Битва Света и Тьмы. Воительница Степей

Геспериды: Песнь Золотого Сада

Вдали, где Геспера багрянец догорает,
За краем мира, где закат рождает сны,
Лежит Сад Золотой, что вечно процветает,
Под сенью яблонь, солнцем напоёный.

Там Геспериды, девы дивной красоты,
Хранительницы плодов, что дарят вечную жизнь,
Поют, сплетая в песнях тайны простоты,
И шёпот ветра, что над садом мчится ввысь.

Эгла, Эрифия, Аретуса, Геспера,
Четыре нимфы, что танцуют в лунном свете,
Их голоса, как звон хрустального бокала,
Наполняют сад мелодией, что лечит.

Дракон Ладон, чей взгляд подобен пламени,
Оберегает яблоки от жадных рук,
Он спит, лишь слыша нежное их пение,
И видит сны о золотых плодах вокруг.

Геракл, герой, чья сила не имеет меры,
Пришёл сюда, чтоб подвиг совершить последний,
И яблоки Гесперид, как дар небесный,
В руках его, как символ жизни вечной.

Но сад остался, скрытый от людских очей,
И Геспериды продолжают петь свои напевы,
О красоте, о вечности, о силе дней,
В саду, где яблоки сияют, словно девы.

И если ты услышишь шёпот ветра нежный,
И аромат плодов, что слаще всех на свете,
Знай, это Геспериды, в саду своём безбрежном,
Поют о тайнах, что хранят они в секрете.
***
Лаида: Песнь о Розе и Шипе

О, Лаида, царица страсти и огня,
Чей взор затмит сиянье утренней звезды!
В твоих объятьях тонет ночь, дрожа,
И шепчет ветер тайны красоты.

Ты рождена из пены морской волны,
Когда Афродита, смеясь, ступила в мир.
В твоих глазах – глубина морской бездны,
И в голосе – мелодия небесных лир.

Ты – роза, распустившаяся в садах Киприды,
Чьи лепестки дурманят и манят к себе.
Но помни, путник, в этой розе скрыты
Шипы, что ранят, словно в смертной борьбе.

Ты – искусительница, что дарит наслажденье,
И боль, что жжёт, как пламя адских костров.
Ты – вечное стремление, вечное томленье,
И жертва, что приносит каждый, кто готов.

Твои поклонники – цари и мореходы,
Поэты, воины, безумцы и юнцы.
Они слагают о тебе баллады, оды,
И гибнут в пламени твоей любви, глупцы.

Но ты, Лаида, остаёшься неприступной,
Как горный пик, окутанный туманом.
Твоя душа – загадка, неподкупна,
И сердце бьётся в ритме океана.

Ты – вечная игра, где страсть и смерть сплелись,
Где радость и печаль идут рука об руку.
Ты – Лаида, царица, чья власть возвысилась,
Над бренным миром, полным боли и разлуки.

Так пейте же нектар из чаши наслажденья,
Пока горит огонь в твоих глазах, Лаида!
И пусть звучит во славу твоего рожденья,
Бессмертная, прекрасная баллада!
***
Эуфросина, Гетера Дивная

В тенистых рощах Киферы, где плещет Эгей,
Родилась Эуфросина, богиням под стать.
Не смертная дева, а нимфа, что в танце огней
Умела сердца, словно лиры, ласкать.

Её волосы – золото солнца, что в полдень горит,
Глаза – глубина океана, где тайны живут.
Улыбка – как роза, что нежностью мир одарит,
И голос – как флейта, что птицы в лесу поют.

Гетера дивная, мудростью Афины полна,
Она знала секреты любви и искусства.
В её объятьях забывалась любая война,
И в каждом движении – грация, сила и чувства.

Боги и смертные, цари и простые рабы,
Слагали ей оды, дарили ей жемчуг и золото.
Но сердце Эуфросины, как волны судьбы,
Не знало покоя, искало чего-то святого.

Она видела славу, богатство, почёт и обман,
И знала, что истина кроется глубже, чем блеск.
Искала она не власти, не золота звонкий карман,
А искренней веры, души, что не знает изъян.

И вот, однажды, в лучах восходящей зари,
Увидела юношу, скромного, честного, чистого.
В его глазах – отражение неба, любви и мольбы,
И поняла Эуфросина – вот он, тот самый, единственный.

Оставила славу, богатство, почёт и обман,
И с ним, простым смертным, ушла в тишину и покой.
Ибо истинная любовь – не блеск и не звонкий карман,
А два сердца, бьющихся в унисон, под единой судьбой.

Так гласит легенда об Эуфросине, гетере дивной,
Что мудрость и красоту в сердце своём несла.
И помните, смертные, в жизни сей быстротечной,
Ищите не блеск, а любовь, что навеки светла.
***
Эгла: Песнь о Рождении Мира

Вначале был лишь Хаос, безмолвный и слепой,
Где вихри тьмы клубились над бездной неземной.
Не было ни солнца, ни луны, ни звёздного огня,
Лишь пустота бездонная, где не было меня.

Но в сердце Хаоса, в его кромешной мгле,
Зародилась искра, что суждено гореть земле.
Имя ей было Эгла, Богиня Первозданных Сил,
Чья воля мир соткала, из хаоса слепил.

Она взмахнула дланью, и тьма отступила прочь,
И свет пронзил вселенную, как молнии полночь.
Из слёз её рождались моря, безбрежны и чисты,
А вздохи превращались в ветры, вольны и быстры.

Из пальцев Эглы выросли горы, к небу стремясь,
И реки потекли меж ними, в долины устремясь.
Она вдохнула жизнь в землю, и травы зазеленели,
И птицы защебетали, о чуде воспели.

Создала Эгла солнце, чтоб день освещать,
И луну, чтоб ночью путь указывать и сиять.
Рассыпала по небу звёзды, как бриллиантов рой,
И мир наполнился светом, красотой неземной.

Но мир был пуст без разума, без сердца и души,
И Эгла, полная любви, решила поспешить.
Из глины и из света, из ветра и огня,
Она создала человека, чтоб мир свой охранял.

И вдохнула в него искру, частицу своей души,
Чтоб человек познал добро, и зло, и тиши.
И нарекла его именем, что значит «земной»,
И дала ему мир в наследство, чтоб правил он собой.

Так Эгла, Богиня-Мать, мир сотворила свой,
Из хаоса и тьмы, из боли и любви большой.
И до сих пор её дыхание в ветрах мы слышим,
И в шёпоте листвы, и в пении птичьем.

