О поэзии Генриетты Солтановой

«ЕСЛИ ДОЛГО МОЛЧАТЬ, МОЖНО ВРЕМЯ УСЛЫШАТЬ…»
О поэзии Генриетты Солтановой (13 октября 1954 – 21 сентября 2023)
http://stihi.ru/avtor/soltanova

Вновь и вновь благодарю многажды профессионалами ругаемый поэтический сайт Стихи.ру за возможность (при всех его минусах!) встречи с настоящими поэтами, с чистыми голосами современности, услышать которые вне этого сайта не представлялось бы никакой возможности. Ибо этих голосов там немало – их только нужно отыскать, заметить, обнаружить среди массы однотипных стихотворцев и откровенных графоманов, нашедших там неисчерпаемые возможности для утоления своего неуёмного тщеславия, часто за деньги. Но не о них речь.

Сегодня мне хочется рассказать наиболее подробно, насколько это возможно, об одной из участниц сайта, чьё имя мало что скажет широкому читателю, однако её стихи – подлинные, живые, мятущиеся, с нестандартным образным строем – призваны преодолеть барьеры условностей, расстояний и времён и прийти к российскому ценителю поэзии, открыться ему во всей своей прекрасной сокровенности и исповедальной высоте. Тем более что сама поэтесса два года тому назад покинула этот бренный мир и донести до широкого читателя своё творчество уже никак не может. Да и при жизни она была человеком крайне скромным, ненавязчивым, лишённым всякого высокомерия и апломба. Поэзия для неё была не просто частью жизни, но способом дышать – или, как она выразилась в одном своём виртуозно сложенном стихотворении «Переводы», где одноимённое слово тонко обыгрывается и высвечивается самыми разными своими, самыми неожиданными подчас гранями, писание стихов – это «День и ночь переводить бумагу, // Чтобы только дух перевести». А без поэзии – задохнуться, онеметь, исчезнуть… Недаром столько стихов у этой поэтессы посвящено музыке – в её вселенной музыка означает не просто набор нот, не только некий порядок звуков, но в большей степени мелодию сердца, мелодию, которая звучит в груди и складывается в ноты и слова, филигранные образы и обжигающие строки… А без этой музыки – пропасть, гибель, полная невозможность существования (стихотворение «Без музыки»):

Та музыка, что мной была,
Моими лёгкими и горлом,
Биеньем сердца непокорным,
Подъёмной силою крыла,
Та, не дающая упасть,
Исчезнуть, сгинуть, раствориться,
Свет зажигающая в лицах,
Строкой играющая всласть, –
Вдруг замолчала… Тишина,
Гнёт непривычного беззвучья –
Как серый смог, как сон дремучий,
Как бездна тёмная без дна.
Где птицы, ветер, звон ручья?
Всё замерло, остановилось.
Вернись, музы́ка, сделай милость!
Я без тебя – уже не я…

Поэтесса эта – Генриетта Солтанова, обладательница уникального голоса, а скорее даже, сама являющаяся уникальным инструментом для создания поэтических мелодий, выражения невыразимого и перевода непереводимого с языка птиц и дождей на человеческий, на людской и понятный каждому… Конечно, я не могла не обратить внимания на носительницу такой заметной фамилии (мы ведь почти однофамилицы, разница лишь в одной букве!) и давно уже приглядывалась на Стихире к этому автору. Но мы, к сожалению, почти не пересекались. Генриетта зарегистрировалась на сайте в 2009 году и уже давно обросла там почитателями своего таланта и единомышленниками, а я пришла только в 2018-м. Так что, к сожалению, учитывая, что поэтессы не стало в сентябре 2023 года, времени нам на знакомство было отмеряно совсем немного. Я видела, как любят её на сайте, как тянутся к ней самые разные авторы. В её избранных, постоянно с ней общающихся авторах были такие замечательные мастера слова, как Павел Прагин, Татьяна Важнова, Геннадий Соболев-Трубецкой, Людмила Хан Астахова, Евгений Багрянцев, Герман Всегод… Кстати, последний, поэт Герман Всегод, с которым мы давно тепло общаемся на Стихире, и помог мне отыскать более полную информацию о жизни Генриетты – но об этом чуть позже.

