Как мой дед подо Ржевом

Рядовому Петру Минееву
и всем защитникам Родины посвящается

Как мой дед подо Ржевом,
Под Гостомелем я
Был убит там за веру
И за правду, друзья…

Гнулись сосен верхушки
Вплоть до самой земли,
Мы шагнули с вертушки,
Сразу в битву пошли.

Судьбоносность момента,
Выполняем приказ,
Шлем с Георгиевской лентой,
Здесь «Никто кроме нас».

Каждый шаг в пыльных берцах,
Да на спуске ладонь,
Сумасшедший стук сердца
И ответный огонь.

По земле, по бетонке,
То ползком, то бегом,
Прячась в каждой воронке,
Распластавшись ничком.

Перебежками к цели –
Взять воздушный причал,
Рядом пули свистели,
Враг гранаты бросал.

Нас всего было двести,
Больше тысячи их.
Каждый с русскою честью
Стоил их пятерых.

Мы смогли отбить взлётку,
Взяли вышку, чердак,
Оборвали проводку
И подняли наш флаг.

В круговой обороне
Мы зачистку вели,
В близлежащем районе
Все дома обошли.

Вдруг из двери сарая
В сапогах из кирзы
Дед седой возникает,
Вышиванка, усы.

С виду очень спокоен,
Говорит сквозь губу:
«Зваты як тэбэ воин?»
«Петя звать», – говорю.

«Ты, Петро, помылывся,
Мабуть, ты заблукав,
Або, навить, сказывся», –
Мне дедуля сказал.

«Не Петро я, а Петя,
Так звала меня мать.
Мне не надо советов,
Я пришёл защищать…»

«Защищать от фашистов? –
Дед по-русски в ответ, –
Нету тута нацистов
И бандеровцев нет.

Вот те крест, вот распятье!
От кого защищать?
Мы же с русскими братья,
Нас не надо стрелять!»

Уходил я в раздумье:
«Значит, зря мы пришли?
Может, это безумье?
Как же так мы смогли?

Наши предки стояли
Завсегда против тьмы,
Все страну защищали
От врагов, ну, а мы…»

«Выход» был, запоздало
Я услышал прилёт 
Раскалённое жало
Мне воткнулось в живот.

Горизонта прямая
Изогнулась змеёй…
Вот деревня родная
Высоко над землёй

На коне пролетаю,
Сердце звонко поёт,
С братом в речку ныряю,
Мама кушать зовёт…

Сколько был без сознанья?
Шевельнуться сил нет.
Надо мной очертанье,
Вроде, снова тот дед.

Пнул он, зло усмехаясь,
Мой калаш сапогом
Говорит издеваясь,
Оглянувшись кругом:

«Слухай менэ, тельняшка,
Я тут жду не дождусь,
Когда сдохнешь ты, рашка,
Как подох твой дедусь.

Ни Пэтро ты, Петруха,
Сдохни, сучий москаль!»
Вскинул руку над ухом,
Да как крикнет: «Зиг хайль!»


Вдруг его оттолкнула
Молодица, сдув прядь,
Куртку мне расстегнула,
Начала бинтовать.

Всё бинтует и плачет
Надо мною склонясь,
В край платка слёзы прячет
Тихо шепчет молясь:

«Помоги мне, сыночек,
Я попала в беду!»
Поцелует в височек
И твердит: «Пропаду,

Без тебя мне не выжить,
Заклюют, разорвут,
Подберутся поближе,
По частям продадут.

Сатанинские силы
Надо мною кружат,
Вырывают мне жилы –
Ты же русский солдат…»

Я тогда, брат, не выжил,
Я уснул навсегда.
Не дышал я, но слышал,
Что просила она.

То была не дивчина
С головою седой,
То, видать, Украина
Говорила со мной.

Нам, погибшим неведомо,
Как закончился бой,
Но заветы мы дедовы
Не предали с тобой.

Под плакучей ракитою
Истекает слеза,
Мы надгробными плитами
Смотрим в ваши глаза.

Нам не надо тех почестей,
Обещайте сейчас,
Что с врагами покончите,
Отомстите за нас.

Чтобы женщина милая,
Что мне помогла,
Стала той Украиною,
Какой раньше была.

Города древнерусские,
Чтоб на все времена
Стали заново русскими
Честь по чести, сполна.

Как мой дед подо Ржевом,
Под Гостомелем я
Был убит там за веру
И за правду, друзья.

Ярослав Зубковский
18 августа 2025 года, Москва