Помните, люди, о силе, что в вас живёт,
О частице Эглы, что к свету вас ведёт.
Храните мир, что создан был для вас,
И славьте Эглу, в каждый миг и час!
***
Аретуса: Песнь Бегущей Воды

Я Аретуса, нимфа вод, бегущая сквозь землю,
От Альфея, бога-реки, спасаясь в вечном беге.
В Сицилии, где солнце жжёт, и Этна дышит гневом,
Я стала источником живым, дарящим жизнь и негу.

Когда-то девой юной я, в лесах Аркадии бродила,
Искусством лука и стрелы богиню Артемиду чтила.
В реке Алфее искупавшись, не знала я печали,
Пока не встретила я взгляд, что сердце мне терзали.

Алфей, речной могучий бог, любовью воспылал,
И страстно он меня преследовал, желая, чтоб я знала,
Как сильно он меня желает, как жаждет обладать,
Но я бежала от него, не смея чувства дать.

Я взмолилась к Артемиде, о помощи просила,
И та, богиня-покровитель, меня преобразила.
В источник чистый превратила, чтоб скрыться от погони,
И сквозь земные недра я понеслась в бездонной тоне.

Под морем я бежала долго, сквозь камни и песок,
Сквозь тьму и холод, не зная, где будет мой исток.
И вот, в Сиракузах явилась, фонтаном заблистала,
Аретусой назвали люди, ту воду, что спасала.

Но Альфей не отступился, он следовал за мной,
И в Сицилию пробился, чтоб быть всегда со мной.
Он стал рекой, что рядом льётся, в мои воды вливаясь,
И в вечном танце мы кружимся, друг друга касаясь.

Так помните, когда вы пьёте из моего фонтана,
О нимфе, что бежала долго, от страсти неустанной.
О силе Артемиды, что дала мне защиту,
И о любви Алфея, что сквозь века не забыта.

Я Аретуса, нимфа вод, бегущая сквозь землю,
И в каждой капле моей жизни, любовь и боль приемлю.
Я вечный символ чистоты, и бегства, и свободы,
Аретуса, источник жизни, дарующий всем воды.
***
Геспер, Дева Звёздных Грёз

Из пепла ночи, где спит усталый день,
Восходит Геспер, в сиянье облачен.
Небесный пастырь, серебряный олень,
Ведёт за рогом стада звёзд, безмолвен.

Она не богиня, не смертная дева,
А дух вечерний, сотканный из грёз.
В её глазах – луна, что в реке дремала,
В её дыханье – шёпот звёздных лоз.

Она плетёт из света паутину,
Что укрывает землю от забот.
И в каждом лучике, что тихо гаснет ныне,
Живёт надежда, что рассвет придёт.

Её касанье – прохлада летней ночи,
Когда цикады песнь свою поют.
Она дарует сны, что так пророчат,
И тайны звёзд, что в сердце берегут.

Не ищите её в храмах и долинах,
Она живёт в мерцании светил.
Взгляните в небо, в россыпь звёздных линий,
И Геспера увидите вы лик.

Она – хранительница снов и тишины,
Дева Звёздных Грёз, что вечно молода.
И в каждом вздохе ночи слышим мы,
Её безмолвный зов, что льётся сквозь года.
***
Эрифия, дочь лунной тишины

Из серебра ночного полотна,
Где звёзды – искры древнего огня,
Родилась Эрифия, тиха и нежна,
Дочь Лунной Тишины, царица сна.

Её глаза – два озера в ночи,
Где отражается бледный лик луны,
В них мудрость веков, что не постичь,
И тайна, что хранят морские глубины.

Её волосы – сплетенье лунных нитей,
Струятся, словно дымка над рекой,
И каждый локон, словно шёпот скитаний,
Зовёт в неведомый, волшебный покой.

Она ступает легко, как лунный луч,
Не оставляя следа на траве росистой,
И там, где промелькнет её силуэт летучий,
Расцветают цветы, не знавшие доныне жизни.

Эрифия – хранительница снов и грёз,
Она дарит утешение тем, кто страдает,
И в царстве грёз, где нет ни слёз, ни угроз,
Она ведёт заблудшие души, направляет.

Её голос – тихая мелодия флейты,
Что слышна лишь тем, кто сердцем чист,
Он исцеляет раны, залечивает шрамы,
И дарит надежду, словно утренний лист.

Она – Эрифия, дочь Лунной Тишины,
Богиня снов, царица ночи,
И в каждом лунном отблеске видны,
Её мудрость, красота и вечные очи.

Так пусть же сон твой будет тих и светел,
И пусть Эрифия тебя оберегает,
И в царстве грёз, где мир так приветлив,
Она тебе дорогу освещает.
***
Песнь Мессены: Эхо древней скорби и надежды

О, Мессена, земля олив и гор,
Вскормлённая кровью героев и слёз!
Твоя слава, как ветер, сквозь время летит,
Но горечь утрат в сердце каждом живёт.

Когда-то ты царствовала, гордая и сильная,
Земля плодородная, воины храбры.
Но Спарта, как волк, на тебя набросилась,
И пламя войны опалило твои сады.

Три долгих века ты стонала в неволе,
Под пятой спартанской, в бесправии и тьме.
Твои дети, как тени, бродили по полю,
Забыв о свободе, забыв о себе.

Но искра надежды в сердцах не погасла,
Огонь непокорства тихонько горел.
Аристомен, воин, как молния ясная,
На битву за волю народ свой повёл!

Он бился отважно, как лев разъярённый,
Спартанцев крушил, не ведая страх.
Но предали боги, и рок неумолимый
Сломил его силу, развеял весь прах.

И снова Мессена в цепях закована,
И снова рыданья над мёртвой землей.
Но память о славе, о воле желанной,
Живёт в каждом сердце, как пламень святой.

И вот, Эпаминонд, герой фессалийский,
Пришёл, как избавитель, с мечом в руке.
Он стены спартанские мощно пробил,
И волю вернул твоей скорбной земле!

Восстала Мессена из пепла и праха,
И город Мессена вновь гордо стоит.
Пусть помнят потомки о подвигах славных,
И вечно свобода над нею парит!

О, Мессена, земля олив и гор,
Твоя боль утихла, но шрамы видны.
Пусть мирное солнце сияет над тобой,
И слава твоя не забудется впредь!
***
Горго: Львица Спарты

В Спарте, где воины рождались в боях,
Где честь и отвага ценились в веках,
Жила Горго, царица, чей дух был силён,
Жена Леонида, спартанский закон.

Не знала она неги, не ведала страх,
Владела искусством войны на словах.
Когда муж уходил на битву с врагом,
Она правила Спартой, как львица – своим логовом.

