Время пришло новая книга Часть 3

Сюда не ходи

Через год работы в Фонде социального развития населения мне было сделано первым замминистра по энергетике предложение – возглавить государственное учреждение «СОЦУГОЛЬ».
Когда было принято решение о реструктуризации угольной отрасли России, были созданы два государственных учреждения. Первое – «ГУРШ» –ликвидировало (закрывало) нерентабельные шахты. «СОЦУГОЛЬ» оказывало социальную помощь непосредственно тем, кто оказался без работы из-за закрытия шахт. Комплекс мер поддержки широкий. Включая программы переселения граждан, создания рабочих мест и т. д.
Директор «СОЦУГОЛЬ» (бывший замминистра угольной промышленности СССР) по неизвестным мне причинам написал заявление об уходе.
Должность достаточно высокая и значимая. Назначение происходит после ряда согласований, включая полномочного представителя президента России по Центральному округу. Исходя из этого я руководил данной организацией в ранге первого зама (имея все полномочия руководителя).
Приступил к исполнению служебных обязанностей. Первый день. Знакомлюсь с заместителями руководителя учреждения.
Первый знакомящийся. Приветствие. Формальности. Текущие вопросы по курируемому направлению. В заключение встречи: «Павел Павлович, считаю своим долгом проинформировать. Пожалуйста, не спускайтесь на этаж ниже (организация занимала два этажа (12-й и 13-й) в одной из “книжек” на Новом Арбате) по лестнице (имеет необычно крутой наклон), пользуйтесь лифтом».
На мой вопрос почему был следующий ответ: «У нас тут за последний год три несчастных случая со смертельным исходом. Спускаясь, погибли: первый зам “СОЦУГОЛЬ”, директор шахты и главный бухгалтер шахты».
Я поблагодарил за совет.
Второй знакомящийся. Приветствие. Формальности. Текущие вопросы. В заключение встречи: «Павел Павлович, считаю своим долгом проинформировать. Пожалуйста, не спускайтесь на этаж ниже по лестнице. Пользуйтесь лифтом».
На мой вопрос почему был ответ, аналогичный предыдущему.
Я поблагодарил за конструктивный совет.
Третий знакомящийся. Приветствие. Формальности. Текущие вопросы. В заключение встречи: «Павел Павлович, считаю своим долгом проинформировать…» Я прерываю и спрашиваю: «Пользоваться лифтом и не передвигаться по лестнице?» Последовал ответ: «Да, именно об это я хотел вас проинформировать».
Я поблагодарил за совет и отметил, что его коллеги уже мне сообщили.
Напомню, что общий бюджет, по использованию которого наше учреждение давало рекомендации (распорядитель денежных средств – Минэнерго), составлял в 2004 году не менее 20 млн долл. Мы в том числе обеспечивали через проведение конкурсов более 100 тыс. семей пайковым углем (положено по законодательству). Решали, кому и в каком городе дать квартиру (покупка шла за деньги нашей организации). Частично финансировали отобранные нами проекты создания рабочих мест.
Бесцеремонность и в определенной степени наглость некоторых граждан (у них была информация, откуда я пришел, где работал (включая то, что на тот момент курировавшая ранее Фонд первый замминистра труда была назначена на должность вице-спикера СФ России)) была вызывающей.
Мне сложно сказать, чем бы закончилась моя трудовая деятельность в данном учреждении (в итоге проработал не более 12 месяцев (реформа органов исполнительной власти с заменой руководящего состава министерств и ведомств)), если бы не случай, который я использовал в их же стиле.
Так сложилось, что после определенного исторического периода России некоторые граждане (в основном те, которых нельзя назвать сильно праведными) очень трепетно относятся к неким специфическим органам власти. И расхожая фраза, которой большинство российских граждан (за исключением некоторых государственных служащих) улыбается, у некоторых сбивает улыбку и наводит на грустные размышления, что все когда-то заканчивается. Звучит она так: «Если вы не сидите, то это не значит, что вы не виновны. Просто до вас не дошли руки». Или такая: «Если на вас не завели уголовное дело, то просто не пришло время».
Шутки шутками, но есть в этом плане и печальные моменты. Помню рассказанный случай из личной практики Сергея Николаевича, за который он переживал.
В двух словах. Направление его службы в КГБ СССР – контрразведка. Были экономические и военные вопросы.
В один из дней сгорела на военном аэродроме новая модель истребителя. По рассказам специалистов, с учетом использования определенного вида топлива, подобные творения инженерной мысли сгорают моментально. В результате комиссия и следствия.
Сергей Николаевич по роду своих служебных обязанностей зашел домой к одному из сотрудников персонала (руководящий состав), которые имели отношение к обслуживанию самолета. Обратился к супруге с просьбой передать мужу, чтобы завтра зашел в управление КГБ на беседу.
Приглашенный к назначенному времени не явился. Подождав около часа, убедившись, что на работе товарища нет, Сергей Николаевич сам отправился к неявившемуся домой.
