25. 25. Пролог

25:25

Это было самое обычное августовское утро 2025 года, одно из тех мгновений, когда время словно замедляет свой бег. Рая нежилась в тёплой постели, не желая расставаться с уютным сном. Рядом, свернувшись калачиком, мирно посапывала её маленькая доченька Светлана, её драгоценное сокровище, согретое материнским теплом.

Первые лучи восходящего солнца робко пробирались сквозь невесомые занавески, создавая на стенах причудливую игру света и тени. Эти солнечные зайчики, словно искусные художники, рисовали на стенах замысловатые узоры, превращая обычную комнату в сказочный дворец.

В воздухе витала особенная утренняя тишина — та самая, что бывает только в августе. Она была мягкой, обволакивающей, словно шёлковое одеяло, укутывающее всё вокруг. В этой тишине слышалось лишь мерное дыхание спящей малышки да едва уловимый шорох листвы за окном.

Рая лежала неподвижно, боясь нарушить это хрупкое утреннее волшебство. В такие моменты жизнь казалась особенно прекрасной, а сердце наполнялось тихой радостью и безмятежным счастьем материнства.

Тёплые лучи августовского солнца медленно скользили по комнате, наполняя её золотистым сиянием. Они ласково касались лица Раи, словно уговаривая её проснуться и насладиться этим прекрасным утром. В их нежном прикосновении было что-то волшебное, почти нереальное.

Комната казалась погружённой в особое, августовское умиротворение. Лёгкий ветерок, проникающий через приоткрытое окно, приносил с собой сладковатый аромат мальвы, цветущей под окном, и свежесть утренней росы. Он едва заметно колыхал занавески, создавая причудливую игру света и тени на стенах.

Под окном Раи рос пышный куст мальвы. Они жили на первом этаже и она всегда могла любоваться этими яркими красивыми цветами. Нежные розовые бутоны, словно маленькие колокольчики, покачивались на тонких стеблях, привлекая внимание своей хрупкой красотой. Но Рая знала — за этой внешней беззащитностью скрывается тёмная тайна.

Мальва, как и многие красивые растения, таила в себе яд. В её соке содержались вещества, способные вызвать сильное отравление, если неосторожно прикоснуться к растению или вдохнуть его аромат в большом количестве. Рая помнила, как в детстве бабушка предупреждала её об опасности, скрытой за привлекательной оболочкой.

Глядя на эти цветы, Рая невольно погружалась в воспоминания. Её прошлое, подобно яду мальвы, казалось прекрасным издалека, манило своей загадочностью, но стоило приблизиться — и становилось ясно, сколько боли и страданий оно принесло.

Каждый раз, проходя мимо цветущего куста, она думала о том, как обманчива бывает внешность. Красивые цветы, способные погубить неосторожного путника. Так же, как и люди, которые кажутся добрыми и отзывчивыми, но скрывают за улыбкой острые шипы.

В пасмурные дни цветы мальвы склоняли головки, словно пряча свою красоту от мира. Они становились похожими на маленьких существ, переживающих собственную боль. Рая часто сравнивала себя с этими цветами — такой же ранимой снаружи и ядовитой внутри.

Иногда по вечерам она садилась у окна и наблюдала за тем, как последние лучи солнца окрашивают лепестки в огненно-розовый цвет. В эти моменты прошлое наплывало на неё волнами, принося с собой воспоминания о том, что лучше было бы забыть.

Мальва продолжала цвести, напоминая Рае о том, что красота и опасность часто идут рука об руку. И как бы она ни старалась забыть своё тёмное прошлое, оно, подобно яду этого растения, прочно въелось в её память, становясь частью её самой.

Рая осторожно, чтобы не разбудить спящую рядом Светлану, протянула руку и провела пальцами по мягким волосикам дочери. В этом простом жесте было столько нежности и любви, что сердце наполнилось теплом. Малышка слегка пошевелилась во сне, но не проснулась, продолжая мирно сопеть, уткнувшись носиком в мамину подушку.

В такие моменты жизнь казалась особенно прекрасной. Время словно остановилось, позволяя насладиться каждой секундой этого волшебного утра. За окном просыпался город, но здесь, в этой уютной комнате, царил свой особенный мир — мир тишины, спокойствия и безмятежного счастья материнства. Мир, где существовали только они двое: мама и её маленькая принцесса.

Рая закрыла глаза, вдыхая полной грудью этот особенный августовский воздух, пропитанный теплом и любовью. В её душе расцветала тихая радость, та самая, что приходит только в такие моменты полного единения с собой и миром.