Ей мудрость давали спартанские боги,
И взгляд её ясен, и речи строги.
Когда Леонид, перед боем с персами, спросил:
«Что делать нам, Горго, коль враг нас сломил?»

Она, не дрогнув, ответила в тот же миг:
«Тогда выходи замуж за лучших мужей и рожай детей».
В этих словах – вся спартанская суть,
Защита потомства, бессмертия путь.

И в битве при Фермопилах, где пал Леонид,
Её дух оставался несокрушим и крепит.
Горго, царица, пример для всех жён,
В ней сила Спарты, её вечный закон.

Она – не просто жена, она – часть души,
Того города-воина, что в веках вершит.
Имя Горго – в легендах живёт,
Как символ отваги, что Спарту ведёт.
***
Таис Афинская: Пламя и Роза

В Афинах, где мудрость плела свой узор,
Где мрамор Парфенона вздымал свой взор,
Взошла, как заря, неземной красоты,
Таис Афинская, пламя и роза ты.

Огонь в твоих глазах, словно Гефеста горн,
Растопит лёд сердца, развеет морок сон.
И роза на устах, нежнее лепестка,
Пьянит, как нектар, слаще мёда глотка.

Ты мудрость в себе сочетаешь с игрой,
Свободна, как ветер, над синей волной.
Философы, воины, цари у твоих ног,
Пленены навек, как в сети, у дорог.

Ты пламя Афин, что горит, не сгорая,
И роза Эллады, что вечно младая.
Твой смех, словно музыка, льётся рекой,
И мир замирает, любуясь тобой.

Но помни, Таис, красота – лишь мираж,
И пламя любви может стать лишь мираж.
И роза увянет, под солнцем палящим,
И пепел останется, в сердце болящем.

Так будь же мудра, в своём дивном огне,
И роза души пусть цветет в тишине.
И помни, Таис, что истина в том,
Что вечно лишь сердце, согретое добром.
***
Арахидамия: Миф о Земляном Сердце

В начале времён, когда мир был юн и мягок,
Когда горы еще не вздымались в небо гордо,
Жила Арахидамия, богиня тихой силы,
Чьё сердце билось в глубине земли, обильно.

Она не правила громами, не метала молний,
Не вела войска в бой, не знала злобной боли.
Её царство – корни, сплетающиеся во тьме,
И шёпот трав, рождающихся в полудреме.

Арахидамия была матерью всего, что растёт,
От крошечной травинки до векового древа.
Её дыхание – влага, питающая семена,
Её слёзы – роса, что утром так нежна.

Однажды, из глубин хаоса, явился Змей,
Стремясь похитить силу, что давала жизнь земле.
Он жаждал иссушить поля, превратить их в прах,
И погрузить мир в вечную, безжизненную тьму.

Змей обвился вокруг Земли, сжимая её в кольцо,
И сердце Арахидамии забилось тяжело.
Она чувствовала, как вянут листья, как сохнет корень,
Как умирает надежда, как мир погружается в горе.

Но Арахидамия не сдалась, она знала свой долг,
И силу, что таится в глубине земных пород.
Она призвала на помощь духов земли и камня,
И те, восстав из недр, обрушились на Змея пламя.

Камни летели градом, земля дрожала в гневе,
И Змей, не выдержав натиска, отступил в смятении.
Но рана, нанесённая им, осталась глубока,
И мир надолго погрузился в печаль и тоску.

Тогда Арахидамия, собрав последние силы,
Превратилась в семя, что в землю опустилось.
И из этого семени, пробившись сквозь тьму,
Вырос могучий дуб, дарующий жизнь всему.

С тех пор, когда чувствуешь дрожь земли под ногами,
Когда видишь, как пробивается росток сквозь камень,
Вспомни об Арахидамии, богине тихой силы,
Чьё сердце бьётся в глубине земли, обильно.

И помни, что даже в самой тёмной ночи,
Надежда живёт, как семя, готовое прорасти.
Ведь сила земли в её способности к возрождению,
И в вечной любви Арахидамии к своему творению.
***
Аргилеонида: Песнь о Забвении и Камне

В долине спящих эльфов, где лунный свет
Танцует с тенью древних, мудрых древ,
Жила Аргилеонида, дева-камень,
Чья красота рождала лишь смятение.

Отец её, могучий горный дух,
Вложил в неё холодный, вечный дух.
Её глаза – осколки звёздной ночи,
А кожа – мрамор, что не знает мочи.

Она бродила молча средь лесов,
И птицы умолкали от её шагов.
Она не знала радости и смеха,
Лишь эхо ветра в каменных доспехах.

Однажды, путник, сердцем чист и смел,
В долину ту случайно забрёл.
Увидел деву, словно изваяние,
И в сердце вспыхнуло к ней сострадание.

Он говорил с ней ласково, тепло,
О мире, где добро всегда светло.
Он пел ей песни о любви и жизни,
О чувствах, что рождают в сердце искры.

Аргилеонида слушала, молчалива,
И в глубине души росла дива.
Впервые в камне дрогнула искра,
Забытая, далекая, но близка.

Но рок судил иначе, злой и слеп,
И путник тот погиб, сражён судьбой.
Аргилеонида, видя эту боль,
Впервые в жизни плакала слезой.

И там, где слёзы падали на землю,
Росли цветы, что прежде не цвели.
Но горечь утраты, словно камень,
Навеки в сердце девы залегла.

Она ушла в горы, в вечный холод,
Забыв про мир, про радость, про любовь.
Аргилеонида, дева-камень,
Навеки стала символом забвенья.

И говорят, что в лунные ночи,
Когда ветра поют в ущельях гор,
Можно услышать тихий, скорбный голос,
Аргилеониды, чей дух навек умолк.

И если путник, сердцем чист и смел,
В горах тех заблудится во мгле,
Пусть помнит он историю о деве,
И камень в сердце сможет отогреть.
***
Аталанта: Песнь о Бегущей Богине

В Аркадии дикой, где ветер гуляет,
Где нимфы танцуют в тенистых лесах,
Родилась Аталанта, дитя, что блистает,
Свободой в глазах и отвагой в сердцах.

Отец, разочарованный дочерью смелой,
В лесу её бросил, на волю зверям.
Но Артемида, богиня умелая,
За девочкой юной следила сама.

Медведица-мать, с душой материнской,
Вскормила Аталанту, дала ей тепла.
И выросла дева, с силой звериной,
В охоте искусна, как стрела остра.

Она победила кентавров жестоких,
Что дерзко напали на девственный стан.
И в битве с калидонским вепрем глубокой,
Сразила чудовище, гордо и прямо.

