Шуховская башня

Двадцатый век, крутым ребром вздымаясь,
ломал московский полусонный быт.
Игра ума, узорчатая шалость
явила свой остроконечный вид.

Ломая дух купеческой надстройки,
вздымая прах имперской суеты,
звенела сталь заливисто и звонко,
в себя вплавляя лучшие мечты.

В московский крепкий, жилистый суглинок,
вбив каблуки, конструкция стоит
богатырём отчаянным былинным,
стальною лентой корпус перевит.

Шаг в неизведанное радостен и труден,
пронзает шпиль пласты холодной тьмы.
И это ввысь стремящееся чудо
снести хотели ушлые умы.

Вязь кружевная, Шуховская башня,
гиперболоид гулкий старины,
взгляд устремляя долгий в день вчерашний,
её огни надеждами полны.

Вот так парить цветком железной жизни,
творя виньетки шпилем в синеве,
и верить, что не справят тризну
по ней в родства не помнящей Москве.

Родства с тем миром, странным, что разбился,
но может здесь-то через дымку лет
в узорах этой башни отразился
мечты высокой преломлённый свет.