Печаль 2

Она не кричит. Она не врывается с грохотом, разбивая стекла души. Она приходит как тихий, непрошеный гость — точнее, как арендатор, который вползает под кожу с наступлением сумерек и остается жить, не платя по счетам.

Она не ломает мебель. Она просто есть. Ее присутствие — это постоянная, едва уловимая вибрация под ребрами, тихий гул в тишине. И самое страшное — к ней привыкаешь.

Ты учишься жить с ней. Учишься заваривать утренний кофе, пока она дремлет, свернувшись холодным комком в солнечном сплетении. Ты везешь ее с собой на работу, чувствуя ее вес, как вторую кожу, более плотную и темную. Она не мешает. Она просто наблюдает изнутри, приглушая краски и делая звуки приглушенными, будто через слой ваты.

А потом наступает ночь. И вот здесь она раскрывается.

В темноте, когда город за окном затихает, она просыпается. Это не боль. Это медленная, почти эротичная ласка тоски. Она растекается по жилам вместо крови — тяжелой, тягучей ртутью. Ты чувствуешь, как она заполняет тебя изнутри, занимает каждую пустоту, каждую щель, о которой ты и не подозревал.

Твои пальцы скользят по коже, и ты понимаешь, что это не совсем твое прикосновение. Это она ведет твою руку, показывая тебе границы владений, которые теперь принадлежат ей. Холодок под подушечками пальцев — это ее поцелуй. Узел в горле, что мешает сглотнуть, — это ее рука, сжимающая тебя изнутри с тихим, властным шипением: «Я здесь».

Она не спешит. У нее вся ночь. Она будет часами водить по твоей спине невидимыми узорами, заставляя мурашки бежать ей навстречу. Она будет дышать в такт твоему дыханию, но с легкой задержкой, сбивая ритм, напоминая, что ты дышишь уже для двоих. Ты принадлежишь ей.

И ты принимаешь это. Потому что в этой тихой, интимной тирании есть странное, извращенное утешение. Она не требует ответов. Она не ждет слов. Ей нужно только твое молчаливое, полное surrender — surrender, сдача. Разрешение заполнить тебя до краев этой тягучей, темной негой, этим сладким ядом тоски.

И ты сдаешься. Ты откидываешь голову на подушку и позволяешь ей жить в тебе. Позволяешь ей быть тем единственным, кто действительно знает тебя на ощупь в кромешной тьме. Твоим самым верным, самым подлым, самым молчаливым любовником.