В играх погребальных, по Пелию славному,
Сразилась с героями, равных не зная.
И только Мелеагр, взглядом лукавым,
Влюбился в Аталанту, душой изнывая.

Но дева бежала, клятву храня,
Остаться навеки свободной и чистой.
И кто победит её в беге, маня,
Того она примет, как мужа, как близкого.

Женихи слетались, как мотыльки к свету,
Но гибли в попытках догнать Аталанту.
Пока Гиппомен, с помощью Венеры,
Не бросил три яблока, золотом маня.

Замедлила бег Аталанта, пленённая,
Красотой небесной, блеском золотым.
И Гиппомен победил, судьбой наречённый,
Но гнев Кибелы обрушился на них.

В храме богини, любовью пылая,
Забыли они клятвы, забыли закон.
И львами навеки Кибела прокляла,
В упряжку запрягла, навеки в полон.

Так кончилась жизнь Аталанты прекрасной,
Бегущей богини, свободной душой.
Но память о ней, в легендах опасных,
Живёт и поныне, над горной грядой.
***
Хилонида: Песнь о Верности и Пепле

В тени Тайгета, где скалы остры,
Росла Хилонида, спартанская дочь.
В крови её – доблесть, в глазах – искры,
И воля, что крепче, чем горная ночь.

Аклеотид, муж её, царь молодой,
В политических играх был предан и пал.
Изгнан из Спарты, лишён он всего,
И пепел надежды на сердце упал.

Советники шепчут: «Забудь о нем, царь.
Найди себе мужа, достойного трона!
Вернись в свою Спарту, где слава и дарь,
И жизнь твоя будет, как прежде, полна».

Но сердце Хилониды – верный компас,
Указывает путь сквозь бурю и мрак.
Она отвернулась от золотых палат,
И выбрала путь, что ведёт к очагу.

Она нашла Аклеотида в нищей земле,
В одежде простой, с печалью в глазах.
И молвила тихо, с любовью в душе:
«Где ты, мой супруг, там и мой очаг».

Она забыла о шелках и вине,
О слугах послушных и царском дворе.
Она делила с ним хлеб наравне,
И в нищете видела счастье вдвойне.

И люди дивились, увидев её,
Царевну спартанскую, в рубище простом.
Но в глазах её сияло огнём
Любовь, что сильнее, чем царский закон.

И шептали легенды о верности той,
Что плавит железо и камень дробит.
О Хилониде, что стала звездой,
В ночи безысходности путь озарит.

И пусть времена унесут города,
И слава царей обратится в прах,
Но имя Хилониды, как вечная звезда,
Сиять будет вечно в спартанских сердцах.

Ведь верность и преданность – вот истинный клад,
Что ценнее золота, власти и сил.
И Хилонида – пример для всех нас,
Как любовь может мир преобразить.
***
Лозен: Песнь о Ледяном Сердце

В горах седых, где вечный холод спит,
Где ветер воет, словно зверь убит,
Жила Лозен, дева льда и тьмы,
С глазами серыми, как зимние холмы.

Она была дитя Мороза-великана,
И Снежной Бури, девы-хулигана.
В её крови тёк лёд, а в сердце – стужа,
И взгляд её пронзал, как острая игла, ужас.

Лозен умела вьюгу призывать,
И снегом белым землю укрывать.
Её дыханье превращало в камень плоть,
И лишь луна могла ей в чем-то помочь.

Когда-то, говорят, она любила,
Пастуха простого, что песни ей дарил.
Но лёд в её душе не таял от тепла,
И сердце девы к страсти не влекла.

Он пел о солнце, о весне, о лете,
О жизни яркой, что цветёт на свете.
Но Лозен видела лишь вечный мрак,
И в сердце пастуха вселяла страх.

Однажды ночью, в лунном серебре,
Он попытался растопить её в огне.
Обнял её, надеясь на тепло,
Но лишь замёрз навеки, как стекло.

С тех пор Лозен скитается одна,
По ледяным вершинам, холодна.
И если путник забредёт в её края,
Пусть помнит: лёд не терпит огня.

Она – хранительница вечной мерзлоты,
И стражница забытой красоты.
Лозен, дева льда, с ледяным сердцем,
Навеки проклята, навеки в смерти.

И если ветер воет в горах седых,
То это плачет Лозен о днях былых.
О той любви, что не смогла согреть,
И о проклятье, что ей не одолеть.
***
Грануаль, Королева Морей

Из пены морской, под луной серебристой,
Восстала Грануаль, дева-пират.
В глазах её – шторм, в душе – воля чистая,
И меч её – друг, и море – брат.

Она – дочь Ирландии, гордая воительница,
Чей флот бороздит океанский простор.
Не знает пощады, но справедлива царица,
Для верных – защита, для врагов – лишь позор.

Её корабль «Морская Волчица» летит над волнами,
Как птица свободы, стремится вперёд.
И песни матросов, пропитанные штормами,
О Грануаль, чьё имя врагов в дрожь приведёт.

Она заключала союзы с духами древними,
И знала секреты глубин морских.
Её боялись английские лорды надменные,
И шептали молитвы о днях своих.

Грануаль – легенда, что в сердце Ирландии,
Живёт и поныне, как отблеск зари.
Королева морей, чья храбрость бескрайняя,
Навеки останется в памяти земли.
***
Артимпаса, Воительница Степей

В бескрайних степях, где ветер гуляет вольно,
Где кони дикие несутся, словно молнии,
Живёт Артимпаса, богиня-воительница,
Защитница скифов, чья ярость безгранична.

Она рождена от солнца и земли,
В глазах её искры, что пламенем горят.
В руках её лук, стрелы остры и метки,
И меч, что рассекает тьму и страх.

Артимпаса, дева-воительница,
Не знает страха, не ведает пощады.
Она ведёт в бой своих храбрых скифов,
И враги трепещут, заслышав её имя.

Её доспехи из бронзы, словно солнце, сияют,
Шлем украшен перьями орла, что в небе парит.
Она скачет на коне, быстрее ветра,
И голос её, как гром, над степью гремит.

Артимпаса, богиня плодородия,
Дарует скифам урожай и скот.
Она оберегает их от болезней и голода,
И дарит им силу и мудрость.

Когда солнце садится за горизонт,
И звёзды зажигаются в ночном небе,
Артимпаса танцует у костра,
Воспевая славу скифского народа.

Она – символ свободы и независимости,
Защитница степей и их обитателей.
Артимпаса, богиня-воительница,
Вечно живёт в сердцах скифов, в их песнях и легендах.

