МФ. 24 глава..

Век двадцать первый, век скоростей и цифровых чудес, шептал людям, что он мудрее древних пророчеств. Люди строили небоскрёбы выше гор, создавали машины, что думали быстрее человека, и верили, что нашли ответы на все вопросы. Но слова, сказанные две тысячи лет назад, не исчезли, они ждали своего часа.

Жила в том веке девушка по имени Арина. Она не была ни пророком, ни мудрецом, но в её сердце жила память о словах бабушки, которая часто повторяла: "Видите ли всё это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено." Арина смотрела на сияющие башни из стекла и металла и никак не могла представить их разрушенными.

Но мир начал меняться. Сначала были лишь слухи, словно эхо далёкой грозы. В новостях мелькали сообщения: здесь – невидимые войны в киберпространстве, там – конфликты, разгорающиеся из-за ресурсов, и бесконечная череда малых и больших распрей. "Войны и военные слухи," – шептала Арина, вспоминая бабушкины слова. – "Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец."

Затем пришла пора, когда земля задрожала. Не просто локальные толчки, а целая череда землетрясений, меняющих ландшафт и уносящих тысячи жизней. За ними последовали засухи, сменяющиеся невиданными потопами, и новые болезни, что проносились по континентам, оставляя за собой мор. "Глады, моры и землетрясения по местам," – вспоминала Арина, видя, как рушатся мировые системы, а люди борются за еду и лекарства. "Всё же это – начало болезней."

Именно тогда, когда отчаяние стало окутывать мир, появились они – лжепророки и лжехристы. Не в пустынях и не в тайных комнатах, а на экранах, в виртуальных реальностях, в голограммах, которые могли обмануть даже избранных. Они обещали спасение, мир, новую эру, если только люди поверят в их силу и отдадут им свою свободу. Многие шли за ними, очарованные их чудесами технологий и убедительными речами. "Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: "я Христос", и многих прельстят." Арина видела, как друзья и соседи поддавались этому искушению, и её сердце сжималось от страха.

Смута росла. Общество раскалывалось на враждующие лагеря. Те, кто хранил веру в истинные слова, стали изгоями. Их предавали, над ними смеялись, их лишали работы и жилья, а порой и жизни. Любовь, казалось, истлела под грузом беззакония. "Друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь," – слова эти теперь звучали не как старая притча, а как сводка новостей из каждого дома.

Настало время великой скорби. Над городом, некогда сияющим, где стояли храмы всех религий, воздвигли нечто невиданное. Это был не камень и не бетон, а гигантская, пульсирующая светом конструкция, Центр Единой Воли, созданный теми самыми лжепророками. Он должен был стать сердцем нового мира, но для Арины это было нечто иное. "Когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте," – вспомнила она, и сердце её подсказало: беги.

Не оглядываясь на свой уютный дом, Арина схватила лишь самое необходимое и побежала прочь, в горы, вслед за немногими, кто ещё помнил древние наставления. Бегство их было нелёгким, зимой, через заснеженные перевалы, но они знали, что лишь так можно спастись. "Горе же беременным и питающим сосцами в те дни! Моли;тесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу, ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет."

Многие пытались убедить их вернуться, указывая на новые "чудеса" лжехристов, которые создавали иллюзии процветания в долинах. Но Арина помнила: "Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там,- не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных."

И вдруг, после скорби дней тех, когда мир утонул во мраке отчаяния, небо изменилось. Солнце, прежде яркое, потускнело, стало багровым и не давало тепла. Луна не светила, а звёзды, казалось, оторвались от своих мест и заплясали в небе...И тогда, среди этой космической пляски хаоса, явился знак. Огромное, неописуемое сияние пронзило сумрак над землёй. Это не было ни северное сияние, ни рукотворное чудо лжепророков. Это был Знак Сына Человеческого, и все, кто остался на земле, увидели его. Арина, стоя на холодной вершине, почувствовала, как мурашки пробежали по её телу – не от страха, а от осознания неизбежности и величия происходящего. В тот же миг земля, казалось, застонала от горя. Те, кто прежде смеялся над пророчествами, кто поклонялся лжехристам, теперь рвали на себе одежды и в отчаянии били себя в грудь. Все племена земные восплакались, ибо они увидели Его.

Среди этого сияния, на облаках небесных, явился Он Сам, окружённый неземным светом и невыразимой славой. Не в тайных комнатах, не в голограммах, а во всей своей мощи и величии. И тогда прозвучала труба – звук её был настолько грандиозен, что, казалось, он пронзал само время и пространство. Это был голос, который собирал избранных от четырёх ветров, от края небес до края их. Арина почувствовала, как неведомая сила подхватывает её, словно лёгкое пёрышко. Она видела, как поднимаются вверх и другие, те немногие, кто разделил с ней бегство, чьи сердца хранили веру. Их лица были озарены неземным покоем и радостью, слезы текли по щекам, но это были слезы избавления.

И тогда она поняла. Бабушка была права. Камень на камне не остался от мира, который они знали. Но это был не конец, а начало. Начало нового неба и новой земли, где не будет больше ни скорби, ни болезней, ни смерти, а только вечная истина, к которой Арина и другие избранные теперь направлялись, возносимые вверх, навстречу своему Спасителю. Ибо так надлежало всему тому быть, и это было уже не начало болезней, а само их разрешение.