Записки Печерина. 21. 08. 25

Философские записки Печорина

Записка первая.
 
О непреложности американского характера.

Часто я задаюсь мыслью: отчего все так уверены, будто смена правителей влечёт за собой и смену политики? Скучная это комедия, которую разыгрывают перед нами через океан. Сегодня на сцене является некто Трамп с его грубой откровенностью, завтра — Байден с притворной степенностью старца. Они жестикулируют, произносят громкие речи, клянутся в переменах… а сущность остается неизменною, холодной и расчётливой, как клинок кинжала. Я смеюсь, глядя на это. Они воображают, что управляют течением истории, а сами — лишь пена на гребне волны, гонимой ветром неизменной, эгоистичной воли их отечества к господству.

А воля эта проста и оттого ужасна: властвовать. Вечно властвовать. Не допускать ни малейшей тени соперничества. Россия, Китай — что им за дело до их самобытности? Лишь бы не мешали им быть единственным солнцем, вокруг которого должны вращаться все прочие народы, как жалкие метеориты. Вся их политика есть не что иное, как продолжение этого мелкого, но могущественного тщеславия целой нации.

Записка вторая. Украинская глава.

Нынешняя война в Украине — самый яркий тому пример. Они называют это борьбой за свободу. Какое лицемерие! Свобода ли это, когда все нити управления — военные, разведывательные, политические — сходятся в Вашингтоне? Этот Зеленский — не более чем Грушницкий в трагедии большего масштаба: марионетка, воображающая себя героем, произносящий написанные для него речи. Его трагедия в том, что он, быть может, и верит в них, не сознавая, что является лишь разменной монетой в игре, правила которой ему неведомы.

Европа же… Ах, эта старая, дряхлая Европа! Она играет роль Максима Максимыча — простодушного, преданного, готового отдать последние гроши на чужую ссору, в надежде на благосклонность своего холодного «приятеля» по ту сторону океана. Ей льстят, её называют «доверенным лицом», а на деле — лишь используют, спуская с цепи против славянского медведя, дабы самим устремиться на Дальний Восток, к новой добыче.

И всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Они воображают, будто ведут тонкую дипломатическую игру, а сами лишь повторяют заученные движения, как заводные куклы. Их «Минск-3» — не план, а отчаяние игрока, который, чувствуя проигрыш, ставит на кон последнее, но чужими фишками.

Записка третья. О моей скуке и их суете.

Я наблюдаю за этой вознёй и чувствую лишь бесконечную, всепоглощающую скуку. Та же история повторяется вновь и вновь. Сербия, Грузия, Ирак, Сирия, Украина… Меняются декорации, меняются второстепенные актёры, но пьеса одна и та же. Они предлагают «перезагрузку», вручая символическую кнопку, а сами уже точат нож за спиной. Цикл этот предопределён и оттого невыразимо скучен.

Они — пленники своей роли мирового жандарма, как я — пленник собственного духа. Они не могут не лгать, не интриговать, не сеять раздор, ибо в этом — их суть. Они подобны человеку, который, раз начав лгать, вынужден плодить ложь за ложью, чтобы хоть как-то поддержать зыбкое здание первоначального обмана.

И что же в итоге? Они истощают себя, свою казну, терзают свой народ налогами ради призрака мирового господства. Ради чего? Чтобы доказать что-то? Кому? Себе? История уже давно всё доказала: всякая империя, возомнившая себя вечной, обречена на уничтожение. Они лишь ускоряют свой конец этой бестолковой вознёй.

Мне жаль их. Мне жаль эту слепую, неодушевлённую мощь, направленную в никуда. Им никогда не познать той горькой сладости подлинного бытия, которое познаётся лишь в тишине собственной души, а не в грохоте чужих войн.

Они — герои нашего времени. Жалкие герои, лишённые даже тени саморефлексии. И в этом — главное отличие между нами. Я сознаю свою внутреннюю опустошённость и скуку. Они же — нет. Они искренне верят в своё благородное предназначение. И это смешнее и трагичнее всего.

Finis.