Пусть ветер донесет до небес эту песнь,
О славной Артимпасе, чья сила безмерна.
Пусть помнят потомки о её подвигах,
И чтят её имя в веки веков!
***
Зенобия: Песнь Пальмирской Львицы

В песках Сирийских, где солнце – меч,
Росла Зенобия, дева-речь.
Не просто кровь царей текла в ней,
А дух пустыни, вольный, смелый.

Она училась мудрости у книг,
И знала тайны древних лиг.
Владела словом, как клинком стальным,
И красотой, что затмевала дым.

Её супруг, Оденет, воин-лев,
Сражался с Римом, гнев свой сея.
Но смерть коварная его сразила,
И бремя власти на Зенобию взвалила.

И вот она, царица Пальмиры,
Встаёт, как феникс, из пепла мира.
В доспехи золотые облачена,
И воля в сердце её зажжена.

Египет пал перед её стопой,
И Сирия склонилась перед красотой.
От Нила до Антиохии гремел
Её триумф, её победный трель.

Она чеканила монеты с ликом своим,
И славила науки, как божественный гимн.
Философы, поэты, мудрецы,
Нашли приют в её дворце.

Но Рим, как зверь, не терпит воли,
И легионы двинулись в поле.
Аврелиан, император грозный,
Пришёл, чтоб усмирить народ дерзкий.

У стен Пальмиры битва закипела,
И кровь рекой по песку потекла.
Зенобия сражалась, как львица в клетке,
Но силы Рима были крепки, метки.

Предательство, как змея, ужалило в спину,
И город пал, в руинах, в тину.
Зенобия бежала, но была схвачена,
И в Рим, как пленница, отправлена.

В цепях золотых, но с гордой головой,
Она прошла по улицам, перед толпой.
Аврелиан, любуясь красотой,
Пощадил её, оставив ей покой.

И говорят, что в вилле у Тибра,
Она дожила свой век, как дивная лира.
Но в памяти народной навсегда,
Осталась Львица Пальмиры, звезда.

Её имя – эхо в песках времён,
Напоминание о силе, что внутри заключена.
Зенобия, царица, воин, мудрец,
В легендах живёт, её подвигам нет конец!
***
Табити, Змееногая Мать Огня

В пещерах сумрачных, где искры пляшут робко,
В глубинах гор, где дремлет вечный жар,
Живёт Табити, богиня с ликом кротким,
Но в чьих глазах пылает вечный дар.

Не женщина она, не зверь, не птица,
А сплав стихий, сплетенье тьмы и света.
От пояса змеиным телом вьётся,
Чешуйчатым узором разодета.

Её дыханье – пламя, жаркий ветер,
Что кузницы питает день и ночь.
Она – хранительница тайн, что в недрах светят,
И мастерам дарует силу, мощь.

Когда грохочет гром, и молнии сверкают,
То Табити танцует в небесах.
Её змеиный хвост, как плеть, хлестает,
И искры сыпятся в людские города.

Она – богиня очага и дома,
Что греет в стужу, отгоняет зло.
Но гнев её страшен, неукротим и громок,
Когда попрано честное ремесло.

Молитесь ей, кузнецы и рудокопы,
Чтоб щедрость её вам дарила металл.
И помните, что в каждом сердце топит
Огонь любви, что Табити зажгла.

Пусть пламя очага горит неугасимо,
И искры вдохновения озарят ваш путь.
Да будет благосклонна к вам Табити,
Змееногая Мать, что дарит свет и суть.
***
Телесилла: Песнь Медном Щите

В Аргосе древнем, где Гера властвует строго,
Росла дева Телесилла, духом сильна и крепка.
Не нити ткала она, не песни пела о боге,
Но меч ковала в сердце, презрев судьбу и тоску.

Когда Клеомен, спартанский волк голодный,
Аргос осадой сжал, надежду в пепел превратив,
Мужчины дрогнули, страх стал их поводырь холодный,
И город ждал лишь смерти, в объятьях тьмы застыв.

Но Телесилла, голос свой подняв над стоном,
Собрала женщин Аргоса, в глазах огонь зажгла.
«Оставьте прялки, сестры! Станьте войском непокорным!
Защитим землю нашу, пока еще она жива!»

Они вооружились, кто чем мог найти,
Серпы и вилы, камни, копья из прутьев лозы.
Телесилла, медный щит, подняв впереди,
Повела их в бой, презрев спартанские грозы.

На стенах Аргоса, под крики боевые,
Женщины сражались, ярость в сердце храня.
Клеомен, увидев их, застыл в изумлении диве,
И понял, что Аргос так просто не взять ему.

Сражались храбро, с отвагой небывалой,
И отступил Клеомен, поражённый их силой.
Аргос был спасен, Телесилла прославлена славой,
И женщины стали символом воли неукротимой.

Так помните, люди, о Телесилле смелой,
О женщине-воине, что город свой спасла.
Её имя в веках звучит песней несмелой,
О силе духа, что в каждом из нас жива.

И пусть медный щит её, как символ надежды,
Над нами сияет, в трудный час вдохновляя.
Ведь даже слабейший, если верит безбрежно,
Способен на подвиг, тьму в свет превращая.
***
Кампаспе, сотканная из света

Из утренней росы и лунного луча,
Из шёпота ветров, что в рощах спят,
Родилась Кампаспе, дева неземная,
В сиянии рассвета, тайну в себе тая.

Её волосы – как золотые нити солнца,
Глаза – два озера, где вечность отражается.
В них мудрость древних рощ и звёздный хоровод,
И тайна мироздания, что смертным не дано.

Она танцует в роще, где нимфы водят круг,
И каждый её шаг – мелодия без слов.
Цветы склоняются, приветствуя её,
И птицы замирают, внимая пению её.

Кампаспе – муза, вдохновляющая гениев,
Её образ – в каждой кисти, в каждом слове.
Апеллес, художник, влюбился в её свет,
И в каждом полотне её оставил след.

Но смертным не дано владеть божественной красотой,
Кампаспе – лишь видение, сон золотой.
Она исчезает с первыми лучами дня,
Оставляя лишь воспоминание, что греет и манит меня.

Искать её напрасно в мире бренных тел,
Кампаспе – в сердце, где светлый идеал созрел.
Она – символ красоты, что вечно живёт,
Вдохновляя на подвиги, даря надежду и полёт.

Так помни о Кампаспе, деве из света,
И в каждом дне ищи её отблески ответа.
Ведь в каждом лучике солнца, в каждом цветке,
Живёт частица её, дарованная тебе.
***
Хидна: Мать Чудовищ, Тень Пещер

Из мрака пещер, где вечность спит,
Где корни гор в бездну уходят,
Восстала Хидна, ликом змеиным,
Сердцем холодным, что тьму породит.