Встретила жена. На вопрос, не знает ли она, где муж, ответила, мол, он утром пошел к вам.
Оказалось, он настолько был испуган, что вместо управления пошел в сарай и повесился.
Следствие установило, что с большой вероятностью была утечка топлива, в результате которой и произошло возгорание самолета. Как отмечал Сергей Николаевич, вызванный для беседы сотрудник даже не был в поле подозрения. Цель его приглашения – необходимость установить некоторые детали того дня. Отсюда и был вызван не повесткой, а аккуратным личным приглашением.
Итак, наша история в продолжении.
Обеденное время. Руководящий состав двух вышеупомянутых организаций обедал в отдельной мини-столовой (пара комнат с четырьмя-пятью столиками на четверых). Именно там мне довелось некоторое время общаться с предпоследним министром угольной промышленности СССР (1965–1985) Борисом Федоровичем Братченко. Забавный старичок. Являлся в то время советником «ГУРШ» и иногда приходил на работу. Некоторые беседы с его стороны были достаточно эмоциональными.
Обед. За столами одни мужики. Стоит заметить, что в те далекие времена случайных людей на высоких должностях не было. Что ни говори, но советский период приводил к высоким должностям, как правило, больших специалистов своего дела. Были определенные карьерные этапы, которые либо позволяли двигаться дальше, либо оставляли служащего за бортом чиновничьих благ, получаемых за большой и тяжелый труд. Мне неоднократно приходилось в разговорах с обычными людьми вставать на сторону чиновников и объяснять, что это сложнейшая работа.
Естественным образом, в любой системе могут оказаться случайные люди, приведенные туда по иному маршруту. Но как без этого. Это жизнь.
Начался спор. Суть которого в следующем. Несколько лет назад было некое знаменательное совещание у Бориса Николаевича Ельцина с принятием определенных значимых решений. Один участник спора заявлял следующее.
«Мне Иван Иванович говорил, что ему рассказывал помощник участника встречи, что дело было так…»
Второй участник дискуссии заявлял обратное, ссылаясь на некоего знакомого, которому рассказывал непосредственный участник встречи.
Спор был жарким. Подключился соседний столик, который выдвинул согласованную позицию, что все и все перепутали. Дело было иначе.
Сижу, жую и слушаю. Приходит мысль. У меня такое бывает. Нужно сделать так…
Обращаюсь к участникам дискуссии с просьбой разрешить присоединиться к выяснению политической истины. Прошло не более месяца с моего назначения. Следует заметить, что я самый молодой (33 года) и с точки зрения пребывания на высоких должностях совсем мальчишка.
Получаю разрешение. Начал: «Уважаемые коллеги. Стал невольным свидетелем вашего разговора. В подобных ситуациях для разрешения разногласий лучше всего обратиться к непосредственным участникам той знаменательной встречи и уточнить у них, что и как было на самом деле».
Коллеги на меня посмотрели. Ухмыльнулись. И ернически отметили: «Действительно, давай Борису Николаевичу позвоним и спросим».
Отвечаю: «Бориса Николаевича беспокоить не будем (пусть пользуется заслуженным отдыхом). Предлагаю позвонить кому-нибудь из непосредственных участников».
Очередная ухмылка: «У нас нет возможности позвонить кому-либо из участников той встречи».
Продолжаю: «Я не предлагаю вам звонить. Могу позвонить сам. Если моему знакомому будет удобно, то он все подробно расскажет. Кроме того, у них были личные отношения с Борисом Николаевичем, так что, может, что-то интересное добавит. Вы не против?»
Отвлекаясь, отмечу, что, со слов Сергея Николаевича, Борис Николаевич очень трепетно относился к руководящему составу из силового блока и всегда отдельно встречался с ними в довольно узком кругу (в том числе по значимым праздникам).
Некоторое замешательство. «Звони».
Уточнив суть вопроса, набираю через громкую связь Сергея Николаевича Алмазова. Следует отметить, что, конечно, риски были. Не ответит. Ответит, но неудобно говорить. Ответит, но не присутствовал (хотя вряд ли). Мало ли что может сказать по телефону, не зная, что на громкой связи. Но риск того стоил, а то сюда ходи, здесь не ходи…
Идет звонок. Сергей Николаевич берет трубку со своей типичной фразой: «Вас слушают».
Здороваюсь, говорю, мол, Павел Кравченко вас беспокоит. Его первые фразы: «Павел Павлович, приветствую дорогой. Ты что не заходишь? Как на новом месте? Никто не обижает? Эти угольные дела я отлично помню. Сват на брате, кум на зяте, и как только МВД что-то начинало копать, к нам всегда обращались, а то вечно у них свидетели пропадают. То в шахте случайно завалило, то балкой по голове досталось. Ты там держись. Щадова (последний министр угольной промышленности СССР (достаточно активный мужичок)) увидишь – привет передавай. Как дети?»
