в меже серпом нарезал – «ромашки» кроликов уж у кормушек ждут. Под вечер в планах есть дойти до леса, коль не дано на землю пасть дождю. Дел столько, что скучать нет ни минуты. Легла едва, проснулась рано утром, хлеб поспевает с корочкой в печи. Сад от росы блестящей перломутров, и солнечные розовы лучи...
Гусей пасёт соседка за забором с огромным и лохматым псом Трезором. А бабушка, вас с дедом накормив, «ткемале-аля-рус» томит из слив, наказывает чеснока надергать. Дед говорит – мол, бабье дело то, но все-таки берёт большой лоток, глубокий, черный-чёрый, словно дёготь.
К закату лето – грустно, но ещё до школы ведь тебе поболе года. И осень пахнет сдобой и свободой, да и загар не скоро схлынет с щёк. Да, скоро-скоро сменится пора – грибы, и листопады, и ветра, и первый холодок, и ленты в косы, варенье из кизила с абрикосом.
Не медли, осень!
Но об одном проси её, прошу, чтоб бабушка и дед ещё пожили. Чтоб он сжинал для кроликов межу, и вечером сидел, точил ножи, шутил, да тихо, ласково, тепло, глядел то на тебя, то на бабулю. Не говорил красивое «люблю», а говорил: «Вы б валенки  обули! Не пол, а л;д, девчоночки мои!»

243-24 августа 2025 года