Полудева, полузмея,
Красота и ужас в ней сплелись.
В глазах её отблеск звёзд далеких,
В чешуе отсвет древнейшей тьмы.

Она – дочь Форкия, владыки моря,
И Кето, чудовища глубин.
В её жилах течёт кровь титанов,
В её голосе – эхо древних руин.

В пещере тёмной, в объятьях скал,
Она нашла себе вечный дом.
Там, в тишине, она порождала
Чудовищ, что миру несут лишь гром.

От Тифона, чудовища бури,
Родила она племя ужасное:
Орфа, пса двуглавого, стража Гериона,
И Цербера, пса трехглавого, адского.

Лернейская гидра, с ядовитым дыханьем,
Химера, с головами льва, козы и змеи,
Все они дети Хидны, порожденья мрака,
Ужас, что в сердце смертных живёт.

Геракл, герой, сын Зевса могучего,
Сражался с детьми её, побеждая их.
Но тень Хидны, мать чудовищ,
Навеки осталась в мифах людских.

Она символ тьмы, что в каждом живёт,
Ужаса, что дремлет в глубине души.
Хидна, мать чудовищ, вечная тень,
Напоминание о том, что зло не спит.

Так помните Хидну, тень пещер,
Мать чудовищ, ликом змеиным.
Ибо в каждом из нас, в глубине души,
Может проснуться её тёмное семя.
***
Мания: Песнь о Богине Безумия

Из хаоса первичного, из тьмы небытия,
Восстала Мания, богиня огня,
Не пламени Гестии, что греет очаг,
Но пламени дикого, что рушит и жжёт.

Её лик изменчив, как ветер в горах,
То юн и прекрасен, то стар и в морщинах.
В глазах её пляшет безумия искра,
И шепчет безумства зловещая лира.

Она – вдохновительница войн и раздоров,
Сестра раздора Эриды, что сеет раздор.
Она – шёпот в ушах, что толкает на зло,
И смех истеричный, что душит тепло.

Когда Мания пляшет в лунном сиянии,
Разум слабеет, теряя сознание.
Герои забывают о чести и долге,
И в безумной пляске кружатся долго.

Цари отрекаются от трона и власти,
Мудрецы бормочут бессвязные страсти.
Любовники в ярости рвут на куски,
Всё то, что казалось им близким и дорогим.

Остерегайтесь взгляда богини безумия,
Ибо он – отражение вашей же сути.
В каждом из нас дремлет безумства частица,
И Мания лишь помогает ей пробудиться.

Молитесь богам, чтобы миновала вас чаша,
Безумия горького, что душу терзает.
Ибо Мания – сила, что может сломать,
И в бездну безумия навеки загнать.

Но помните также, что в безумии есть сила,
Что может разрушить оковы уныния.
Иногда лишь безумие может открыть,
Врата к новым знаниям, к новым вершинам.

Так восславим же Манию, богиню огня,
Что жжёт и разрушает, но может и дать
Силу безумную, чтобы мир изменить,
И в хаосе новом себя обрести.
***
Гипсикратия: Песнь о Воительнице, Скрывшей Суть

В тени Фессалийских гор, где ветер шепчет древние сказы,
Родилась дева, чья судьба была сплетена из стали и огня.
Гипсикратия – имя ей нарекли, но в сердце билось пламя,
Что превосходило женскую долю, предписанную ей днями.

Она видела, как льются реки крови, как копья пронзают щиты,
И слышала крики воинов, зовущих богов в предсмертной тоске.
Но ей, рождённой в шелках и неге, было запрещено идти
На поле брани, где решалась судьба, где гибли в смертельном броске.

Её муж, Митридат Великий, царь Понта, чья слава гремела в веках,
Вёл войны против Рима, чья мощь затмевала солнце в зените.
Гипсикратия любила его, как любят лишь раз в веках,
И знала, что лишь рядом с ним она сможет истинно жить.

Но как прорваться сквозь стены предрассудков, как доказать свою силу?
Как убедить мир, что женское сердце может гореть воинской страстью?
И тогда она приняла решение, что изменило её судьбу,
Решение, что стало легендой, окутанной тайной и властью.

Она обрезала свои длинные волосы, скрыла нежную кожу,
Надела доспехи, что были ей велики, но полны решимости.
И стала воином, одним из многих, в армии, что шла к победе,
Скрывая свою истинную сущность, храня верность и милость.

Она сражалась плечом к плечу с мужем, её меч был быстр и точен,
Её храбрость вдохновляла солдат, её сила вселяла надежду.
Никто не знал, что под сталью скрывается женщина, чей голос тих,
Но чья воля крепка, как скала, и чья любовь – безбрежна.

И когда Митридат пал, преданный и сломленный,
Гипсикратия не склонилась, не предала его память.
Она продолжала сражаться, как львица, защищая его имя,
Пока не пала сама, уставшая от битв, но полная славы.

И теперь, когда ветер гуляет по Фессалийским горам,
Он шепчет о Гипсикратии, о воительнице, скрывшей суть.
Она стала символом силы, верности и любви,
Легендой, что живёт в сердцах, напоминая, что нет преград для тех, кто любит.

Так пусть же эта песнь звучит в веках,
О Гипсикратии, чья храбрость затмила страх.
Она доказала, что женское сердце может быть сильным,
И что любовь способна творить чудеса, даже в мире войны и насилия.
***
Родогуна: Песнь о Звезде Востока

В землях, где солнце встает багряным мечом,
Где шёлк дорог сплетается с ветром ночным,
Родилась Родогуна, дева в сердце с огнём,
В чьих глазах отражался небесный рубин.

Она была дочерью царя, чьё имя гремело,
Чьи войска покоряли долины и горы.
Но сердце царевны к войне не горело,
Она видела мир в иных узорах.

Ей снились сады, где поют соловьи,
Где льются фонтаны, как слёзы луны.
Ей грезились звёзды, далекие, свои,
И песни, что шепчут морские глубины.

Но судьба, как ткач, плетёт нити судьбы,
И в полотно жизни вплетает войну.
Пришёл чужеземец, с глазами как льды,
И потребовал царство, как дань, как вину.

Отец Родогуны, старый и мудрый,
Готов был отдать всё, лишь бы мир сохранить.
Но дева восстала, с душою бесстрашной,
И к войску отцовскому вышла говорить.

«Не отдадим землю, что кровью полита!
Не склоним колени перед чуждым врагом!
В нас сила предков, в нас воля зарыта!
Мы встанем стеной, и врага разобьём!»