Информирую Сергея Николаевича, что на громкой связи, и у коллег, которые по-доброму мне помогают войти в курс дела, советуя разумные маршруты перемещения до нужного места назначения, возник вопрос, связанный с совещанием у Бориса Николаевича.
Он подтвердил, что присутствовал на том закрытом совещании, и подробно рассказал, что и как. Со словами не забывать и заходить в гости по возможности закончили разговор.
Ну что сказать. Все вопросы были исчерпаны до конца моего пребывания в данной должности. Осталось некоторое внешнее давление в виде «правительственных телеграмм» на имя президента России В. В. Путина с призывом отправить Кравченко в отставку, но это уже мелкие детали.
В 2024 году в рамках расследования хищения денежных средств следственными органами были задержаны ряд высокопоставленных руководителей одной из вышеперечисленных организаций, включая курирующего данное направление заместителя министра энергетики. На момент написания следствие продолжается. Все участники коррупционной деятельности сотрудничают со следственными органами.

Я тоже монархист

Если из предыдущих историй читатель не смог четко идентифицировать мое мировоззрение, отмечу: оно у меня религиозное, в основе которого лежит православное исповедание веры (в том числе понимание Бога). Это база всего. Что касается оптимальной формы правления государственного устройства власти в России, глубоко убежден, что республика (текущая форма правления) – это для России нонсенс во всех отношениях.
Позиция (подробные обоснования изложены в иных моих опубликованных текстах) заключается в том, что в любом государстве, где подавляющее большинство граждан (не менее 70 %) религиозные люди (вне зависимости от вероисповедания), форма правления должна быть монархией. Основополагающий аргумент – это источник власти. В республике источник власти – народ. В монархии источник власти – Бог. У религиозного человека на первом месте стоит Бог, и из этого постулата вытекает вся дальнейшая логика мироустройства. Все дополнения по данному вопросу – в большей степени детали.
Более двенадцати лет значительную часть своего времени (а также личные финансовые ресурсы) посвятил аккуратному информированию российского общества по данному вопросу. На этой основе была сформулирована историческая миссия России. Предложена национальная идея российского народа. Разработан алгоритм реализации предложенного (в рамках действующей Конституции). Одним словом, много чего сделано и много сил и средств потрачено.
Несмотря на то что круг моего общения весьма ограничен (на системной основе), есть исторические товарищи (близкие товарищи), с которыми я иногда встречаюсь. Как правило, это обед или ужин. Данная форма общения дает возможность обсудить некоторые вопросы, поделиться соображениями, послушать достаточно информированных, умных и рассудительных людей и т. д.
С кем давно дружу (более 15 лет как минимум), тот хорошо знает мое видение по разным насущным вопросам современности. Как правило, если некая позиция не принимается (изменение формы правления (с текущей на монархическую)), то в заключение следует вопрос: «Павел (Павел Павлович), ну ты скажи, а людям от этого жить будет лучше?»
Ужин с товарищем. В прошлом занимавшим достаточно значимую должность в неких структурах. Многое сделал для России. Мой ровесник. Поговорили. Обсудили. Затронули вопрос о форме правления. Его позиция: «Пока не могу принять, что это правильно и технически возможно в текущих условиях (встреча до начала СВО, но после крымских событий)». Мои аргументы в большей степени принимаются. Но в итоге товарищ не в пользу монархии в России. Согласен со всем. Что демократия – фикция. Двойные, а то и тройные стандарты. Лицемерие Запада и т. д.
Аргументы у меня иссякли. Остались религиозные, но они принимаются только в том случае, когда мировоззрение религиозное. В данном случае в большей степени уважение к традициям и понимание, что к этому нужно стремиться.
Во время беседы я видел радость в его глазах, так как у него наконец-то родился внук. Для моего товарища это было значимое событие. Он был счастлив. Именно во внуках, через рождение их дочерями, часто можно увидеть в большей степени себя в детстве.
Мне пришла мысль с отличным примером. И я начал.
Иван Иванович (имя условное), внук родился. Прекрасно. Он подтвердил, что просто замечательно. Начал рисовать в его воображении следующую картину.
Вы сидите в загородном доме у себя в кабинете. Вам уже не менее 70 лет. Занимаетесь текущими вопросами. Дегустируете виски и вспоминаете мои рассказы про любимый портвейн императора Николая II.
Стук в дверь. Внук-то у вас вырос, воспитанный. Дверь открывается. Входит уже взрослый парень. Вы очень рады. Обнимаетесь, так как не видели его уже более месяца. Ну вы же знаете, молодежь сейчас к старикам за город трудно заманить. Ну да, соглашается Иван Иванович.
Поздоровавшись, он говорит вам: «Дед, хочешь, я тебя со своей невестой познакомлю? Мы вместе к тебе на дачу приехали».
Вы, обрадовавшись, соглашаетесь на столь внезапное и неожиданное знакомство, которого вы ждете уже пару лет.
Внук ваш громко говорит: «Вася, заходи».
Ваша реакция какая?
