Шедевриально. Глава 23

ДЕТЕКТИВ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ВЕСЬМА ЗАПУТАННЫМ, ЕСЛИ ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ В НЕМ  БЕНИ ГАНЦ

Политический фельетон с элементами терапевтического издевательства

В последние недели Израильский политический пейзаж снова напоминает свадебный торт на солнцепёке: всё тает, размазывается, липнет и оседает слоями непонятного происхождения.

А на вершине — знакомая фигура.
Нет, не Биби, он как раз в роли ножа.
На самом верху колышется Бени Ганц, бывший министр обороны, вечный кандидат на что угодно и, по совместительству, человек-окно: вроде видно насквозь, но понять, зачем оно нужно — невозможно.

Когда-то Ганц обещал быть новым лицом израильской политики.
В итоге стал старым коленом у деда Биби.

Моё недоверие к нему началось с одной мелочи — голосования по изгнанию Офира Касифа из Кнессета.

Все смотрели на Ганца, ждали решительного «за» — а он, как всегда, воздержался.
В переводе с политического:

«Я не против выгнать предателя, но только если он не обидится».

Если бы я был режиссёром из театра Карабаса-Барабаса, я бы дал Ганцу роль Артемона — декоративного, ничем не полезного, но очень преданного.

Мальвиной, разумеется, назначил Айзенкота — ещё один потерянный генерал для партии «Государственный Лагерь».

Из-за Ганцевской нерешительности два политических титана (Гидеон Саар и Гади Айзенкот) практически  развалили Гослагерь на запчасти.

Теперь, когда рейтинг падает быстрее, чем хумус на детском дне рождения, Бени делает грандиозный ход: предлагает всем вернуться в коалицию.
В ту самую, которую с грохотом покинул в разгар войны, когда ему не дали капитулировать и принять условия Хамаса.

Как он объясняет своё возвращение?
Конечно, высокой миссией!
Он, видите ли, идёт в логово Биби, чтобы спасти заложников и не допустить экспансивной политики премьер-министра.

Громкие слова. Но звучат как отмазка заплутавшего школьника:

«Я пришёл не потому, что прогуливал, а чтобы понаблюдать за дисциплиной».

Реальность же проста, как обещания Либермана.
Ганц теряет электорат, у него бегут люди, рейтинг — в коме.
И тут он решает снова встать рядом с Биби, как тот телеграфный столб, который вроде и стоит, но сигнала всё равно не даёт.

Будет ли он полезен Биби?
Только в одном: сдерживать  хор ультрарелигиозных шантажистов, грозящих развалить коалицию из-за формы рогалика на армейском завтраке.

Но рассчитывать, что Ганц доведёт дело до конца — это всё равно что пытаться разжечь костёр на влажных салфетках.

Предавший однажды — предаст и во второй раз.
С этим можно спорить, если вы не читали политическую биографию Ганца.

Биби, конечно, велик, но и ему не помешает старая монгольская поговорка:

«Если плюнул — не лови обратно. Даже если обещал стать союзником по спасению демократии».

Тем временем, в лагере левых — тишь, благодать и беспомощность.
Либерман остаётся верным бойкоту Биби, но половина его избирателей поддерживает премьер-министра согласно последним опросам.

Так зачем он продолжает держаться за антибибизм, как за поручень в падающем лифте?

Ах, да... Уголовные папки.
Неясно, закрыты ли они, но, как говорится, если на тебя смотрит следователь — стой, не дергайся и делай вид, что ты швед.

А что у нас в итоге?
Бенни Ганц снова меняет табличку на двери: вчера был оппозиционер, сегодня — снова почти-коалиционер.
Завтра, возможно, станет первым советником по делам ненадёжной поддержки.

Уникальная должность, между прочим.
С ней можно и при Биби посидеть, и потом сказать:

«Я вообще-то был против, просто сидел с правильным выражением лица».

Ганц — это не политик. Это резервный политический аккумулятор.
Всегда рядом, всегда молчит, заряда хватает на одно интервью.
Потом снова в зарядку.

И если Биби примет его в свои объятия (а к этому, кажется, идет) это будет началом конца: так же как он однажды не осудил предателя Касифа, он предаст при первой же возможности своего нового благодетеля.


Shmiel Sandler