Электрическое солнце

Теперь я знаю: солнце не взойдёт,
Оно ушло, и превратилось лёд,
Распалось в прах, на пепел и альбиты.
Укрыто снегом, сковано зимой,
Оббито самой чёрной бахромой
Хрустальным шаром сброшено с орбиты.

В стране слепых, и одноглазый - Бог.
Пустая жизнь, как смятый коробок,
Как черновик для спятивших Эриний.
Застывшей мошкой в капле янтаря
Закрашен новый день календаря,
Из белого в угрюмый черно-синий.

Виновных нет. И каждый не при чём,
Я был убит сверкающим лучом,
Растёкшимся над бездною терновой.
Придавлен стелой бронзовой тоски,
Когда распалось солнце на куски,
В волшебной сингулярности сверхновой.

Я помню то, как был тобой убит:
Любовь в шприце на сотню гигабит
Текла рекой, как вычурная проза.
В кривом стекле разбитого окна
По тонким венам оптоволокна,
Сквозь серые виньетки передоза.

Я помню то, как сильно я любил,
Как я стоял у каменных могил,
На грани снов, на срезе волоконца,
Среди крестов и равнодушных целл,
Среди других, кто в твой попал прицел,
Кто полюбил искусственное солнце.

Когда весь мир расстаял и померк,
Когда во тьме расстаял фейерверк,
От Баренцева моря до Камчатки,
Небесный свод, коростой ледяной,
Покрытый серебристой сединой,
Остался на обугленной сетчатке.

Теперь я сам часовня и собор,
И горный гряж, и каменный разбор,
И чья-то тень на вымершем причале.
Когда лучи сорвутся на ладонь,
И снизойдёт божественный огонь,
Ты будешь знать чуть больше, чем в начале.

Ты будешь знать, что всё предрешено
Где рвётся цепь, где порвано звено
В кошмарных снах и опалённых плачах.
Меня убила ранняя весна,
Теперь я сам, и солнце, и луна,
Для всех слепых, и бесконечно зрячих.

Я сам судья, и поступь палача,
Я сам своя бенгальская свеча,
Чьи искры разметало и раздуло.
Мой свет скользит по мраморному льду,
Где ждёт любую новую звезду
Вся прелесть электрического стула

Придёт любовь ударами под дых:
На деле нет ни грешных, ни святых,
Ни белых звёзд, ни башен, ни собора.
Лишь вой струны, истерика смычка
Рубильник вверх, до кости, до щелчка,
До взрыва бомб, до хруста, до упора.

Среди прорех, разрывов и заплат
Сведёт круги небесный циферблат
В наклон оси межзвездной аналеммы.
В конце главы, за каждой запятой,
Искрятся самой яркой красотой
К стигматам рук подключенные клеммы.

Гудит в груди вольфрамовая нить,
Весь мир во тьме. И некого винить,
Дробится ночь на мелкие фасетки.
В тоннели вен уходят поезда,
На целый мир всего одна звезда,
И та пришита проводом к розетке.

Внутри, снаружи, рядом и извне,
Весь свет земли теперь горит во мне,
Дымит свечой, и укрывает в стронций.
Мой отсвет болен, ранен и бредов.
Так в паутине ржавых проводов
Сгорает электрическое солнце.