В полосочку свитер

Мой ужин — консервы, мой завтрак — таблетки.
Мой мир — это пыль на оконной раме.
Я — сторож в огромной заброшенной клетке,
Что давно позабыта своими богами.
Я не вижу ни снов, ни живого укора.
Я не помню тепла человеческой кожи.
Я — лишь функция в схеме пустого прибора,
Что сломалась, но выключить некому тоже.
Я ношу эту пулю на месте, где сердце.
Я привык, что внутри только холод и сталь.
Но ты смотришь насквозь, будто знаешь, как греться,
И тебе почему-то кИллера жаль.
Ты постучала в мою дверь, девочка-свет,
В глазах отчаянье, в полосочку свитер.
И я, кто умел только метко стрелять,
Теперь забываю, как дышать и молчать.
Ты приносишь мне книги про дальние страны.
Я учу тебя видеть следы на снегу.
Ты бинтуешь мне старые, рваные раны.
Я от шёпота сны твои  берегу.
Мы молчим о вещах, что другим не понятны.
Ты мой сбой в механизме, мой главный секрет.
На обоях проявятся плесени пятна,
Если ты перестанешь давать им свой свет.
Я ношу эту пулю на месте, где сердце.
Я привык, что внутри только холод и сталь.
Но ты смотришь насквозь, будто знаешь, как греться,
И тебе почему-то Киллера жаль.
Ты постучала в мою дверь, девочка-свет,
В глазах отчаянье, в полосочку свитер.
И я, кто умел только метко стрелять,
Теперь забываю, как дышать и молчать.
Забирай эти книги и старые карты.
Научись быть быстрей, чем подкравшийся зверь.
Я играю последнюю в жизни партию.
Я закрою снаружи ужаса  дверь.
Эта пуля во мне… наконец-то согрелась…
Она плавит бронЮ… изнутри…
Я хотел быть живым… я почти что поверил…
Забери аглаонему… и… скорее…беги…
Этот друг…как и я… без корней.