О Пастернаке

Февраль. Чернила стынут в банке,
как время в горле у зимы.
Строка скребётся по бумажке,
оставив росчерк для чумы
грядущих дней. А птицы-буквы
кружат над крышами домов,
где в старых прокопчённых трубах
дымят остатки наших снов.

Что чёт, что нечет — всё едино
в морозном воздухе страниц.
Перо скрипит, как половица
под тяжестью ночных границ.

И нет конца чернильной вьюге,
что заметает белый лист.
Февральский каждый звук, как в фуге,
повторен, выверен и чист.

А Пастернак - он болен вечностью,
а мы — его февральским сном.
Строка за строчкой, бесконечностью
исписан наш последний том.


Рецензии