О любви. Сентябрь

О любви
В это не поверить, но мы розно
Окна закрываем  перед грозами,

Молимся, встаем, тревожимся,
В глади рек  на лодке множимся.

Драки не разнимем  заоконные
Крики на наречье ломанном,

Слёзы родниковые иконные,
Далеки мы друг от друга всё законно.

В пляске ветра в сполохах огня
Потерял навеки ты меня.
1.9.25.
Чаянья

Ветер дышит невыносимо,
Катит, астматичный, гальку голенькой,
Я босая, дурью гонимая -
В кровь следы - за рифмой безглагольной.

Не сбылись наши чаянья тяжкие ,
Мой бессребреник - иудей,
Похоронен ты в красной рубашке,
Жертвой верной российских идей.

Может быть в Раю рыбарь -Апостол
В утешенье за руку возьмёт...
Что -то явно будет после -
Иль по писанному, иль наоборот.
2.9.25.

Предзимье

День проходит, будто ничего не знача,
И ещё пройдет похожий на других,
На цезуры с рифмами батрача,
Не замечу, как с ума сойдут враги,

Я их возлюбила по ошибке,
Перепутав иву и ветлу,
 Что бросает золотыми рыбками
Листья на сентябрьском ветру.

А в предзимье некуда стремиться,
 Душу схваченную ледком,
 Как отставшую от стаи птицу,
Колокол подманит над рекой.
3.9.25.
Художница

Ты был почти что мой,
Чертежник ясноглазый,
Нёс лилии домой,
Я ставила их в вазу

И рисовала до утра пастелью,
А ты бранил,как геометр,расчет,
Что на картине лилии с похмелья,
Из рамы выпадут вот-вот...

Не выпали. А ты ушел из дому
В миры, где правит равновесие,
В окно мне бился клен поломанный -
И жалобно, и весело,
Просясь на холст грунтованный.
4.9.25.

Новолуние

Где-то храм вырождается в унию
Где-то бьют по лицу новомучеников
Испытаний грядет новолуние
Темен свод над рекой- ни лучика.

Может в муках рождённой луне
Заглянуть на разверзлую землю
Страшно, привыкнуть не можно к войне
Жизни остов обугленный дремлет,

Небо чёрное впалых глазниц,
Волчий проблеск умерших звёзд.
Нет кровавым атакам границ?
Нет конца морю слёз.
5.9.25.

Кречет

Я многажды плела тенёта -
От часа скорби к шутовству,
А ты прощал меня без счёту,
Осеннюю сгребал листву.

Звучал мотив почти запретный
Другим неслышный - для двоих,
Но хохотала я при этом,
Цитируя скабрезный стих.

Ты с ночи называл рабыней,
Чтоб на восходе звать царицей,
Небесный полог светло - синий
Рассвет румянил багряницей.

Как знать нам было что не вечен
День яркий., в позолоте весь,
Что на плетне соседский кречет
Накличет о прощанье весть.
6.9.25.
Суббота

Когда еще печаль немая
Оборотится в слово?
Вся в корчах родовых, нагая
Под безъязыкий колокол.

Рвать языки -старинная забава
На возвышенье лобном.
Благослови меня, небесный Авва,
Услышать звук беззлобный

Стремится ялик в чащу камыша,
Вот -вот - родится нота,
Воспрянет удручённая душа
Под звонницу в субботу.
7.9.25.

Слово

Укрощена? Побойся Бога,
Зубами прутья — не зови!
Благоухает недотрога
Иль по другому - бальзамин.

Очаровательное слово,
Сильнее слова страсти нет.
Оно подспорье и основа
Мне без тебя так много лет.

Его таит ночная замять,
Оно восходит из глубин,
Где время побеждает память,
Где смерти нет и Бог един.
8.9.25.
Лиловое

Жить легче над большой рекою,
С рассветом вместе рассветать,
Вдыхать лиловый цвет левкоев,
Обиды скоро забывать

И ждать, нагрянет гость случайный,
Озябший в лодочке рыбак,
Я для него поставлю чайник,
Закрою шторы от зевак -

И угощу лиловой сливой,
Антоновку нарежу в чай,
Примусь в избушке сиротливой
Бесхитростным внимать речам.
9.9.25.

Кровинка
Без подготовки, без оснастки
На двух тысячелетий разветвленье
Я брошена кромешной встряской
В недоброе не чудное мгновение.

Идеологию оно в дугу согнуло,
Партийной плоти ребра посчитало
И в кипяток кровавый окунуло,
Напомнив Чингисхана скулы,
По полю битвы разметало.

Я за подол держусь прабабки,
Порвавшей притяженье после казни,
Казачки терской без кровинки рабьей,
На круг небесный, на казачий праздник
Она меня утащит по параболе...
10.9.25.


Заснеженная Луна
Ты тосковал на Севере серебряном
О сероглазости моей рассеянной
Ты видел миражом над Енисеем
Моё неистовое южное веселье

В далекой роще мандариновой,
Танцующей под крики чаек алчных,
Под не настроенную мандолину,
Под качку белопенно— брачную.

