Средневековый портрет с лютней

    Три начальные главы отредактированной повести. Целиком повесть можно прочесть на Проза. ру
   
    https://proza.ru/2023/08/19/1034

    Благодарю Ольгу Аннину за идею разбить повесть на главы.
    Благодарю всех читателей, ранее публиковавших  свои отзывы на первоначальный вариант повести!


                1
    Салон троллейбуса, как обычно в это время,  был полупуст. Работающий люд схлынул. Хозяйки с неизменными сумками на колёсиках ещё не двинулись на рынок. Разнеженные летними каникулами, школьники досматривали августовские сны, самые сладкие и драгоценные в последний месяц лета.
    Переведя дух после ранней толчеи, троллейбус вальяжно распахивал двери на остановках, чтобы вдохнуть тёплый аромат вездесущих петуний  и  задержаться   в тени густо-зелёных скверов. Интересно, замечал ли кто, что поздняя летняя зелень, пропитанная избытком хлорофилла, приобретает даже лёгкий оттенок синевы?
    – Вот и август, – подумалось Асе.
    Её внимание привлекла одинокая дама в белом у окна, разглядывающая, как и сама Ася,  проплывающий за окном город. Никакое иное определение, за исключением «дама», не подходило к ней. Вольного кроя лёгкое платье по щиколотку, по погоде, белые носочки, белые кроссовки, крохотная прогулочная сумочка на длинном ремешке через плечо и белая летняя широкополая шляпа,  с пёстрым шёлковым шарфом по тулье вместо ленты. Ничего лишнего. Продуманный и завершённый образ брюнетки за шестьдесят, но наверняка о возрасте сказать сложно. Подобных дам нередко используют в рекламе чего-нибудь весьма утончённого, классических  духов, например. Чувствовалась в незнакомке какая-то неодолимая притягательность, почти магия. Крупные руки её двумя белыми птицами покоились на коленях.
    Ася невольно засмотрелась.
    На очередной остановке в салон вошёл новый пассажир – мужчина тоже  возраста «за». Взглянув на даму, расцвёл в улыбке:
   – Дина, здравствуй! (пожатие рук)
   Она оживилась в радостном приветствии. Мужчина присел подле, и в мерном шуме салона полилась беседа.
   – Ну, как поживаешь? – Пишешь?
   – Пишу, знаешь! И стихи, и пейзажи с портретами, – энергично отвечала она. – Пишется.
   – Когда очередная выставка? – Приглашай непременно!
   – Не готова пока. Приглашу.
   – А пишешь о чём? – продолжал расспрашивать мужчина, сделав ударение на «пишешь».
   – О себе. О грехах и заблуждениях молодости, – иронично отозвалась дама. –  Эпатирую читателя. Ты ведь меня знаешь!
   – Это точно! Лет уж сто.
   – Путаешь! Всего-то – ровесница Александра Сергеевича, –  шутливо возразила дама. – Мы и родились-то – в один день.
   – Ах! Прости! Позабыл!
   – Ну, а ты как?
   – Тоже, знаешь, пишу. Хочешь, прямо сейчас прочту?
   – Изволь, интересно.
   И полились стихи. Так порой читают свои стихи поэты – одухотворённо, немного нараспев. Пассажиры притихли, улыбались, вслушиваясь в чудаковатую (для большинства) речь поэта, то возносившуюся под крышу салона, то падающую в провал ступеней входа-выхода.  Интеллектуальный троллейбус катил по городу,  впуская и выпуская пассажиров, а эти двое были похожи на юных школьников, которые повторяют заученные к уроку стихи.
    В троллейбусе Ася Савицкая, юная адвокат, недавно закончившая университет, живущая в режиме свободного графика, мечтательная и романтическая, что не слишком вязалось с избранной профессией, но отнюдь не лишённая остроумия особа, оказалась совершенно случайно. В делах "нарисовался" очередной простой, и, не задержавшись на работе,  она спонтанно шагнула в распахнутые двери общественного транспорта на ближайшей от работы  остановке – решила махнуть в один далёкий магазин.  И вот такая удача –  стихи средь бела дня. Кстати, неплохие.  И было жаль расставаться с этой прелестной Диной, с её спутником, наполнившим салон троллейбуса атмосферой галантного века: тонкой, высокой, с шармом лёгкой  иронии. Однако на ближайшей остановке вышла.
    – Ну, а ты? – спросила себя Ася. – Как твои дела?
    Дела её были туманны. Романов не случалось, подруги одна за другой разлетались под покровительство Гименея, свадебные кортежи обещали райские наслаждения супружества, и пребывание в статусе подружки невесты и девушки без отношений всё более пугало.
    Впрочем.  Вчера произошло кое-что:
    После полудня Ася неспешно шагала по бульвару, наслаждаясь погодой. Жара, наконец, спала, приятное бархатистое тепло августовского дня  создавало атмосферу безмятежности.
    Привычный взгляд в небо – иллюзорная  защита от банальности знакомой до мелочей улицы.  Голубая основа бледного, выгоревшего под летним солнцем холста подёрнута белёсыми мазками редких кисейных облачков, случайно отбившихся от стаи. Воздух мягкий, томный. Тонкий шифон ярко-лимонной блузки в мелкий чёрный горох  приятно ласкает тело, гармонируя с золотистым оттенком кожи (Ася всегда красиво загорает). Ветер наивно пытается растрепать безупречную стрижку, заигрывает с лёгкими воланами рукавов у локтя, открывая тоненькие смуглые кисти.
Ася краем глаза наблюдает впечатление, производимое  ею и её летящим лимонным шифоном,  строгой чёрной английской  юбкой ровно до середины  колена, каблучками открытых чёрных босоножек с тонкими перепонками. Смесь делового стиля и романтики – это её! На встречных лицах противоположного пола эффект «вау» присутствует. Запах петуний всех оттенков дурманит сладким цветочным ароматом, смешиваясь с запахом её собственных, немного терпких духов. – Ах! Хорошо!

