Есенину. На московских изогнутых улицах

На московских изогнутых улицах
Вдалеке от крестьянских лачуг,
Где фонарь у трактира сутулится,
Собирается свора пьянчуг.

Серебристой луны переносица
Освещает небесную грань,
А из окон кабацких доносится
То стихи, то нелестная брань.

Матершинники здесь и курильщики,
Дебоширы и сброд в основном,
Над резными столами трактирщика
Поднимают бокалы с вином.

То за власть говорят, то за боженьку,
Куртизанок в охапку сгребя.
И на эту кривую дороженьку
Заманила судьба и тебя.

Синеглазого парня весеннего,
Деревенского с тяпкой в руках,
Чтобы вскоре поэта Есенина
Признавали в московских кругах.

Кучерявый, красивый, задиристый,
Что ни строчка, то в сердце удар!
Среди серости прочей и сырости
Пробивался к народу твой дар.

Ты писал о дорогах, что пройдены
От рязанских полей до Москвы.
Напевал о бескрайности родины,
О раздолье её синевы.

Ты любил её зимы капризные
И осеннюю желтую грусть.
И слова находил живописные
Для стихов про родимую Русь.

Про избушку заросшую в копоте,
Про свою одряхлевшую мать.
Ты писал о бесчисленном опыте
И стараниях жизнь понимать.

Но с годами всё реже на площади
Ты стихами вещал потому,
Что походкой задрипанной лошади,
Волочился в кабацкую тьму.

Там всю ночь до зари с проститутками
И бандитами пил алкоголь.
И стихами с похабными шутками
Заглушал неуемную боль.

Та тоска по селу Константиново,
Где дымится овсяная гладь,
И о том, что объятия сынова
Не дождётся печальная мать.
23.08.25