В сумасшедшем доме нет свободных мест

"Если всё вокруг кажется тесным и неуютным, возможно просто твоя душа намного шире тех рамок, в которые ты её поставил"  Андрей Витальевич Кольцов


В сумасшедшем доме нет свободных мест.
Только в коридоре можно мне присесть.
Поболтать ногами. Почирикать ручкой.
 
Трудно с дураками. Не замок, так ключик
потеряли как-то, а на шее носят
стёртые закаты и рассветы впроседь.

И глядят сквозь время, и летят на свет.
Белая материя, чёрный силуэт.
Никому не скажут тайну не ума.
И совсем не страшно. ??? - это тюрьма.

***

Никто меня не спрашивал - воткнули в этот мир.
Беги, чулки изнашивай. Ничтожен он и сир.
 
А может не ко времени? А может не хочу?
Впихнули ноги в стремя, х@ячу и молчу.
 
Всё планом перепачкано. Всё как у всех. А я
решённою задачкою сюда уже пришла.
 
Какого же художника? Свобода? Где? Когда?
И рожи все похожие, и мифом колеса
по нервам да по темени и волка, и овцу.
Рассчитаны, проверены и к одному концу.
 
Никто меня не спрашивал, не спросит и потом.
Давай, беги - изнашивай, да пред иконы - лбом.
 
Когда уйду? - зачем тебе? Не надо это знать.
Крутись ужом на вертеле. Бежать! А, ну - бежать!

***

Стынет тёмное окошко, дом пустой трещит морозно.
Ветки чёрные крестами разрезают чистый снег.
Ветер жалобно, истошно отпевает. Осторожно
забавляется часами позабытый человек.
 
Стрелки бегают послушно вдоль по цифрам друг за дружкой.
Дом не топлен. Дом простужен. Стынет в доме человек.
Он живёт здесь эхом давним, дружит с чёрными крестами,
разбавляет грусть мечтами, ненавидит сон и снег.
 
Никому его не видно. Никого ему не нужно.
Он не знает расстояний, для него всегда темно.
У него внутри забыто неуслышанное чудо.
Не отшельник и не странник. Позабытое никто.

***

Я вчера заходила в театр.
Там давали старую пьесу.
Не то чтобы интересно.
Скорее дешёвый пиар.
 
На галёрке под стулом стакан.
Кто-то грел постылую душу.
Был театр ему не нужен,
но тепло и пустынный зал.
 
А в партере мечтала мадам.
Декольте, лёгкий шарм, с интересом.
За спиной забытая пьеса.
И в бинокль: "Ну-ка, ну-ка, кто там?"
 
А за пыльной портьерой обман
запивала слезами актриса.
И стирала ненужные лица,
и глотала слова по слогам.
 
Обнимали театр фонари.
Засыпали аллеи в метели.
Мы с тобой одиноко глядели
на театр ушедшей любви.

***

Мне кажется или вокруг
всё тесное и неуютное?
Кольцом железным давит круг
И душит, и впивает прутья.
 
Из старых вылезла теней,
и смех горчит, и слёзы лживы.
Я отраженье на стене
не узнаю. Слова фальшивы.
 
В углу расплакался паук:
здесь мухи больше не летают.

Плетётся взгляд, крошится слух,
снег на руках моих не тает.
 
Ночь на пороге кошкой злой
шипит и выпустила когти.
Мой пёс трясёт своей башкой,
хрипит и спрашивает: Кто ты?
 
Никто! И клетка не моя!
Когда-то проходила мимо.
Когда-то где-то я жила.
Но так давно. И так паршиво.

***

Растрёпанная, написана неразборчиво,
с ошибками и помарками, детским наивным почерком,
обносками и ремарками.
Страницы не сшиты, спутаны, даты стоят неправильные.
Слова клочками. Лоскутные мысли. Помятыми гранями
бумажная бахрома.
 
Зато сама
Черкала и переписывала,
выдирала листы, комкала, жгла.
Иногда перелистывала по два...
Искала. Кого и что?
Себя.
 
До сих пор не нашла.
 
Бросила.
 
Затёртый и пыльный лист титульный с трещинами.
 Размытые числа. Сменные имена.
 
Это моя книга. Заброшенная.
Я её перечитываю, дописываю, доживаю,
листов не сшиваю.
Делаю из них птиц - отпускаю.
 
Пусть летят.

***

Когда-нибудь устану помнить, забыть ещё не научусь,
на грани этой тонкой по мне возможно всё прочесть. И пусть.
 
Ни лица, ни имён - пустое полотно. Рельсы - шпалы,
Да летит верста за верстою. За окном - лица усталые.
 
Не приходи - не рассказывай. Не того я теперь хочу.
Много было и разного. Научусь не помнить -
Заплачу.