                2
 
   – Здравствуйте, – ворвался в Асину идиллию посторонний мягкий  голос: молодой человек, приятной наружности блондин, в  светлой летней джинсе (просканировала мимолётно) смотрит взглядом, каким Арамис, должно быть, смотрел на кузину-белошвейку. Всем своим видом демонстрирует, что,  аки шмель, заворожён лимонно-жёлтым и готов собирать нектар.               
   – Здравствуйте, – сдержанно ответила Ася, внутренне подобравшись. Взгляд откровенно восхищённый, обволакивающий. А дальше?
   – Выглядите чудесно.
   – Благодарю, – столь же коротко в ответ.
   – Ослепительный образ с картины Ван Гога.
   – Догадываюсь: «Подсолнухи»? – иронично бросила Ася тестовый вопрос.
   – Скорее, фрагмент «Звёздной ночи».
   – Ну, да. Припоминаю там пару жёлтых пятен, – не меняя тона, кивнула головой, отметив зачатки интеллекта.
   – Я любуюсь Вами уже минут десять, – серьёзно доложил молодой человек.
   – Преследуете?
   – Практически.
   – Вы не ма-ни-ак? – прищурилась Ася, выговорив по слогам  на старинный манер.
   – Только в плане лимонного цвета. Позвольте быть Вашей временной свитой?
   – Только временной?
   – Как пойдёт(улыбнулся, наконец).
   – Что ж, побудьте.
   – Евгений, – представился молодой человек.
   – Не Онегин ли?
   – Нет, Марин. И можно просто Женя. А что Вы имеете против Онегина?
   – Бездушный сердцеед. 
   – О, нет! Я – душный!
   – В смысле – душите?
   – В смысле – душка, – улыбнулся он их словесному пинг-понгу.
   – Ася, – сдалась и она, проанализировав первые итоги теста.
   – Тургеневская?
   «Совсем недурно!» – отметила про себя Ася, но ограничилась кратким:
   – Читали?
   – Мать рассчитывала сделать из меня образованного человека.
   – Удалось?
   – Она считает, что не очень. Девушки считают – перестаралась.
   – Или мамы девушек недостарались, – снова ловко приняла мяч на своей половине Ася.
    Они так и не перешли  на «ты». Его тихая, мягкая, обволакивающая, как и взгляд, речь с паузами больше подходила для светской беседы на «Вы». Сама Ася даже со своими внутренними воображаемыми собеседниками чаще предпочитала общаться  именно так.
    – Не торопитесь? Погуляем?
    Свернули с бульвара в тихую узкую улочку с преимущественно одноэтажными домами, с рядом старых  лип вдоль дороги, дающих благодатную тень, делающих улицу с её многоцветными  длинношеими мальвами у заборов провинциальной и немного старомодной. Оба были немногословны. Им как-будто передалось полусонное настроение этого тихого уголка. Он сообщил, что закончил художественный колледж, работает в театре мастером по изготовлению кукол.
   – Кукольник? – всплыла какая-то неясная ассоциация.
   – Можно и так.
   – М-м-м, знаете, а я к куклам как-то не очень. У меня, правда, живёт парочка  барышень, но когда я долго смотрю в  кукольные глаза, мне немного не по себе.
   – Фобия? – как-то чересчур серьёзно спросил он. –  Тогда лучше избавиться.
   – Да нет! Я бы не назвала это фобией. Лишь иногда накатывает. И потом, у них такие платьица! – завершила она с улыбкой. – А Вы как с ними уживаетесь?
    – О, я дружу! Причём, и с далеко не красавицами.
    – Любопытно  взглянуть.
    – Приходите в театр – покажу.
    Некоторое время спустя он продолжил внезапно: 
    – С таких девушек следует писать портреты.
    – Предлагаете?
    – Я бы не взялся, пожалуй. Но знаю того, кто смог бы. Познакомлю как-нибудь.
Незаметно поглядывая на Евгения, Ася размышляла: «Неглуп, неплохо начитан, воспитан, симпатичный – любой мой каприз в одном флаконе. – Так чего ж ещё?».   Но что-то создавало дистанцию.  Напомнив себе, что для случайного знакомства  вполне довольно, сказала, что ей пора.  И проводить до дома на всякий случай не позволила. Зная, как часто и скоро она разочаровывается, решила, что не стоит создавать себе сложностей. Обменялись телефонами, попрощались чинно, с пожатием рук. Он задержал её руку чуть дольше требуемого:
   – Пока, бабочка-лимонница.
   – Пока, – и она повернула к бульвару.

