Доширак

Тот брикет, единственный, ломкий,
как мы жадно делили его!
Привкус братства, дешёвый и стойкий,
больше не было там ничего.
И казался божественным этот
запах химии, соли, беды —
как залог, что дотерпим до лета,
до нормальной, другой еды.

Помнишь пар над тарелкой простою?
Помнишь, как мы считали гроши?
Эта пища была нам сестрою
для голодной и злой души.
В ней была не еда, а надежда,
вера в то, что наступит тот час,
когда эта простая одежда
станет тесной и малой для нас.

Нынче сытость. Забиты все полки.
Рестораны. Насмешливый быт.
Но порой, как стальные осколки,
ностальгия шальная свербит.
И ты купишь тот самый пакетик,
заваришь, помешаешь — и вот:
только клейстер. И нет энергетик,
что питали тебя в тот год.

И не то чтобы голодно было,
и не то чтоб хотелось назад.
Просто что-то большое остыло,
что уже не вернётся назад.
Смотришь в эту тарелку с лапшою,
в этот мутный, дешёвый бульон —
и не знаешь, что стало с тобою.
И о чём этот тягостный стон.