И голос её, словно звонкая сталь,
Зажёг в сердцах воинов пламя борьбы.
Она, как богиня, вела их в бой вдаль,
И каждый сражался, как будто бы с ней.

Стрелы летели, как стаи саранчи,
Мечи скрещивались в яростном танце.
Но Родогуна, с копьём на плечи,
Вела за собой, словно солнце в пространстве.

И дрогнул враг, перед силой такой,
Перед яростью девы, что землю любила.
Бежали чужеземцы, в страхе немом,
А Родогуна, как знамя, стояла красива.

И стала она не просто царевной,
А символом воли, надеждой и светом.
Родогуна, Звезда Востока, нетленной,
В легендах живёт, и воспета поэтом.

И помнят народы, сквозь годы и мглу,
О деве, что землю свою защитила.
Родогуна, Звезда, что сияет в пылу,
И вечно над миром своим воспарила.
***
Эйлейфия, Пряха Жизни

Из мрака Хаоса, где звёзды лишь искры,
Взошла Эйлейфия, богиня родов,
Свет материнства в глазах её чистых,
И шёпот надежды в дыханье садов.

Не меч она держит, не грозные стрелы,
А нити судьбы, что сплетают узор,
Из боли и радости, горького, смелого,
Ткёт полотно жизни, не зная укор.

Когда чрево матери в муках сжимается,
И крик новорождённого мир огласит,
Эйлейфия рядом, незримо склоняется,
И душу младенца в мир этот впустит.

Она усмиряет бушующие воды,
Что рвутся наружу, грозя поглотить,
И дарит покой, словно в тихие годы,
Чтоб новое сердце могло застучать, жить.

Ей жертвы не нужно, ни золота, ни крови,
Лишь веры горячей, молитвы простой,
И шёпота нежного, полной любови,
К той жизни, что дарит нам мир неземной.

Она слышит стоны, она видит тревоги,
И руку протянет, когда тяжело,
Эйлейфия, богиня, что дарит дороги,
В мир новый, прекрасный, где счастье взошло.

Так славьте Эйлейфию, Пряху Жизни,
За дар материнства, за свет и тепло,
За то, что в мгновенье, когда мы так близки,
К границе меж миром, она нас спасло.
***
Ксантиппа: Песнь о Громогласной

В тени олив, где мудрость зрела,
Жил Сократ, философ и пророк.
Но рядом с ним, как буря смела,
Стояла Ксантиппа, словно рок.

Она не знала тихих слов,
Её язык был острее бритвы.
В её глазах пылал огонь богов,
И гнев был словно гром небесный.

Боги Олимпа, трепещите!
Когда Ксантиппа голос вознесёт.
Её упреки, словно стрелы, мчите,
И мужа-философа в пот бросают.

Одни шептали: «Ведьма злая».
Другие: «Мученик Сократ».
Но Ксантиппа, правду зная,
Сражалась с глупостью, как солдат.

Она видела мир без прикрас,
И ложь терпеть не собиралась.
Её любовь была, как дикий пляс,
И в этой страсти жизнь рождалась.

Не бойтесь, смертные, её гнева,
В нём искра правды, словно свет.
Ксантиппа – буря, Ксантиппа – дева,
Что будит спящий интеллект.

И пусть молва её чернит,
И шепчут злобные слова.
Ксантиппа – женщина, что говорит,
И в этом сила, и в этом слава!

Так пусть же эхом разнесётся стих,
О той, что громом говорила.
О Ксантиппе, чья ярость – миг,
А мудрость в сердце вечно жила!
***
Фрина: Песнь о Красоте и Дерзости

В Афинах, где мудрость с искусством сплелись,
Жила Фрина, чья красота затмевала высь.
Не смертная дева, а будто бы богиня,
Из пены морской рождённая, дивная.

Её стан тонок, как кипарис молодой,
А кожа бела, словно снег зимой.
В глазах плескалось море Эгейское,
И губы алели, как роза майская.

Художники, скульпторы, все перед ней склонялись,
Вдохновение черпая, ею восхищались.
Пракситель, великий, её образ лелеял,
Апеллес, божественный, красками воспевал.

Но не только красотой Фрина славилась,
Умом острым и дерзостью отличалась.
Когда её обвинили в богохульстве злобном,
Она предстала перед судом, спокойная и гордая.

Гиперид, защитник, речь пламенную держал,
Но судьи, суровые, взор не отрывали.
Тогда Гиперид, в отчаянии, сорвал с неё одежды,
И красота Фрины поразила всех невежд.

Она стояла, обнажённая, словно Афродита,
И свет луны на коже её серебрился.
Судьи, ослеплённые, не могли осудить,
Богиню живую, что явилась им явить.

Так Фрина, красотой своей оправданная,
Свободу обрела, навеки прославленная.
И помнят её имя сквозь века и годы,
Как символ красоты, что сильнее природы.

И шепчут легенды о Фрине прекрасной,
Чья дерзость и красота были опасны.
Она воплощение женской силы и власти,
В Афинах рождённая, богиня во плоти.
***
Гнафин, Дитя Пещер и Тьмы

Из чрева камня, где вечная ночь,
Где сталактиты, как зубы дракона,
Родился Гнафин, дитя тьмы точь-в-точь,
В пещерах древних, судьбой обречённый.

Не видел солнца он ласковый свет,
Лишь отблеск кристалла, мерцающий слабо,
Его колыбель – холодный гранит,
А мать – тишина, что в камнях обитала.

Глаза его – уголь, в них искры горят,
Не злобы, не гнева, а древней печали,
Он слышит дыханье земли, говорят,
И знает секреты, что камни скрывали.

Он бродит по лабиринтам глубин,
Где эхо столетий гуляет свободно,
И шепчет легенды забытых руин,
О павших народах, что жили дословно.

Он страж этих мест, хранитель теней,
И если ты смеешь вторгнуться без спроса,
То во мраке пещер, средь каменных змей,
Исчезнешь бесследно, не зная вопроса.

Но если ты чист, и сердце твоё
Не жаждет наживы, а ищет познанья,
То Гнафин откроет тебе бытие,
И тайны пещер, и мудрость молчанья.

Он покажет сокровища, что не блестят,
Не золото, жемчуг, а знание вечное,
И ты унесёшь этот дар, говорят,
В душе своей, словно пламя сердечное.

Так помни о Гнафине, дитя пещер,
Когда в темноту ты случайно заблудишься,
И слушай внимательно, что шепчет ветер,
Быть может, он путь тебе верный укажет.
***
Лаис: Богиня Танца и Страсти

В лунном свете, где тени сплетаются в грезы,
Рождается Лаис, из звёздной пыли и розы.
Богиня танца, чья поступь легка и нежна,
В ней пламя страсти, что вечно зажжена.