«Павел Павлович, ну ты даешь. Какая еще реакция может быть? Что за вопросы ниже пояса? Это чистейшая провокация».
«Ну да, ну да», – отвечаю я. – «Давненько-то в Европе были? Ах да, забыл. Вы же невыездной».
Пришлось в краткой форме напомнить о тенденциях в «свободном мире», и что в республике источник власти – народ. Что он захочет, то власть будет реализовывать. Ведь именно народ – источник власти. Придется считаться с консолидированным мнением граждан, иначе как выборные должности занимать. Привел статистику терпимости по данному вопросу в России. Ее тенденцию за последние двадцать лет.
Закончив общей мыслью. Этот бардак с явной пропагандой западным миром различных мерзостей лет через 20–30 будет реальностью в России.
На его вопрос: «Что с этим теперь делать?»
Мой ответ: «Менять форму правления, которая позволит, опираясь на божественную позицию по данному вопросу, выстроить всю законодательную базу о невозможности развития данных процессов в России-матушке, и на этой основе воспитывать следующие поколения российских граждан».
Он внимательно послушал, задал очередной вопрос: «Можно как-то иначе все это остановить?» И, получив мой ответ: «Никак не можно», взяв разумную и взвешенную паузу, ответственно заявил:
«Павел Павлович! Я тогда тоже монархист».

Про папу

В свое время (2005 г.) мне удалось папу убедить в необходимости написать книгу. Некоторое время он был в размышлении. В итоге он согласился и написал. Текст был издан в 2005 году под названием «Записки следователя».
Книга оказалась достаточно популярная. Издавая ее в электронном формате (получается второе издание), добавлены воспоминания родных и близких. Ниже представлены мои воспоминания, которые вошли в книгу.

От родных и близких
 
Все тише быстрая ходьба
И деловая суетливость.
Сквозь прожитые все года
Пронес ты с честью справедливость.
 
Моему супругу посвящается
Г. Н. Кравченко
18.10.2004


    Первое издание папиной книги «Записки следователя» (в печатном формате) вышло в 2007 году. Так сложилось, что весь небольшой тираж был подарен родным, близким и знакомым. На протяжении длительного времени мне постоянно хотелось переиздать книгу бо;льшим тиражом, чтобы с жизнью неординарного человека смог познакомиться больший круг читателей. Обстоятельства складывались так, что переиздание произведения откладывалось по различным причинам.
И наконец-то сложились все условия, что бы книга была переиздана.
На первом этапе книга будет издана в электронном формате. Если
читателям она понравится, возможно, выйдет и печатная версия.
Второе издание дополнено одним материалом — «От родных и близких».

   Так как наибольшим писательским опытом обладаю я, то мне и придется открыть этот раздел, нарушая очередность (я самый младший из детей). Как только я приступил к созданию раздела, то сразу понял, что «двумя словами» здесь не обойтись. Так много всего хотелось вспомнить и рассказать о папе, что, по всей видимости, для полного изложения понадобилась бы еще одна книга. А потому свой писательский пыл я несколько умерю и здесь приведу лишь некоторые свои воспоминания.
Папа ушел из жизни в ночь на 15 июля 2015 года. Ему шел 81-й год.
Ушел тихо и спокойно. Во сне. По всей видимости, это было до полуночи, так как телевизор оставался включенным. Еще вечером он немного занимался в огороде, при том что за пару дней до этого он себя почувствовал неважно. Это выражалось в том, что он не пошел вечером плавать. Как правило, он каждый день старался плавать не менее 15 минут. На вопрос: «Папа, как ты себя чувствуешь?» ответ был один: «Более-менее нормально». Ушел из жизни именно так, как я всем и говорил. А говорил я следующее. «Папа, зная, что завтра умрет, никому об этом даже не скажет. Причина одна: не доставлять родным и близким беспокойства». Его одна из жизненных позиций заключалась в том, чтобы никому не доставлять хлопот и забот, связанных со своей персоной. По всей видимости, эта часть характера мне передалась по наследству.
   То, что он знал дату (ориентировочно) ухода из жизни, это факт. В последнее время мы с ним рассуждали на эту тему. Самое главное — смерть его не пугала. Он был к ней полностью готов. Включая и завершение всех земных дел. Кроме этого, его переполняла радость от того, что Крым вернулся в состав России. Он мне часто напоминал, как я ему обещал, что он не уйдет из жизни, пока Крым не будет российским. Всё у меня допытывался, откуда я это знаю. Но он, естественно, всё понимал и без моих слов. Он часто мне говорил и даже предупреждал, что так сложилось, что я ни в коем случае не должен ни на кого обижаться по большому счету и всегда всем всё прощать. Когда я был гораздо моложе (естественным образом, не знаком был с Божественным откровением), то не всегда принимал такую его позицию. И на мой вопрос, с какой стати, если человек сделал подлость, его нужно прощать. Согласен, что не нужно отвечать. Но простить это — ты уж, папа, извини. Но он настаивал в категоричной форме. Говорил: «Ты скоро сам это поймешь». В дальнейшем я начал понимать, когда вышла его книга. Но это отдельная история.
