Последний крестоносец

Покой в католических храмах.
В алтаре застывшее эхо.
Кровь засохла на старых ранах
И уже ни греха, ни смеха

На земле ни берёз, ни сосен
В небесах ни грача, ни стрижа,
И последний идёт крестоносец
По смердящим углам Парижа

И сменяют друг друга годы
И капелл элегантных башни,
Старых рек молодые броды,
И южан золотые пашни.

В этом мире, жестоком, грязном
Он единственный рыцарь света
Или узник жестокой цели?
Или узник туманной цели?

Впереди - там Земля Святая,
Позади - грязь и слякоть, крысы.
Жизнь прошедший до злого края,
Что находит, то только мысы.

Зло во имя любви - но зачем же?
И любовь ли, которая жалит?
Та же подлость, да только с улыбкой,
Та же гадость в густой карамели

Он и здесь, и сейчас меж нами
Оглянись - в небесах угрюмо
Одинокий журавль машет
Или крыльями, иль мечами
Или крыльями, или коттой

И белеет в дали небесной
То ли шлема резного тени,
То ли, белый и гордый хохол
За стеною большого солнца

И когда-то настанет время,
Дунут ветры обычным маршем,
И младые все эти сосны
Станут толще, станут старше

И потянутся вверх низины,
И зелёными будут горы
И все те, кто сейчас старшины
Станут меньше, и станут молоды

И сравняется море с небом,
И сравняется солнце с тьмою...
А вдали полетит журавль
И закроет всю гладь рукою

А потом, за большим горизонтом,
Чуть коснувшись большого неба,
Будет тихо смотреть на солнце,
Что упало, но не исчезло.