Её волосы – шёлк, цвета ночного вина,
Глаза – два омута, где тонет луна.
Улыбка – рассвет, что тьму прогоняет прочь,
А голос – как песня, что длится всю ночь.

Она танцует под звуки небесных лир,
И каждый её жест – это страсти эликсир.
Взмах руки – как ветер, что шепчет о любви,
Наклон головы – как клятвы, что вечно живы.

Её танец – молитва, что к богам вознесена,
В нём радость и горе, и жизни глубина.
Он будит сердца, что скованы льдом и тоской,
И дарит надежду, что вечно с тобой.

Лаис – богиня, чья сила в движении,
В её танце – свобода, в её страсти – спасение.
Она правит сердцами, что жаждут любви и огня,
И вечно танцует, для тебя и для меня.

Так пусть же звучит музыка, льётся вино,
И каждый почувствует, как сердце полно.
Ведь Лаис танцует, и в каждом её па,
Живёт искра страсти, что вечно жива!
***
Аспазия: Песнь Элевсинской Ночи

В Элевсине, где мрак с зерном сплетался,
Где Деметра скорбела о Персефоне,
Явилась тень, что в свете отражалась,
Аспазия, рождённая в Милете.

Не жрица храма, не нимфа лесная,
Но мудрость в ней горела ярче факела.
Она плела слова, как нить златая,
И души слушали, внимая, трепеща.

Её уста – нектар, её глаза – пророчество,
Она читала в звёздах судьбы людей.
В её руках – не меч, но красноречие,
Что рушило твердыни старых дней.

Богини шептали ей тайны мироздания,
Герои приходили за советом.
Она видела сквозь ложь и оправдания,
И знала, как посеять зерно света.

Но зависть, как змея, обвила её,
Шептала клевету в уши глухие.
Обвинена в безбожии, в грехе,
Она стояла, гордость не склоняя.

И Деметра, услышав крик души,
Явила чудо в Элевсинской ночи.
Зерно, что в землю брошено, взошло,
И ложь рассыпалась, как пепел с плеч.

Аспазия, оправданная богами,
Продолжила свой путь, мудрость даря.
И помнят до сих пор её словами,
Как свет, что разгоняет тьму не зря.

Так пусть же эта песнь летит над миром,
Напоминая о силе разума и духа.
Аспазия, чьё имя стало символом,
Свободы мысли, что не знает страха.
***
Таида, Дева Леса: Легенда Шепчущих Крон

В сердце древнего бора, где спят вековые дубы,
Где лунный свет сквозь листву пробивается робко,
Живёт Таида, дева леса, хранительница судьбы,
Всех тех, кто ищет приют под зелёною кровлей.

Рождена из утренней росы и шёпота ветра,
С глазами цвета мха, что укрывает корни,
Она плетёт из солнечных лучей свои венцы,
И песнь её слышна в журчании лесных ручьёв.

Когда охотник жадный в лес с топором приходит,
И алчность в сердце его затмевает разум,
Таида насылает туман, тропу ему отводит,
И шепчет ветром: «Остановись, не трогай лес напрасно».

Когда зверь раненый, в страхе ищет спасенья,
Она ласкает раны травами целебными,
И возвращает силу, даруя исцеление,
И шепчет: «Живи, дитя, и будь всегда свободным».

Её плащ соткан из листьев опавших, осенних,
Её посох – ветвь дуба, что мудрость веков хранит,
И каждый зверь лесной, и каждый лист весенний,
Ей преданно служит, и имя её чтит.

Не ищите Таиду в блеске золота и славы,
Она – в тишине леса, в пении птиц и трав,
Она – в каждом шелесте листвы, в капле росы,
Она – душа леса, его вечная правда.

И если ты войдёшь в лес с чистым сердцем,
И будешь слушать шёпот древних деревьев,
То, может быть, увидишь её, в лунном свете мерцающем,
Таиду, деву леса, хранительницу веры.
***
Европа, дочь ночи и моря

В Афинах, где мудрость танцует в камнях,
Жила Европа, гетера с душой, как заря.
Не кровь царская в жилах её текла,
Но грация богини в каждом движении была.

Её смех звенел, как арфы нежный звон,
В глазах горел огонь, что был вечно пленён.
Мудрецы и герои, поэты и цари,
Все падали ниц перед красотой её зари.

Но сердце Европы не знало покоя,
Искало оно не власти, не золота, не воина.
Она видела мир сквозь призму искусства,
Искала в каждом взгляде искру чувства.

Однажды, в лунную ночь на берегу,
Услышала Европа песнь, что рвала тоску.
То Посейдон, владыка морей, тосковал,
По красоте земной, что он потерял.

Увидев Европу, он был поражён,
Её красотой, как молнией сражён.
Он принял облик быка, белого, как снег,
И подошёл к ней, кроткий и нежный, как брег.

Европа, не зная обмана его,
Взобралась на спину, доверясь ему вся.
И бык, взревев, бросился в море,
Унося Европу вдаль, в неведомое горе.

Он плыл через волны, к острову Криту,
Где Зевс, царь богов, ждал её укрыто.
Там Европа стала царицей земли,
Но в сердце хранила афинские огни.

И помнила вечно, как гетера она,
Свободной душой, красотой полна.
И имя её, как легенда, живёт,
Европа – гетера, чей дух не умрёт.
***
Богиня Бэндзайтэн: Песнь о Музыке и Воде

В лазурных чертогах, где волны поют,
Где жемчуг сияет, и ракушки ждут,
Живёт Бэндзайтэн, богиня красы,
Владычица вод, и небесной росы.

Струится мелодия с пальцев её,
На лютне бива, что дарит тепло.
Звук чистый и нежный, как горный ручей,
Пробудит он сердце, и душу согрей.

Она дарит мудрость, и знание хранит,
Искусство и речь, в её власти лежит.
Богиня удачи, богатства и сил,
Кто к ней обратится, тот будет любим.

На белом драконе, сквозь облака мчит,
Стрелой золотою, все зло победит.
Она защищает от бед и невзгод,
И в сердце вселяет надежду вперёд.

Её почитают художники, знать,
Поэты и танцоры, чтоб вдохновение взять.
Ведь Бэндзайтэн – муза, источник огня,
Что в творчестве вечном горит для меня.

Так славься, богиня, владычица вод,
Твой лик лучезарный, в сердцах наших живёт!
Пусть музыка льётся, как песня реки,
И счастье дарует нам на все дни!
********