Как-то раз, когда мы с ним гуляли (последние несколько лет я старался больше времени проводить с родителями и прилетал в Крым как минимум пять раз в год), он меня спрашивает: «Вот ты знаешь, куда уходят чувства (К тому времени у меня вышла книга с таким названием), а скажи, куда уходит жизненная энергия (сила)»? Мой ответ был прост. «Папа, просто время пришло». С таким ответом он полностью согласился.
Одно из моих предположений, и, по всей видимости, утверждений, основанное на значительной выборке, заключается в том, что по тому, как умирает человек, можно судить о его жизни. Естественно, речь идет о жизни в мирное время.
Как он ее прожил. Уход из жизни заключается не только в конкретных обстоятельствах смерти (они тоже являются показательными), но и в общем ощущении прожитой жизни, с рассуждениями и подведением итогов. Мне бы не хотелось наводить грусть в размышлениях по данному вопросу (могут читать люди, которые, подводя итог своей земной жизни, будут, мягко сказать, несколько огорчены результатами, но уже исправить вряд ли что можно (в стратегическом плане)), отмечу, что по основным показателям, если, конечно, брать по большому счету, то общее ощущение у папы было положительным. Да, была некая грусть в конце жизни, но в общем плане, уходя из жизни, он был спокоен.
Очень показательно, как по Божьему промыслу разрешились некоторые важные земные дела, не решив которые перед смертью, он сильно переживал, что может не успеть.
Одним из его любимых занятий всей его жизни были пчелы. На моей памяти он ими занимался вечно. Когда мы жили в п.г.т. Черноморское Крымской области (до переезда в Симферополь), у нас в маленьком дворе стоял улей, и, насколько я помню, у него было еще несколько ульев, которые перемещались его друзьями летом по Крыму. Папа периодически нас, детей, брал на пасеку. Даже когда мы переехали в Симферополь, один или два улья были поставлены на балконе девятиэтажного дома. На мой вопрос (в одиннадцать лет) к папе, что они могут ведь жалить соседей, когда они будут выходить на балкон подышать свежим воздухом, и это им будет не очень удобно — ответ был один: «Наши пчелы добрых людей не кусают. И если их не обижать, то и не совсем добрых людей они трогать не будут». И самое забавное, за несколько лет проживания в городе никто не пожаловался относительно того, что как можно держать пчел на балконе. Так как все соседи знали, где работает папа, возможно, по этой причине данный вопрос не поднимался. Но самое интересно заключалось в том, что у нас на балконе стояло кресло, и я иногда мог там сидеть и читать книги. Ни разу меня не укусила пчела. Естественным образом, если были соседи на балконе, я интересовался, не обижают ли их пчелы.
Возвращаясь к последним дням жизни. Выйдя на пенсию, папа поступил работать в колхоз, который имел, кроме всякой всячины, в том числе и пасеку (много ульев с пчелами). Папе разрешили иметь до двенадцати ульев своих личных. И когда наступала весна, то он вместе с колхозными пчелами выезжал в крымские степи. Приблизительно странствие по крымским степям (часто менялось место, исходя из того, что и где начинает цвести), продолжалось до начала октября. В конечном итоге все колхозы прекратили свое существование, и папа совместно с такими же энтузиастами, как он, и уже только со своими пчелами продолжали эти странствия. Необходимо сказать, что это довольно сложное мероприятие. В Крыму, в степных районах летом довольно жарко (до сорока пяти градусов), живут в металлических домиках (естественно, без кондиционеров и электричества), весь день работают и т. д.
В итоге к концу жизни всё это стало достаточно тяжело делать (в том числе и чисто физически (открывать и закрывать ульи)), и последние несколько лет он уже ездил из-за того, что это была необходимость именно для пчел. Естественно, все родные говорили, что нужно решать данный вопрос и т. д. В конечном итоге так сложилось, что за пару месяцев до смерти удалось всех пчел пристроить в женский монастырь. Весьма символично. Но довольно необычный случай произошло уже после папиного ухода из жизни, когда мы с сестрой Натальей были в этом монастыре. Мы шли по лесной дорожке, как вдруг одна из пчел села на мизинец правой руки сестры. И пока мы шли, пчела спокойно сидела. По всей видимости, она понимала, в какую сторону мы идем, и решила сэкономить силы и скоротать путь, перемещаясь в пространстве на руке человека.
Очевидно, папа понимал, что смерть достаточно близка, и когда вопрос с пчелами был решен, он был рад.
Заканчивая рассказ об обстоятельствах его ухода из жизни, нужно отметить, что папа девяти дней не дожил до своей золотой свадьбы, которая выпадала на день рождения жены (моей мамы). Но это жизнь.
В данном разделе мне бы хотелось вспомнить один детский эпизод из его жизни. Что бы рассказать все интересные и необычные моменты его жизни, не хватит целой книги, поэтому отмечу только этот.