Света закопошилась в кровати, потягиваясь и сладко зевая. Её маленькие ручки потянулись к маме, а на лице появилась такая искренняя, детская улыбка, от которой у Раи всегда замирало сердце.

— Доброе утро, мамуль! — произнесла малышка звонким, ещё со сна немного хрипловатым голоском, и её голубые глазки засияли от радости.

Рая нежно обняла дочку, прижимая её к себе.

— Доброе утро, солнышко! Как спалось? — спросила она, целуя Свету в мягкую щёчку.

— Очень-очень хорошо! Мне приснился такой красивый сон про единорогов, правда там был еще черный ворон и я его немного испугалась, — поделилась девочка, поправляя растрёпанные во сне волосы.

В этот момент комната наполнилась особым утренним светом, который делал всё вокруг ещё более уютным и тёплым. Рая и Света сидели в кровати, укутанные в мягкое одеяло, и казалось, что весь мир остановился, чтобы подарить им эти драгоценные минуты.

Проснувшись в таком замечательном настроении, они решили устроить себе особенный завтрак. Рая достала телефон и открыла приложение доставки. Её глаза заблестели от предвкушения, когда она увидела знакомые названия любимых блюд.

— Знаешь, доченька, я хочу заказать что-нибудь особенно вкусное, — сказала она, листая меню. — Как насчёт твоей любимой картошки фри и свежих круассанов с шоколадом?

Света захлопала в ладоши.

— Ой, как здорово! А можно мне ещё шоколадный коктейль? — попросила она.

— Конечно, можно! — согласилась Рая, добавляя позиции в корзину.

Пока заказ формировался, они вместе сходили умыться, оделись и привели себя в порядок.

Время текло неторопливо, словно мёд, и каждая минута была наполнена особым смыслом. Эти утренние часы, проведённые вместе, стали ещё одной драгоценной страницей в книге их жизни, наполненной любовью, заботой и простыми, но такими важными моментами счастья.

Сердце Раи забилось чаще, когда она услышала звонок в дверь. Торопливые движения выдавали её нетерпение — она так хотела поскорее насладиться вкусным завтраком вместе с дочкой. Халат, небрежно накинутый на плечи, слегка развевался при ходьбе, кружевной подол игриво колыхался в такт её поспешным шагам.

На ходу разыскивая тапочки, она чуть не споткнулась о собственные ноги. В голове крутились мысли о том, как приятно будет посидеть с Светой за столом, наслаждаясь любимым лакомством дочки и свежей выпечкой. Предвкушение встречи с заказом наполняло её теплом и радостью.

Звук открывающегося лифта заставил её вздрогнуться от волнения. Собравшись с духом, она бросилась к двери на лестничную клетку, её сердце колотилось в груди, словно пытаясь вырваться наружу от нетерпения.

Дрожащими руками она повернула ручку двери...

И в этот момент время, казалось, остановилось. Рая замерла, её глаза широко раскрылись от изумления, а воздух будто застыл в лёгких. То, что она увидела перед собой, было настолько неожиданным, что на мгновение она потеряла способность двигаться и говорить.

В её сознании промелькнула тысяча вопросов, но ни один из них не успел оформиться в чёткую мысль. Эмоции захлестнули её мощной волной: удивление смешалось с тревогой, любопытство переплелось с настороженностью. Всё её существо кричало от напряжения, пока она стояла неподвижно, впитывая в себя эту неожиданную картину перед собой.

Каждая клеточка её тела словно кричала от напряжения, а разум отказывался принимать происходящее. Эмоции бушевали внутри, как шторм в океане, грозя захлестнуть её с головой.

Кровь отхлынула от лица, и на мгновение комната закружилась перед глазами. Сердце, которое только что билось в радостном предвкушении, теперь словно замерло, а потом заколотилось где-то в горле, мешая дышать. Воздух стал густым, тяжёлым, будто наполнился свинцовыми частицами.

Руки, до этого момента слегка дрожавшие от нетерпения, теперь похолодели и покрылись липким потом. Халат, казалось, стал слишком тесным, сдавил грудь, не давая сделать глубокий вдох. В ушах зазвенело, и все звуки словно отдалились, стали приглушёнными, будто она оказалась под водой.

Рая чувствовала, как по спине пробежал ледяной озноб, а колени предательски подогнулись. Эмоции накатывали волнами — сначала шок, чистый и незамутнённый, затем острая тревога, смешанная с недоумением. В голове проносились тысячи мыслей, но ни одна не могла оформиться в чёткую картину.