Мечта твоя ветхозаветная
Неслась к заснеженной Луне,
Что насмехалась незаметно
Над мыслью смертной об мне.
11.9.25.


Весть
В нашей нищей деревне отпетой
Бабы брёвна таскают шутя,
Самогоном питаясь при этом.
Беспилотники в небе летят,

А погибших всё больше по требам,
Авве местному всех не отпеть,
Поминаем ржаным серым хлебом
Ненадежную твердь.

Лунный диск утонул в колодце.
Весть голубка нам принеси,
Что за долом туманным кроется,
Как всегда на святой Руси.
12.9.25.

Мудрость
Грозилась к сентябрю я синему,
 К лугам почти что лаковым,
Поспеть где тишь такая
Что дух серебряный полыни
Я слышу, будто звук.

Жнивье побритое по склону
Сочится золотой росой,
Бор лиственный легонько тронут
Короткой осени красой,

Которая пройдет как утро
Вселенной, жизни на земле,
Там кроется мирская мудрость
Ступай за мной смелей.
13.9.25.


Час клёна
В час, когда тот клён последний лист уронит
Что нас от беды спасал
Кроной, что похожа на ладони
В Питере забывших адреса.,

Иль на Мойке, может быть на Пряжке...
Приютит нас Витебский вокзал,
Ты прочтёшь стихи, мне будет тяжко
От того, что ты мне не сказал,

В мимо урны мятых папиросках
Катастрофы нам примстится отголосок
Мат решительный хмельных матросов
И Россия навсегда -- с откоса..

Стану руки греть в Казанском от свечей,
Прихожане. взглянут косо
На бездомных диких москвичей
Неухоженных, простоаолосых.

14.9.25.

Клеопатра
Умру как Клеопатра от змеи
Наверняка, хоть не ходи к гадалке,
И оторвавшись от сырой земли
Проденусь в радужную арку .

Химер, рептилий многовато,
Когда ещё настанет Рай
Ну, расщепили гордо атом,
Приблизив всего света край.

Прощай убогая стихия !
Мне больше нечего делить,
Крошу рептилиям стихи я,
Мне месяц  в спину золото кадит.
15.9.25.

Памяти ведуньи
Заветом ветхим меж Рахиль и Лией
Вела меня вслепую по заклятьям,
Сжигала на свече живую лилию,
Страшилась вслух хоть звук сказать я,

Завороженная древнейшим колдовством,
Я не умела в этот миг смеяться
И осенять себя спасительным крестом,
Над смыслом подсознанья адском.

Глаза ведуньи навсегда были сухими,
Ты плакать разучилась над судьбой,
Казалась мне ослепшей Лией -
В тот час кромешный я была с тобой.

В морском поселке ты была гонима,
Как камни сплетни - в старческую спину,
А ты смотрела будто мимо
И улыбалась призраку потерянного сына.

16.9.25.

За печкой
Натоплен дом чисты все рушники
Лампада греет правый угол
Клён старый у окошка сник
Он знал и страсть нашу , и ругань,

За печкой слышен то ль сверчок, то ль мышь
На сердце и молитвенно и звонко,
Наверное ты где-то крепко спишь
Заспав свою любовь, будто котенка.

17.9.25.

Котомка
Ничего у предков не заимствуя,
Не оставлю ничего потомству я.
Что оставить, летопись печали?
Список гроз иль перечень торнад,

Розы бесконечные вначале
И в конце предательств ад.,
Видно, мне предписаны потери,
Мне, рождённой в рваные метели

Только ледяное пить вино,
Каждый час минутами искомкав,
Как мешочник нищую котомку,
Не снимая рвущий лоб венок.
18.9.25.

Удивление ночи
У колодца горбатый журавец
Зачерпнул нам ведёрко звезд,
Что с тобой и со мною станется
Мы не думали там всерьёз.

Мир лукав, говорят, беспощаден,
Ты часть мира в глазах - синева,
До бессмысленных споров жаден,
Доказательств, что я неправа.

Неправа! Правы только созвездья
Да буренка, что тонет в росе,
Травы-травы не знают мести,
Листьев жёлтых хватает на всех.

А река удивление ночи
Отражает, как золото рыб.
Мы изведаем одиночеств,
А могли бы, могли бы, могли б.
19.9.25.

Прогулка по Центру
Ты ходить меня не приневоль
По новому арбатскому оскалу,
Где несутся голубиным кролем
Тени изумлённые,-Москва ли?

Рвет небес попону СИТИ жесть
Колониальная потеха,
Не различить в ней низ от верха,
Благую не расслышать весть.

И даже Гоголю не сладко,
Иль не смешно, по крайней мере,
В депрессии, укрывшись в сквере,
Сидит угрюмо в каменной крылатке.
20.9.25.