Футбол. Когда мы жили в Черноморском (Крым, западное побережье), один раз в неделю мы ходили мыться в баню. Воды в доме не было. За ней приходилось ходить метров за сто в соседний двор, где стояла колонка, из которой мы набирали воду в вёдра и приносили домой. Лет с пяти я уже мог носить по два неполных ведра воды.
Мне было не больше пяти-шести лет. Мы с папой в очередные выходные (а может, это был вечер пятницы) пошли в баню. Здесь я немного отвлекусь. По словам мамы, до определенного возраста меня водили мыться в женскую баню. По всей видимости, так было проще. Маме сразу отводить на помывку четверых детей, из них три девочки. Когда я подрос, то о женской бане пришлось забыть, и я стал, как все мальчики, ходить в баню с папой. Отмечу сразу (для любопытных), что воспоминаний о женской бане у меня не осталось. Зато я уже лет с пяти-шести и практически до одиннадцати, когда меня взрослые спрашивали (разной серьезности взрослые, включая женщин и пожилых людей), кем я хочу быть, когда вырасту, отвечал всегда: «Когда я выросту, я хочу быть банщиком в женской бане». Отчетливо помню, что практически никто не мог оценить мой юмор. А если кто продолжал тему и решался уточнить, почему именно банщиком в женском отделении, то ответ был прост: «Там есть на что посмотреть. И об этой профессии всегда можно сказать, что приятно работать весь день и мало того — уходить не хочется». Как правило, на этом разговор о моей будущей работе заканчивался. Если я видел некую печаль у интересующегося, то, естественно, я с улыбкой говорил, что просто пошутил. Мне сложно сказать, откуда столь специфический юмор в столь раннем возрасте.
Помылись и идем домой. Так как следователь в поселке — это достаточно широкий профиль (и, возможно, у нас еще не было дома телефона), то, как правило, папа всегда по дороге из бани заходил в милицию узнать — не случилось ли чего. По всей видимости, что-то произошло, и он был вынужден срочно уехать на место преступления или происшествия (могла быть автомобильная авария со смертельным исходом). Была некая срочность, и меня оставили посидеть в милиции. Отец уехал. Но что обычно маленький мальчик делает, когда остается один в здании, где еще есть и большой двор, и гараж, и всякое такое?
Я пошел осматривать местность. Так как все знали, чей я сын, то мне было позволено ходить, куда я хочу. Отчетливо помню, что я пообщался с людьми, которые находились за решеткой, и, вероятнее всего, им поведал, что красть — это нехорошо, и что если они не прекратят, то мой папа будет их всегда ловить и помещать в эту камеру. Естественно, я не знал, за что конкретно они подверглись заключению. Узнал у дежурного, как идет служба и т. д. В конечном итоге я вышел во двор.
Что может заинтересовать мальчика пяти лет во дворе? Конечно ремонтирующиеся автомобили. А что может сильно заинтересовать? Конечно игра в футбол, где вместо мяча была скрученная грязная тряпка. В каждой команде насчитывалось по три-четыре человека. Я, естественно, напросился в команду. Мужики согласились. Но сказали сразу, что я буду стоять строго на воротах. Я не возражал. Так как парень я был достаточно спортивный, то значительную часть мячей я, конечно, отбивал. Ну и приходилось падать, естественно. Помню, мужики меня хвалили.
Сколько играли по времени, я, само собой, не помню. Помню одно, что когда начинали играть, было светло, когда пришел отец, то было достаточно темно. В результате нам пришлось снова идти в баню. Но самое интересное, когда я спросил у папы, могу ли я приходить играть с мужиками в футбол в другое время, он ответил, что нет. На вопрос «Почему?» он спокойно сказал, что это пятнадцатисуточники, которые отбудут свой срок наказания, а потом разойдутся по домам. Я спрашиваю: «Папа, так что, это я с бандитами в футбол играл, что ли?» Его ответ: «Нет, сынок, это не бандиты. Это люди, которые просто в жизни случайно провинились. Вот они здесь побудут пятнадцать суток, потом осознают свою неправоту и будут жить более правильно».
Для меня было сильное впечатление, особенно оттого, что я думал, что меня папа будет ругать, что я мало того что сильно испачкался, но и еще с пятнадцатисуточниками играл в футбол.
Заканчиваю тему провинившихся граждан, важно отметить общую папину позицию по данному вопросу. Естественно у него был мозг исследователя. Он мог свободно играть в шахматы одновременно две партии вслепую. Естественным образом, в детстве я его проверял. То лошадку утащу, то пешечку прикарманю. Но ничего не «прокатывало». Приходилось возвращать фигуру на место. Так вот, по его статистическим наблюдениям, по большей части люди совершают преступления по глупости. Такова человеческая натура. И правонарушителю достаточно неделю — месяц побыть в камере, чтобы переосмыслить свое поведение.