Её охватило чувство, похожее на то, что бывает при падении во сне — когда земля уходит из-под ног, а ты падаешь в бездну, не в силах ничего изменить. Пальцы, сжимавшие дверную ручку, ослабли, и она едва удержалась, чтобы не выпустить её.

Время, казалось, замедлилось до предела. Каждая секунда растягивалась в бесконечность, наполненную напряжением и страхом. В груди разрасталась пустота, заполняемая неясной тревогой и предчувствием чего-то страшного, непоправимого.

Из лифта вышел Он.

Рая застыла, не в силах пошевелиться. Её охватило первобытное чувство опасности, которое парализовало тело и разум, оставив только чистое, незамутнённое осознание того, что произошло что-то совершенно невероятное, что-то, что перевернуло привычный мир с ног на голову. Время, казалось, остановилось, а воздух превратился в густой кисель, который невозможно было вдохнуть. Её сердце, которое только что билось в радостном предвкушении завтрака, теперь замерло, а потом сделало дикий кульбит, словно пытаясь вырваться из груди. Кровь отхлынула от лица, превратившись в ледяной ком где-то в районе желудка.

Перед ней стоял Он — тот, кого она считала мёртвым вот уже двадцать пять лет. Тот, кого она любила до безумия и кого предала, чьи глаза когда-то сводили её с ума.

Он был всё таким же высоким, величественным, с той же опасной грацией в движениях. Короткие чёрные кудри, слегка вьющиеся, обрамляли его лицо, а густая борода и усы придавали ему вид таинственного и опасного незнакомца. Чёрная кожаная куртка облегала широкие плечи, а чёрные брюки подчёркивали стройность ног. На шее виднелась татуировка «АР», которая когда-то казалась ей символом их любви, а теперь напоминала о предательстве.

Его глаза — глубокие, бездонные, как горные озёра в предрассветной дымке — смотрели прямо на неё. В них читалась та же боль, тот же нестерпимый голод, что и раньше. Время лишь слегка тронуло его лицо морщинами, но не смогло забрать ту притягательную, почти демоническую красоту, которая когда-то заставила её потерять голову.

Рая чувствовала, как её захлестывает волна противоречивых эмоций. Страх смешивался с восторгом, ненависть — с любовью, а боль — с тоской по тому, что было. Её руки дрожали, а колени подгибались, но она не могла отвести взгляд от этих глаз, которые когда-то были для неё дороже всего на свете.

Он стоял перед ней, живой, настоящий, и это было настолько невероятно, что разум отказывался принимать происходящее. В его взгляде читалось столько невысказанного, столько боли и обиды, что у Раи перехватило дыхание. Она чувствовала, как прошлое, которое она так старательно пыталась забыть, наваливается на неё всей своей тяжестью, грозя раздавить, уничтожить.

Каждая клеточка её тела помнила его — его запах, его прикосновения, его голос. И сейчас, стоя перед ним, она понимала, что ничего не изменилось. Она всё так же любит его, всё так же ненавидит себя за то, что сделала, и всё так же боится того, что может произойти дальше.

Его фигура, словно высеченная из камня, заполнила дверной проём. Чёрная кожаная куртка подчёркивала ширину плеч, а чёрные брюки обрисовывали длинные ноги. Короткие кудри, тёмные как ночь, слегка вились, обрамляя лицо с резкими, мужественными чертами. Борода и усы, ухоженные, но слегка небритые, придавали ему вид опасного авантюриста. На шее, там, где билась жилка, виднелась татуировка «АР» — их с Раей инициалы, которые когда-то казались символом вечной любви.

Рая чувствовала, как земля уходит из-под ног. Её разум отказывался принимать реальность происходящего. Сердце, которое она считала мёртвым, вдруг ожило, забилось с неистовой силой, разрывая грудную клетку. Кровь то отливала от лица, делая его мертвенно-бледным, то приливала, обжигая щёки.

В его голубых глазах — глубоких, как горные озёра, тёмных, как ночь — читалась целая гамма чувств. Боль, которую она когда-то причинила, не исчезла, а лишь затаилась глубоко внутри. Голод по ней, по их общим воспоминаниям, по тому, что могло бы быть, если бы не её предательство. Ненависть, смешанная с любовью, которую невозможно было уничтожить даже временем.

