Сказание о Калиновом мосте

Князь младой, отважный, смелый,
Собирал большую рать.
Чтоб брату вовремя помочь,
И двинулся на дело в ночь.

Тропа вела сквозь лес густой,
Где сумрак злой и мрак немой.
Среди ветвей — ни капли света,
Лишь шепот листьев и ветвей.

И вдруг вдали у трёх дорог,
Где замер в страхе каждый вздох,
Им встретился седой старик,
Взглянул на них, понурив лик.

«Куда путь держишь, князь-орёл?
Зачем же путь ты здесь нашёл?
Леса тропа — она пряма,
Но гиблые тут есть места.

Жили тут древляне встарь,
Чтили лес, поля и хмарь.
Капища стоят немые,
Силы злые, неживые.

Жертвы идолам несли,
В тьме кромешной сгинули.
Ныне ж — смерть и пустота.
В мрак ведёт дорога та!»

Но не внял князь тем словам,
Не повернул коней назад.
«Вперёд! — кричит. — Время не ждёт!
Мой брат в бою меня зовёт!»

Во мрак вошли его полки,
Света блики далеки.
И лес сомкнулся за спиной,
Таясь угрозою немой.

И тени стали вдруг густеть,
Их стало нечем разогнать.
Стал воин вдруг за воином
Бесшумно в чаще пропадать.

Не слышно крика, нет борьбы,
Лишь шелест сдавленной травы.
И мрак, сгустившись, поедал
Того, кто сзади отставал.

«Где воин мой? Куда исчез?
Что за игру затеял бес?»
Князь обернулся — рати нет,
Лишь горстка преданных сердец.

«Ты покажись, незримый враг!
И выходи на честный бой!
Иль ты всего лишь пепла прах,
Что подлостью одержит бой?»

Раздался глас ему в ответ,
Где холод, боль и злобный свет:
«Здесь пропадёшь ты, глупый князь,
И не поможет твоя рать.

Дружина твоя вся сгинет тут,
Мой вечный голод утолят.
А следом и твой брат падёт,
Тебя напрасно он зовёт».

«Доколь губить их силой тайной
Воинство, отваги полное?
Выходи на честный бой!
Отпусти людей. Сразись со мной!»

Стихло всё. Безмолвие в ответ.
Промолвил глас: «Сей битвы ход
Покажет, чья возьмёт.
Пусть идут. Полки свободны. Ждёт тебя мой след».

Ступил князь в чащу, вглубь и вниз,
Где мир иной для смертных глаз.
Мрак князя взор уж поглотил,
А рать на месте сохранил.

Воины на краю леса,
Ждут князя, зрят во тьмы завесу.
И воевода, верный друг,
Стоит, судьбы приемля круг.

Три дня и три немые ночи
Ждали князя, не смыкая очи.
Надежда таяла, как воск,
Неужто сгинул князь?

Но на заре четвёртых суток,
Как призрак, бледен, исхудал,
Шагнул из тьмы их князь украдкой,
И взор его был так устал.

«Я был… на встречном бреге бытия,
Где чёрная река Смородина течёт.
Прошёл я там Калинов мост,
Где зло и пустота живёт.

Мы бились долго, да вот только,
То был не человек нисколько.
И силы были не равны,
Я пал, пронзённый болью.

Уж занесло чудовище свой меч,
Чтоб прекратить земной мой путь.
Но взгляд я уронил в травы чертоги —
Лежал старинный меч у ног.

Клинок я в руки взял мои,
И свет пошёл от стали ввысь.
С этим мечом, что звался Кладенец,
Я одолел подземный тьмы венец.

Вернулся я… Но знайте, братья:
Кто ступит в мир иной, расплаты
Не избежит. Ведь при том
Мне лик костлявой стал знаком».

И двинулись они к стенам,
Где брат давал отпор врагам.
А Кладенец в кровавой сечи той
Косил врагов густой стеной.

Победу князь принёс родному,
Спас брата и удел его.
Молва пошла о князе и мече
Летела в мире будто птица.

Но князь не долго пировал в палатах,
Не долго правил в светлых хоромах.
Тот, кто прошёл Калинов мост,
Со смертью стал на «ты» отныне.

Она пришла не в битве громкой,
А тихой ночью, в час немой.
Забрала князя в мир иной
Своей холодною рукой.

Ведь кто бывал в той стороне,
Тем смерти взгляд знаком вдвойне.
И рано ль, поздно ль, в свой черёд,
Она своё забрать придёт.