Если человека осудили, и он попал в места лишения свободы, то по статистике — точно уже не помню — как минимум 70 % возвращаются туда снова. Причины понятны. А если это преступление, за которое можно и не отправлять за решетку (в СССР были различные альтернативы), то вероятность повторного совершения правонарушения ничтожно мала. Соответственно, он если была возможность, то нагонял ужас, читал лекцию и старался не отправлять в колонию. За всю карьеру следователя (десятки лет), лишь единственный раз гражданин, которого он не отправил в колонию, повторно совершил преступление.
Достаточно логичное поведение. Правда, со слов папы, его постоянно руководство за столь милосердное поведение ругало. Так как все знали, как живет наша семья, вопрос о «неких договоренностях» даже и не стоял в принципе. Руководство ему одно — а он им статистику.
Живя уже в Симферополе (папа занимал уже в то время довольно высокий пост, с пятнадцатиминутным еженедельным выступлением по местному каналу, из которого я узнавал, какие преступления находятся в его поле зрения (дома, он не обсуждал свои служебные дела)), я несколько раз был свидетелем следующей картины. Звонок в дверь. Я подхожу и открываю дверь. Стоит мужчина. «Здравствуйте». «Добрый день». «Здесь живет Павел Павлович Кравченко?» «Да, здесь». «Можно его позвать?» Я отвечаю: «Я вас слушаю» (а мне лет 12–13). Он еще раз: «Мне нужен Павел Павлович Кравченко». Я говорю: «Я вас понял. Я — Павел Павлович Кравченко». Как правило, некое недоумение. После некоторого замешательства с их стороны я уже начинал помогать людям выходить из данной ситуации. «Вы хотите поговорить с Павлом Павловичем Кравченко — старшим?» И начинал объяснять, в чём дело. Что меня тоже зовут Павел Павлович. И так сложилось — фамилия тоже одна. Одним словом, я сын и вас слушаю, так как папа на работе. В итоге много слов благодарности и т. д. Если у меня было настроение шутить дальше, то я мог поинтересоваться, в каком размере принесли взятку, и добавить, что мне как раз нужен велосипед или еще чего-нибудь. В основном мой юмор воспринимался доброжелательно. По виду приходящих можно было определить, откуда они прибыли. Правда, до сих пор мне непонятно, откуда они узнавали наш адрес.
Подобное я проделывал, когда подходил к телефону, и папы не было дома. Когда просили Павла Павловича к телефону, то я отвечал, мол, я вас слушаю. И в зависимости от характера разговора — если что-то важное, то признавался, что я Павел Павлович — младший, но если разговор не связан с преступной деятельностью заблудших граждан, то я мог и потянуть время. Самое интересное, что никто не жаловался. Раз папа мне ни разу об этом не говорил, то вывод очевиден. Возможно, оценил мой юмор по достоинству.
Еще очень важный момент заключается в неком отношении к жизни. Папа был строгий и благодаря профессии, и по характеру. Добрый да, но строгий как минимум внешне. Он часто читал лекции в школах, и все мои одноклассники или товарищи говорили, что мне не повезло, что у меня такой отец суровый. Не забалуешь. На что я отвечал, что я в принципе не балуюсь, и особо мне это не мешает жить. И, как правило, различные примеры относительно того, что им всё разрешают и отцы их — просто «ду;шки».
Но по поводу того, кто «душка» и «милашка», а кто не очень — мои одноклассники и товарищи (в общем количестве) могли воочию убедиться, кто же из родителей (отцов в первую очередь) «душка» по-настоящему.
Намечался некий праздник. И встал вопрос, где мы все соберемся. Так как в СССР не принято было арендовать для школьников кафе (да и возможностей не было), то в основном вся подростковая, говоря по-нынешнему, «тусня» происходила на квартирах. В нашем случае — тусовка в хорошем смысле слова. Возраст 13–14 лет. Естественным образом, никакого алкоголя не было и в помине. После длительных совещаний я предложил: «Давайте я спрошу у родителей». У нас была четырёхкомнатная квартира. Родители, естественно, согласились. Это было первое удивление ребят. Потом еще пару раз мы собирались, но самое главное — это был аргумент для других ребят, у кого также была квартира из четырех комнат. Как правило, сбор 25–30 человек — это не совсем удобно. Особенно если учесть, что советские квартиры довольно тесные, один туалет и одна ванная. Диалог с родителями следующий. «Папа, можно наш класс соберется у нас?» «Сынок, да ты что?» Аргумент сыночка: «А вот родители Паши (а практически все родители и дети знали, кто и где работает), ему разрешают. И мы у них уже несколько раз собирались. Но так как у его отца сложная работа, нам неловко постоянно не давать отдых его папе. Он плохо отдохнет, значит, на одного жулика поймает меньше. А если этот жулик что-то сделает плохого для людей. И т. д. Вот отец у него — какой суровый, а разрешает. Я считал, что вы самые добрые и любите детишек». Тут деваться родителям было не куда. Раз подполковник, старший следователь по особо важным делам разрешает — то и нам отказывать как-то неловко.
