Птица

И не то чтоб она очень петь не хотела –
просто не ощущала как необходимость,
и когда приходящим к ней что-то мнилось,
объясняла  им это так, как умела.

И не то чтобы старость стучала в двери, -
так, усталость от старых седых поверий,
от обилия странных чужих откровений
она, кстати, всё чаще роняла перья.

Ей досталась на память большая клетка
и красивая мраморная кормушка,
но, поскольку клевать червяков или мушек
не хотелось, столы накрывались редко.

А когда под окном воробьи галдели
и вороны устраивали фестивали,
проверяла себя – жива? Жива ли? –
вспоминая слова о душе и теле.

И не знала ответа, томясь вопросом,
как предчувствием солнечного полёта,
где догнать так необходимо кого-то,
где волшебных звуков искрится россыпь.

И однажды – о дивное слово "однажды"! –
отголосок надежды дневного ока –
вздрогнув, как от слепого удара током,
разметав ворох обуви и одежды,

распахнув окна настежь, минуя крышу,
два крыла на полнеба расправив мощно,
промахнув на раз-два городскую площадь,
устремилась куда-то – не в даль, но выше.

Вот тогда я услышала этот голос,
непохожий на птичий зовущий клёкот, -
запароленный зов, перекрывший грохот
всех сирен, сотрясающих данный глобус.

…Я не знаю, куда она так стремилась,
и не знаю, что станется с её клеткой, -
она просто была для меня соседкой.
Я, здороваясь с ней, чего-то стыдилась…