Он стоял неподвижно, словно статуя, и только жилка на шее пульсировала в такт его сердцебиению. Его дыхание, такое знакомое, такое родное, доносилось до неё, заставляя тело реагировать вопреки разуму. Каждая клеточка помнила его запах, его тепло, его прикосновения.

Рая ощущала, как внутри неё борются противоречивые чувства. Любовь, которую она пыталась похоронить, восстала из пепла, обжигая сердце. Ненависть к себе за то, что она сделала, за то, что предала его, за то, что лишила их обоих счастья. Страх перед тем, что будет дальше, перед тем, как он отомстит за её предательство.

Его взгляд, проникающий в самую глубину души, заставлял её трепетать. Она видела в нём отражение своих собственных чувств — боль, которую причинила, любовь, которую не смогла убить, и какую-то дикую первобытную жажду, которая теперь направляла его шаги.

Время словно остановилось, превратившись в тягучую смолу, в которой тонули все звуки, кроме биения их сердец. Их взгляды встретились, и в этом безмолвном диалоге читалось всё — прошлое, настоящее и то страшное будущее, которое им предстояло пережить.

Воздух между ними словно наэлектризовался, наполнился тысячами невысказанных слов и затаённых чувств. Рая чувствовала, как каждая клеточка её тела помнит его — его запах, его тепло, его прикосновения, от которых когда-то кружилась голова.

Его фигура, такая знакомая и в то же время чужая, заполняла собой всё пространство. Чёрная кожаная куртка казалась символом его прошлого, его тайн и его боли. Короткие чёрные кудри, слегка вьющиеся, создавали вокруг лица ореол таинственности. Борода и усы, которые она когда-то так любила гладить, теперь казались частью его новой, незнакомой маски.

Рая чувствовала, как её захлестывает волна противоречивых эмоций. Она хотела броситься к нему, прижаться, умолять о прощении. Она хотела отпрянуть, закрыться, спрятаться от этого взгляда, который видел её насквозь.

Её руки дрожали так сильно, что она едва удерживала халат на плечах. Ноги подкашивались, словно превратились в желе. Голос пропал, будто кто-то вырвал его из горла.

Он стоял неподвижно, словно статуя, и только жилка на шее выдавала его внутреннее напряжение. Его дыхание, такое знакомое, такое родное, доносилось до неё, заставляя тело реагировать вопреки разуму. Каждая клеточка помнила его запах, его тепло, его прикосновения.

В этот момент время словно остановилось. Весь мир сузился до этих двух людей, застывших в дверном проёме. Их прошлое, их настоящее, их будущее — всё смешалось в один клубок противоречий, который невозможно было распутать.

Рая чувствовала, как внутри неё что-то надламывается. То, что она считала залеченным, оказалось лишь прикрытым коркой боли. То, что она думала забытым, оказалось живым и пульсирующим. То, что она считала завершённым, оказалось только началом новой истории, в которой не было места счастью.

Рая почувствовала, как земля уходит из-под ног. Её колени предательски подогнулись, а пальцы, сжимавшие дверную ручку, похолодели. Разум начал распадаться на части, как это случалось всегда, когда стресс становился невыносимым. Одна личность сменяла другую, и каждая из них кричала, каждая пыталась взять контроль над ситуацией. В голове царил хаос, мысли разбегались, словно испуганные птицы.

Её глаза расширились от ужаса, зрачки сузились, превратившись в крошечные точки. Кожа побледнела настолько, что стала почти прозрачной, а губы дрожали, выдавая её внутреннее смятение. Руки бессильно опустились вдоль тела, халат едва не соскользнул с плеч, обнажая хрупкие плечи.

— Аркадий... — прошептала она, и её голос дрогнул, прерываемый хриплым дыханием. Каждое слово давалось с трудом, будто кто-то сжимал горло невидимой рукой.

Он стоял неподвижно, словно статуя, высеченная из чёрного мрамора. Его фигура казалась монументальной, заполняя собой весь дверной проём. Аркадий медленно поднял руку, провёл пальцами по бороде, и этот простой жест заставил сердце Раи пропустить удар.

Его улыбка — та самая, от которой у неё всегда подкашивались колени — появилась на лице. Опасная, хищная улыбка, в которой читалось превосходство и предвкушение. Уголки его губ приподнялись в знакомой манере, а в глазах заплясали озорные искорки, которые она когда-то находила такими притягательными.

— Здравствуй, Рая, — произнёс он тихо, почти шёпотом, но каждое слово, словно удар молота, отзывалось в её сознании. Его голос, такой знакомый, такой родной, теперь звучал по-другому — в нём появились новые, опасные нотки.

