Раны невозможной любви

Ссадины на душе
Любовь приходит, как незваный ветер, оставляя на сердце тонкие ссадины. Они почти незаметны, но от каждого дыхания боли они расползаются по венам, словно трещины на тонком стекле. Я учусь жить с ними, но прикосновения к собственным чувствам вызывают болезненные вспышки. Эти ранки — мои первые свидетели, они маленькие, которые никто не сможет увидеть, но которые кричат внутри меня.

Колото-резаные эмоции
Каждое чувство — нож, вонзающийся в грудь. Оно не спрашивает разрешения, не лечится словами. Колото-резаные раны бьют точно в сердце, оставляя узоры боли, которые никто не увидит. Они зияют открыто, но мир проходит мимо. Я могу только прикладывать ладонь к груди и ждать, пока сердце будет биться снова, сквозь боль и кровь эмоций.

Синие тени памяти
Память оставляет синяки, фиолетовые и холодные. Они не видны, но ощутимы, будто каждый вдох проникает в эту синеву. Я ощущаю каждый момент, каждое сожаление, как удар кулака по внутренним органам, как будто душа получает травму, не выходя наружу. Синие тени растут, заполняя пустые места в теле, и иногда хочется кричать, чтобы кто-то увидел их, но никто не видит.

Рваные края одиночества
Одиночество рвёт меня изнутри, оставляя рваные края в тканях души. Я пытаюсь сшить их своими мыслями, но нити не держат. Рваные раны не лечатся мечтами — они остаются открытыми, дрожащими от каждого вдоха. Каждое “не могу” и “не должно” — это ножницы, режущие ещё сильнее. Раны зияют, и я стою перед ними обнажённой, без возможности прикрыться.

Термические ожоги
Когда любовь горит, она обжигает. Сначала тепло, потом пламя проникает в самые глубокие слои. Термические ожоги оставляют след, который не проходит. Жар проходит через кровь, через нервы, через кожу, оставляя следы, которые невозможно спрятать. Я ощущаю себя огнём и пеплом одновременно — желанием и разрушением в одном дыхании.

Словесные разрывы
Слова могут быть ножами. Они рвут ткань доверия, оставляют разрезы в груди, даже если произнесены тихо. Я слышу их, чувствую их внутри, как разрезанную артерию, которая течёт медленно, но верно. Молчание — это тоже нож. Оно оставляет пустоту, которая растёт и разрывает изнутри.

Внутреннее кровотечение тоски
Иногда боль течёт невидимой рекой. Я смеюсь, двигаюсь, говорю слова, но внутри всё истекает. Внутреннее кровотечение — это когда кажется, что тело цело, а душа медленно умирает. Сердце стучит, но кровь — это тоска. Она медленно окрашивает каждый орган, каждую клетку, и я чувствую себя живой лишь благодаря боли.

Инъекции иллюзии
Иногда кажется, что счастье возможно. Оно приходит, как точечная инъекция, как чужая рука, которую чувствует только тело. На мгновение боль отступает, но эффект краток. Эти капли радости не лечат раны, а только наполняют их новым ожогом желания. Я цепляюсь за каждую иллюзию, словно это лекарство, но знаю, что оно не спасёт.

Швы надежды, наложенные на пустоту
Я пробую сшить себя мыслями о том, что будет лучше, что боль пройдет. Швы тонкие, едва держат края рваной души. Иногда нить рвётся, и рана снова зияет. Судебная медицина учит терпению, но здесь нет врача, нет инструмента — только холодная рука времени, которая не спешит лечить.

Тайные шрамы любви
Каждая рана оставляет шрам. Я вижу их только в себе. Они — свидетельство пережитого, доказательство того, что сердце может любить даже тогда, когда никто не отвечает. Эти шрамы — моя история, и в них нет утешения, только правда. Правда, которая оставляет после себя пустоту и боль.

Пульс боли и желания
Боль и желание живут рядом, как две артерии, пульсирующие в груди. Каждый удар сердца — напоминание, что ты есть, что ты чувствуешь, что ты ранена. Я могу смеяться и плакать одновременно. Эмоции переплетаются, создавая ткань, в которой невозможно дышать свободно.

Принятие невозможного
Я учусь наблюдать свои раны, не лечить их и не прятать. Любовь иногда невозможна, и это настоящая травма — без возможности исцеления. Принятие — единственный способ оставаться живой. Я ощущаю боль, чувствую её в каждом стежке шрамов, и это делает меня живой. Каждый вдох — это признание того, что рана есть, и что любовь, даже безответная, оставляет след, который нельзя стереть.

Приданое в любви
Я не храню только боль — я храню всё, что могу дать ей: тепло, которое согреет в холод, доверие, которое сожжёт одиночество, и преданность, которая не знает границ. Моё приданое — это я целиком, с каждым шрамом, каждым чувством, каждым вдохом, который я готова отдать только ей.
Моя любовь — не просто чувство, это обещание быть рядом, даже когда боль становится невыносимой, и светом, когда тьма сгущается