Возвращаясь к тому, кто по-настоящему из родителей «душка» в понимании подростков. Вечером пришел весь класс. Естественно, сестрам было предложено навестить своих подруг, маме задержаться на работе, ну а папа и так поздно приходит. Как правило, кто еще у меня не был дома (а были всего несколько человек), начинают осматривать (в хорошем смысле) квартиру. Да и в принципе не сидеть же на одном месте. У нас было, в том числе, три балкона, поэтому было где походить. И самое большое впечатление на всех ребят производила моя комната. Это была не просто комната. Это было произведение искусства и несбыточная мечта любого подростка. Вся комната была обклеена цветными фотографиями из журналов. Каждая стена имела свою тематику. Одна — автомобили. Другая — ретроавтомобили. Следующая — спорт. Четвертая — еще что-то. Если бы у меня были еще фотографии, я бы обклеил и потолок, но что именно клеить, так и не придумал. Кроме этого, напротив входной двери висел череп собаки с встроенными лампочками, которые были завязаны на магнитофон и на открывание двери. Под этим своеобразным «ретропредметом» висела одна часть от упаковки диска (ру;ки явно неживого человека в паутине), а сверху его голова, которая тоже была… не первой свежести. Когда дверь открывалась, срабатывал микровыключатель, который я вмонтировал в дверной косяк (естественно, частично его испортив (косяк)) — начинала играть несколько необычная музыка и собачка в такт этой музыке всем входящим подмигивала. Лампочки, естественно, разного цвета.
Все ребята были не то что удивлены, а поражены. Мало того, что это необычно, но всех интересовал вопрос: как это всё разрешили родители и особенно отец. Нам, чтобы повесить небольшую фотографию, приходится долго упрашивать родителей, обещать, что обои не будут испорчены, и если что, они всегда по первому требованию снимут. А здесь такое…
Самое главное, что для меня было это естественным. Естественно, я приходил к папе и показывал, что какие интересные спортивные фотографии и было бы не плохо, для того чтобы более активно заниматься спортом, иметь их перед глазами. Отец просто соглашался. Потом я вообще перестал спрашивать. И я ни разу не услышал ни от папы, ни от мамы, что это всё лишнее. Единственное — пришлось найти логическое объяснение по поводу черепа и страшных картинок. Кроме такого, что это позволяет побороть подростковый страх (ночью это достаточно необычно и тем, у кого слабые нервы, лучше этого не видеть), ничего более конструктивного на ум не пришло. Папа только сказал, что если уж ты такой трус, то чтобы его (страх) побороть, то пусть висит. На что я отвечал словами из советского кино: «Папа, я не трус, но я боюсь». Понятно, что им было ясно, что я просто валяю дурака.
Подобных характерных примеров некого отношения к жизни, и особенно в том, как воспитывать в детях правильное понимание жизни, не цепляться по мелочам, и всегда видеть главное — множество. Уже имея своих детей, я рад, что значительная часть характера мне передалась от папы. Поэтому я и стал макроэкономистом, т. е. специалистом, который способен видеть главное и не зацикливаться на мелочах, которые не имеют принципиального значения. Единственное мне так и непонятно: по каким причинам основная часть граждан тратит на это (мелочи и детали, от которых ничего в общем счете не зависит) и время, и силы, и средства.
На этом свою часть воспоминаний я закончу.
В качестве послесловия вспомню еще один эпизод из нашей жизни. Он дополнительно раскроет характер его личности.
Получение очередного звания (подполковник).
Как-то раз папа пришел с работы немного раньше обычного. Обычно он раньше 21:00 с работы не возвращался. С учетом транспорта получается, что с работы он выходил в 20:00–20:15. Приходя с работы, он переодевался и шел ужинать. В тот день, как я уже сказал, он пришел чуть раньше. И так получилось, что ужинали мы все вместе. Какое-то время телевизор стоял в спальне у родителей. Было одно кресло, в котором обычно сидел папа, и стояли стулья. Зайдя в спальню, я увидел на стуле офицерский китель. Подумал: «Что это папа его не убрал в шкаф? Странно». И что-то мне бросилось в глаза. Пока не могу понять, что. Смотрю: на погонах по две звезды. Я же помню, что он вроде майор. Это одна звезда. Подхожу к папе и спрашиваю. Папа, у тебя вроде была одна звезда на погонах. А сейчас две. Его ответ: «А, забыл убрать форму в шкаф». «А звезды две почему?» Он говорит: «А это мне сегодня очередное звание присвоили. Теперь я стал подполковником». Я ему говорю: «Папа, а что это ты никому не говоришь, что звание присвоили?» Его ответ: «Да подумаешь, ничего особенного в этом нет». Естественным образом, я пошел рассказывать о событии всем домашним.
Подобных историй множество. Но если делать общий вывод, то можно с уверенностью сказать, что более скромного и порядочного человека, любящего правильной любовью детей и жену, я в своей жизни не встречал.

Сын Павел. 16.09.2017