Сёстры

Вся выцвела святая утварь
от лезвия луча,
я там встречала золотое утро
в эпоху Палача.

Нашла оставленный псалмодий
невест Христовых,
их тень покуда ещё бродит
средь скал суровых.

Укрыла их Апсны от мести
идеологий строгих,
дышали сестры Благой вестью
под месяцем двурогим..

Привычки каторжной тюрьмы
им помогали выжить,
они пришли сюда из тьмы,
прибился котик рыжий.

Веригами носили цепи
с молитвой неусыпной
над праздничным Вертепом,
под звёздами рассыпанными.
21.9.25.

Восторг
Слова навязчивые мороком
Ползут за мной, не отпускают в осень,
Тропинку выстилают вроссыпь
Тяжёлым златом листья ворохом.

К избе старинного литого зодчества,
Бревно в ней каждое одушевленно,
Ей странно человечье одиночество,
Четвертование самой себя виною.

Изба - есть аксиома триединства,
Окошками в окладах - на Восток,
И вдруг является, как лет так триста
Назад являлся плачущим восторг.

Ведёт моторка стеклорезом
По зеркалу сентябрьскому реки,
Ей машет мужичок протезом,
Знакомы ему с детства рыбаки.
22.9.25.

Вольная
Боль струится ручьём проточным
Под болотную флейту Пана,
На земле ничего нет прочного
И не сыщешь звук без обмана.,

Но кора блестит у берёзы,
Клюква кочки краснит вроссыпь,
Ты когда-то расплел мои косы
И пустил по болоту бОсой.,

И брожу по лесам бесконвойной,
Лоси  соль нежно  лижут с ладони,
А ночами небо бездонней,
Луны  в озере светят мне вольной.
23.9.25.

В затворе
Немотствует в затворе бывшая греховодница,
Бывшая королева торжищ и безлюбья .
В рубище и веригах, как на земле нашей водится ,
Шепчут молитвы бессонно бледные губы.

Вместо хмельных ночей слишком длинных,
Радостей свальных, сладких предательств,
Кличет Марии тень, Магдалины,
И от Египетской - предстательства.
24.9.25.

Капли
Легла тень от окошка,
Идёт в село к полудню,
Распятьем на дорожку
А у меня их три -
То память о голгофе
Ты только посмотри,
Что хорошо, не плохо,

Рассеянной и блудной.
Прорехи суеты видны.
С, умом молиться не умею,
А небо так легко темнеет,
Маршруты строит для луны,

Душа моя в дырявом рубище
Зовет меня к воде,
Во мгле я вижу тебя любящим
И капли Волги- в бороде.

25.9.25.
Рок
Над курганами печенежья
Мех кровавый военной зари ,
Ты прощался почти что нежно
Молвил тихо,-"Не говори!..
.
Уговаривать неизбежность,
Заклинать предначертанный рок"
Я несу на губах твою нежность,
Что стереть никогда ты не смог.

26.9.25.

На взморье
Теперь уже тебе не отказать,
Ты ничего не клянчишь
Давно прошла та страшная гроза
На прибалтийском ранчо.

Я танцевала под неё шутя,
Летели искры с морем побороться,
Сосна рыдала молча, как дитя
Янтарного сиротства.

Какие-то прибалты пили брют,
Бесстрастно , с затаённой злобой,
Любили только пять минут
На берегу мы оба.
27.9.25.

Снайпер

Ну, что, довольны? Попали?
Ранена в глаз Луна,
Всё человеческое - в опале,
Срамная суть без лупы видна.
.
Шарит со слепу луч истину,
В рабском виде влачится Бог,
Бубнового туза - ему на спину,
Прицелен снайпер - выдох-вдох.

Курок придерживает на пуске,
Губу силиконовую слизывает,
Только услышит слово пр-русски,
Цивилизован ,европеизирован-
Не дрогнет татуированный мускул.
28.9.25.
Лира
Не дрессированной не укрощённой
Шлялась подпольщицей по мостовым
С каждой собакой была на "Вы",
В церкви гонимой крещённой...

И как меня приняли в Литинститут,
Не вступавшую ни в комсомол, ни в пионерию,
Мне в подвалах давали приют
Знавшие, что каждому по вере.

Запах бульваров осенних сладчайший,
Друзей глаза после Бутырок,
Губами искавших всё чаще и чаще
Горлышко холодное бутылки.

И в землю растерянно уходили,
Не дописав назначенное на холсте,
Не доиграв ноту на лире.
Не вымучив рифму на листе.
29.9.25.
..
Молчание
Как бы научиться мне молчать,
Душу нянчить, на руках качать,
Согревать молитвенной попоной,
Смех не слышать только стоны,
Только содрогаться от чужой
Боли, нищенской юдоли.

Слово ранит, слово убивает,
Будто в рельсы в сердце сваи забивает .
Я печать поставлю на уста,
Стану думы тяжкие листать.,
В небо держит путь моя верста
Вскину руку разве для креста.
30.9.25.