Аркадий сделал шаг вперёд, и Рая инстинктивно отступила, прижавшись к стене. Её тело реагировало на опасность, даже когда разум отказывался принимать происходящее. Он остановился в полуметре от неё, достаточно близко, чтобы она могла почувствовать запах его кожи, но достаточно далеко, чтобы держать её в напряжении.

Его поза была расслабленной, но в ней чувствовалась скрытая угроза. Руки свободно висели вдоль тела, но Рая знала, как быстро он может их поднять.

Лицо Раи исказилось от противоречивых эмоций. В её глазах читался немой вопрос, смешанный со страхом и надеждой. Она хотела броситься к нему, обнять, но что-то удерживало её — то ли страх, то ли осознание того, что всё изменилось.

Их взгляды встретились, и в этом безмолвном диалоге читалось всё — прошлое, настоящее и то страшное будущее, которое им предстояло пережить. Каждая клеточка её тела помнила его, но теперь эти воспоминания были отравлены горечью предательства и боли.

Аркадий не отводил глаз, наслаждаясь её смятением. Его лицо оставалось непроницаемым, но в уголках глаз появились едва заметные морщинки — следы пережитых лет и пережитой боли. Он знал, что делает с ней, и это знание придавало ему силы.

Рая чувствовала, как её захлестывает волна эмоций — от безумной радости до всепоглощающего ужаса. Её тело дрожало, а разум отказывался принимать реальность происходящего. В этот момент она была уязвима как никогда, и Аркадий прекрасно это понимал.

Рая застыла, словно статуя, прижавшись к стене. Её дыхание стало поверхностным, прерывистым, а грудь вздымалась от волнения. Пальцы судорожно вцепились в ткань халата, словно пытаясь найти опору в этом хаосе чувств.

Её лицо выражало целую гамму эмоций: брови слегка приподнялись, между ними залегла глубокая морщина. Глаза, наполненные слезами, то и дело моргали, пытаясь сфокусироваться на его лице. Ноздри трепетали, втягивая знакомый запах, который она так долго пыталась забыть.

Аркадий стоял, слегка расставив ноги, демонстрируя уверенность и контроль над ситуацией. Его поза была расслабленной, но в ней чувствовалась скрытая сила.

Его улыбка, хоть и хищная, была полна ностальгии. Уголки губ слегка подрагивали, выдавая внутреннее напряжение. Борода и усы, которые когда-то казались такими привлекательными, теперь добавляли его облику нечто угрожающее. Глаза, глубокие и бездонные, словно два колодца, в которых можно было утонуть, не отрываясь смотрели на неё.

Рая почувствовала, как по спине пробежал холодок. Её тело реагировало на него на инстинктивном уровне — мышцы напрягались, готовясь либо к бегству, либо к защите. Горло сжалось, мешая говорить, а язык словно прилип к нёбу.

Аркадий медленно наклонил голову, изучая её реакцию. Его взгляд скользил по её лицу, задерживаясь на каждой черте, словно пытаясь запечатлеть каждую деталь. Пальцы слегка сжались в кулаки, выдавая его внутреннее напряжение.

В воздухе повисло напряжение, которое можно было резать ножом. Каждый вздох, каждый шорох одежды казался оглушительным. Время, казалось, остановилось, превратившись в тягучую патоку.

Рая чувствовала, как её сознание раздваивается. Одна часть хотела броситься к нему, обнять, прижаться, другая — убежать, спрятаться, исчезнуть. Её руки дрожали, то сжимались в кулаки, то бессильно опускались.

Аркадий сделал едва заметное движение вперёд, и Рая инстинктивно отпрянула. Их тела словно играли в опасную игру, где каждый жест, каждый взгляд имел значение. Он остановился, наслаждаясь её реакцией, а она боролась с собой, пытаясь сохранить самообладание.

В этот момент они были как два бойца на ринге, замершие перед решающим ударом. Их тела говорили больше, чем слова, их взгляды обменивались тысячами невысказанных фраз. И в этой безмолвной дуэли победитель ещё не был определён.

Внезапно всё изменилось. Аркадий, словно тень, скользнул в сторону, совершив молниеносный рывок. Рая даже не успела понять, как он оказался у неё за спиной. Его движение было настолько быстрым и точным, что она не успела ни вскрикнуть, ни пошевелиться.

Холодная сталь коснулась её кожи — едва ощутимо, но достаточно, чтобы она почувствовала опасность. Нож, острый как бритва, оставил лёгкий след на шее, и по её телу пробежала дрожь. Не от страха — от чего-то иного, чего-то, что она давно пыталась забыть.