                3

   Освободившись наконец от лимонных крылышек, переодевшись в уютное домашнее платье из тех, что не надоедают годами, Ася сварила в кофемашине свой божественный напиток, подставив под тугие пенные струйки любимую чашку «арабеска» (только в ней кофе представлялся ей священным  ритуалом). Не сделать ли латте? – Нет, возиться со сливками не хотелось. Достала из холодильника припасённый накануне, чудом уцелевший от немедленного поедания  тонюсенький лимонный эклер, и, попеременно наслаждаясь терпким вкусом Lavazza и лёгкой кислинкой в сладости пирожного, предалась мыслям.
   – И так, что мы имеем? – Парень с художественным образованием, с хорошими манерами, со  странной профессией и … Что ещё? – Красив, несомненно! Показать такого не стыдно. Но что-то настораживало.
    Решила позвонить Ирочке. Ирочка Воденцова – коллега, единственная из её пока ещё незамужних подруг. Девочка-ангел с огненно-рыжими волосами, белоснежной кожей с чуть приметными веснушками  и голубыми глазами … фарфоровой куколки! Как это ей раньше в голову не приходило! Нежные незабудки на фоне белоснежного фарфора. Ирочка – всегда восторженная, лёгкая, изящная, хорошо воспитанная девочка из приличной семьи.  Только она умела так восхищённо пересказывать свои впечатления от чужой свадьбы, на которой присутствовала в роли свидетельницы: «Представляешь! –  Лимузин, весь чёрный, и весь в розах!  И на первом сиденье – я: вся в розовом и с розами!».
    Услышав про кукольника, Ира ожидаемо пришла в восторг и затараторила своим быстрым мелодичным голоском, мол, как это здорово! – такое необычное знакомство. Но  кроме «здорово» ничего внятного добавить в Асины сомнения не сумела. Впрочем, будем справедливы: к матримониальным* вопросам Ирочка сама до сих пор была допущена лишь в качестве свидетельницы. Больше ни с кем Ася решила своего кукольника не обсуждать. К тому же, завтра на работу.  С утра придут сложные клиенты.
    Так ничего и не решив на счёт странного знакомства, она приступила к ежевечернему ритуалу. Заглянув в прогноз погоды на завтра, распахнула шкаф со своей истинной свитой – платьями. Закрытый «футляр» цвета пудры, с элегантным чёрным бантом-завязкой по горловине спинки;  модное «а ля Наташа Ростова» цвета мёда; строгое, на запахе, цвета антрацит, с чёрным атласным  поясом; фиолетовое платье-рубашка. И ещё, и ещё… Она переоделась раз восемь, выбрав в итоге брючный костюм, отлично зная, что утром ветер перемен в её головке с лёгкостью отвергнет  все обдуманные варианты, и она будет стоять в прострации перед распахнутым  шкафом, вновь опаздывая на работу.

24.08.2025

Продолжение по ссылке на Проза.ру