Ловись, рыбка, большая и маленькая

Вообще-то, Несуворов никогда не был фанатом рыбалки.
В детстве мешала не знавшая удержу егозливость, не позволявшая мирно сидеть с удочкой в руках дольше трёх минут подряд.
В юности нутро его было круглосуточно занято влюблённостями во всех без исключения представительниц прекрасного пола в возрасте от 14 до 40 лет.
В зрелом возрасте с рыбалкой тоже как-то не срослось.
А на склоне дней менять привычки и приобретать новые пристрастия вроде как уже поздно.
Тем более, что были всё-таки в его жизни пара связанных с рыболовством моментиков, оставивших в его памяти не самые радужные воспоминания.

Егору тогда лет 8 было, наверное. Они всей семьёй отдыхали на турбазе от отцовского техникума. Турбаза на берегу Оки, в старом, заброшенном колхозном саду. Райское местечко! Вишни, сливы, груши, яблоки, смородина, любимый Егором крыжовник – лопай, сколько влезет, главное, до туалета успеть добежать.
(Однажды стайка беспризорных преподавательских отпрысков самых разных возрастов, с 3-х и до 12-ти, переусердствовала с одичавшими витаминами и насилу успела рассесться в рядок, заняв весь пьедестал студенческого туалета. После первых выплесков, поняв, что штанам больше ничего не угрожает, старший, Витёк Стольников, радостно улыбнулся: «Хорошо… Что ещё человеку надо для счастья?..» - «И чего?» - спросил Егор. Вместо Витька, мечтательно закатив глаза, ответил трёхлетний Андрейка: «Сигаетку и девоську…» Пацаны чуть в дырки не попроваливались от смеха…)
Но вернёмся к рыбалке.
Недели две Егор с закадычным дружком Серёгой Корсаковым, таким же неугомонным балбесом, выклянчивали у родителей разрешение порыбачить на донку. Наконец, родители сдались. И вот, ранним утречком, когда все нормальные люди ещё досматривали свои сны, два лидера рыболовной отрасли отправились за небывалым уловом.
Сначала всё шло замечательно. Мальчишки загрузили в лодку брёвнышки-поплавки, покидали донки и удочки, поставили на скамейку баночку с червями и двинулись навстречу трудовым подвигам.
Отплыли, встали неподалёку от берега, закинули донки, взяли в руки удочки… Сидят… Ждут… Пять минут… Шесть… Шило в заднице проснулось… Восемь… Свербит всё сильнее… Десять… Нет, ну сколько ж можно ждать?!
Первым не выдержал Серёга.
Заёрзал на лавке, подскочил, начал вытаскивать донку – ведь целая вечность прошла, все крючки уже должны быть усыпаны гроздьями плотвичек и окуньков, а то и подъязиков!
Уступить пальму первенства? Ну уж дудки! Егор тоже рванул свою донку из воды.
Они поставили донки с одной стороны лодки.
Вытаскивали тоже с одной стороны.
Толкаясь и отпихивая друг друга.
Лески бултыхались, барахтались, обнимались и дрались.
Рыболовы вытащили из реки безнадёжно запутанный клубок с торчащими во все стороны крючками и застрявшим маленьким, с мизинчик, окуньком.
Мальчики посмотрели друг на друга тепло и доброжелательно.
Они росли в интеллигентных семьях и были хорошо воспитаны.
Но они жили в не самом элитном районе большого промышленного города и закончили уже второй класс отнюдь не кремлёвской школы.

Сидевший с удочкой в сотне метрах от них Василий Иванович Чуровкин рассказывал потом родителям Егорушки и Серёженьки, что никогда за свои 56 лет не слышал такого виртуозного владения великим и могучим русским языком. За полчаса звенящего над рассветной рекой мальчишеского ора он насчитал 14 цензурных слов.
Больше ни Егор, ни Серёга на рыбалку не ходили…

****

Через много лет случилось Несуворову отхватить путёвку в офицерский дом отдыха. Правда, не в жаркий летний месяц и не в бархатный сезон, а в феврале. И не на северном берегу южного моря, а, скорее, неподалёку от южного побережья моря северного. Знаете, как в армии заведено?
«Лейтенант, Вы любите тёплую водку и потных женщин?» - «Никак нет, товарищ полковник!» - «Так и быть, пойдёте в отпуск зимой!»
Впрочем, Егор ничуть не огорчился. Зиму он всегда любил больше, чем лето, место, где располагался дом отдыха, было красивейшим – огромное озеро, затянутое прозрачным льдом, сосны до небес, сверкающие под неярким солнцем ледяные верхушки сопок… Да и компания подобралась весёлая, отдыхать не только любящая, но и умеющая.
В той компании была некая троица фанатов зимней рыбалки. Чуть ли не каждый день ни свет, ни заря уходили они на озёрную гладь почти за 5 вёрст от дома отдыха, возвращались к обеду красномордые, хмельные и счастливые (правда, без рыбы), а вечерами соблазняли домоотдыховных собратьев прелестями подлёдного лова.
И Несуворов соблазнился, даже спать ушёл пораньше, не став катать «американку» с соседом из комнаты напротив.
Всю ночь ему снилась огромная рыбина, которую он протаскивал через лунку…
Утро встретило еле продравшего глаза Егора псиным холодом и кромешной тьмой. Было ощущение, что он находится за пазухой у негра, заточённого в рефрижераторе. Единственное, что мешало увериться в этом ощущении, - это ласковый и нежный ветерок, бьющий в морду с азартом кулачного бойца.
Взгляд манила бурлящей позёмкой пятикилометровая прогулка по трудноразличимой тропке, вьющейся между снеговых куч в половину человеческого роста.
Полтора часа предрассветного культпохода наполнили проклинающую всё на свете несуворовскую душу тоской и матюками.
Но «ничто не вечно под луной»… Тропка кончилась. Началось озеро.
Сорыбальщики сноровисто просверлили во льду лунки, уселись на складные табуреточки, растопырили над лунками отростки коротких удочек, затихли-задремали, изредка всхрапывая и поелозивая удочками в замерзших руках.
Егор долго смотрел на врученный ему коловорот, приноравливался.
Ловко, минут за 15, просверлил во льду дырку с рваными краями, взгромоздился на ящик, сунул в лунку удочку и застыл в ожидании золотой рыбки. На худой конец, щуки из сказки про Емелю.
Мороз обнимал селезёнку и гладил кишки. Несуворов терпел.
Холод ласкал почки и целовал печень. Несуворов ждал обещанного соблазнителями наслаждения.
Стужа плющом вилась вокруг позвоночника и щекотала лёгкие. Несуворов проклинал день, когда появился на свет…

Через пару часов соратники оторвали скрюченную фигуру от ящика, посбивали лёд с одежды и сосульки с усов, распрямили заржавевшее тело, всучили в руку стакан с водкой. Ледяная влага жгучими шмотками скатилась по обмороженному желобу пищевода. В желудке потеплело. Егор разлепил сваренные зимней сваркой веки. Рядом стояли фанаты зимней рыбалки и улыбались. Суки.
Один из них хлопнул Несуворова по хребтине: «Ну как, Егорка? Скажи – кайфово?!»

Впереди, шаловливо подмигивая, ждали 5 вёрст обратного пути…

Это была последняя попытка Егора полюбить рыбную ловлю…