Его дыхание, тёплое и влажное, коснулось её уха. Бархатный баритон, который она так хорошо помнила, прошептал те самые слова, с которых всё началось:

— В книге бытия смерть — всего лишь запятая, если историю пишешь ты сам.

Рая замерла, превратившись в камень. Её тело покрылось мурашками не от холода, а от воспоминаний, которые нахлынули волной. Она хотела, чтобы этот момент длился вечно — этот миг между жизнью и смертью, между любовью и ненавистью.

Аркадий чувствовал, как бьётся её пульс под лезвием ножа. Его пальцы, держащие оружие, слегка подрагивали — не от неуверенности, а от возбуждения. Он наслаждался её реакцией, её страхом, её трепетом. В его душе бушевала буря эмоций: месть, триумф, желание и….

Рая ощущала, как прошлое возвращается, накрывая её с головой. Она помнила этот момент — тот самый первый раз, когда он приставил к ней нож. Помнила эти слова, которые стали их девизом, их философией. И сейчас, спустя двадцать пять лет, всё повторялось, но с новым смыслом.

Её тело предавало её — оно откликалось на его близость, на его прикосновения, на его голос. Она ненавидела себя за это, но не могла контролировать свои реакции. Каждая клеточка помнила его — его запах, его тепло, его власть над ней.

Аркадий чувствовал, как его охватывает знакомое первородное дикое желание. Он знал, что она реагирует на него, и это знание давало ему ещё больше власти. Его рука, держащая нож, была твёрдой, но внутри него бушевал ураган эмоций. Он хотел её — хотел так же сильно, как и двадцать пять лет назад.

Рая понимала, что этот момент изменит всё. Она чувствовала, как её сознание разлетается на осколки, как старые раны открываются вновь. Она была одновременно напугана и возбуждена, ненавидела его и желала, хотела убежать и остаться.

Их тела были так близко, что она чувствовала тепло его кожи через ткань. Нож, прижатый к шее, казался символом их общей истории — истории любви, предательства и мести. И в этот момент время остановилось, превратившись в вечность.

В этот момент время словно застыло. Рая чувствовала, как каждая клеточка её тела пульсирует в унисон с биением сердца Аркадия. Нож у горла казался символом их общей судьбы, их неразрешённого прошлого.

Внезапно она услышала за спиной тихий смех — низкий, гортанный, от которого по спине пробежали мурашки. Аркадий медленно убрал лезвие, но не отстранился. Его дыхание всё ещё касалось её кожи, а руки крепко держали её в плену.

— Знаешь, — прошептал он, — я вернулся не просто так. У меня есть для тебя предложение.

Рая замерла, не смея дышать. Что-то в его тоне заставило её сердце биться чаще.

— Предложение? — едва слышно произнесла она, боясь услышать ответ.

Аркадий медленно развернул её к себе, глядя прямо в глаза. В его взгляде читалась смесь желания и угрозы, обещание чего-то большего, чем просто месть.

— У нас есть незаконченное дело, Рая, — произнёс он, проводя лезвием по её щеке. — И на этот раз ты не сможешь от меня убежать.

В этот момент из открытой двери квартиры донёсся голос Светланы:

— Мама, с кем ты там разговариваешь?

Рая замерла, осознавая весь ужас ситуации. Её дочь была всего в нескольких метрах отсюда, а за спиной стоял человек из её прошлого, человек, которого она считала мёртвым, человек, который держал в руках её жизнь.

Аркадий улыбнулся, заметив её испуг.

— Видишь, у нас теперь есть новая причина быть вместе, — прошептал он, наклоняясь к её уху. - ведь даже смерть не разлучила нас…

Не говоря больше ни слова, он развернулся и исчез так же внезапно, как появился, оставив Раю одну в коридоре, дрожащую и растерянную.

Она прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя. В голове крутились его слова, его прикосновения, его взгляд. И самое главное — его обещание вернуться.

— Мама? — снова раздался голос Светланы. — Что случилось?

Рая глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Она должна была что-то предпринять. Но что? И как защитить свою дочь от того, что надвигалось на них?

Потому что она знала — это только начало. Начало чего-то гораздо большего, чем просто встреча прошлого и настоящего. Это было начало их новой истории, и на этот раз всё будет по-другому.

Аркадий вернулся, и он не простит. Не забудет. Не отступит. И Рая понимала — их история только начинается.

Снова.