И в 2019-м мы с ней всё-таки пересеклись – если не ошибаюсь, Генриетта первой написала мне рецензию на одно из моих стихотворений, а я ей крайне доброжелательно ответила. Рецензия эта была на моего «Маленького человечка»: «Очень трогательное стихотворение! Буквально «зацепили» строчки: «Океаны стоят – не слёзы!» и «Наливное яблочко света», – просто замечательно! Удачи Вам в жизни и в творчестве! С теплом и благодарностью, Генриетта». Надо сказать, что Солтанова ко всем авторам относилась крайне уважительно и приветливо, что, конечно, вкупе с её незаурядным умом и мастерским слогом привлекало на её страничку внимание большого количества посетителей сайта. И я так же, как и многие наши друзья по сайту, сразу, с первых же слов почувствовала идущее от поэтессы тепло, её искреннюю добросердечность и заинтересованность, дружеское приятие. Это подкупало. Есть такие люди, которые излучают свет – даже если они далеко от тебя, ты чувствуешь эти добрые волны любви, эти мерцающие огоньки души, согревающие и окутывающие тебя теплом и поддержкой даже издалека. Именно такой и была Генриетта. А почитав её стихи для написания ответной рецензии, я окунулась в неведомый мне доселе мир, с головой выдающий человека одарённого, сложно устроенного и несомненно яркого. Моя рецензия была написана на её стихотворение «Розовый куст», которое поразило меня высотой устремлений автора:

… – Смотри на меня, позабудь про зной,
Про суетный гнёт извечный!
Ни вниз – на окурок в банке пивной,
Ни вбок – на лоток чебуречный –
Не стоит глядеть! Смотри на меня –
Я ответ на любой вопрос!
Я твоё оправдание серого дня
В раскалённых спиралях роз.
………….
И так захотелось, суе́там назло,
Опять говорить о любви,
Как будто бы вдруг от души отлегло…
Розовый куст, живи!

Вдохновившись, я написала следующее: «Какой замечательный образ – «в раскалённых спиралях роз»! Кажется, что́ ещё можно сказать о розах, что нового в них увидеть? А выходит, что очень даже можно! Вы правы, красота спасёт мир, Генриетта – и выведет через тернии к звёздам не одного заблудшего... Звучит как маленькая притча. И прекрасен призыв в конце – хочется к нему присоединиться…» После этого мы ещё несколько раз обменялись взаимными рецензиями, постепенно сближаясь душами, но неожиданно страничка Генриетты Солтановой перестала пополняться новыми стихами и рецензиями. Поэтесса надолго исчезла из нашего поля зрения и не появлялась на сайте не менее года, а то и дольше. Возможно, какие-то были на то непростые причины – семейные обстоятельства или болезнь, – мне о том ничего не ведомо.

Скажу, не кривя душой, что всегда о Генриетте помнила, и знаю, что где-то в конце 2020-го она возобновила переписку со своими постоянными читателями и поклонниками, но я сама так была занята и погружена и в сложные жизненные перипетии, и в работу в своей поэтической Мастерской на площадке Сетевого Клуба Поэтов, что в эти годы редко заглядывала на свою страничку. У меня тогда копились десятки, если не сотни рецензий от моих друзей, на которые я не успевала отвечать. Поэтому и с Генриеттой (или, как её ласково звали друзья, – Геней) в то время тоже не удалось пересечься, а в 2023 году с огромным прискорбием и печалью я узнала о безвременном уходе из жизни поэтессы, с которой очень надеялась ещё подружиться в дальнейшем. Но, как это нередко бывает, мы, живущие, всё время забываем, что ничего нельзя откладывать, ведь жизнь наша, увы, конечна и так непредсказуема.

Генриетта Солтанова родилась в 1954 году в Молдавии, где в пятилетнем возрасте и начала писать свои стихи, постепенно ставшие главной потребностью её души и судьбой. По свидетельству её дочери Светланы, поэтесса трудилась руководителем Центра культуры и отдыха города Бендеры, при этом публиковала свои стихи в республиканских и всесоюзных литературных альманахах, журналах и газетах – таких как «Смена», «Комсомольская правда» и других. Одновременно Генриетта посещала бендеровское литературное объединение. Неординарную, талантливую, обладающую не только душевной, но и внешней красотой поэтессу любили слушатели, читатели и зрители – её стихи, а также поэмы и фантастические рассказы покоряли сердца всех без исключения, а имя её всё больше завоёвывало признание любителей изящной словесности. Однако когда ей было под сорок, судьба совершила резкий поворот – вместе с семьёй в 1992 году Генриетта Солтанова депортировалась в Израиль. Там, конечно, началась новая веха жизни – но сохранилось неизменным главное: любовь к поэзии, верность слову. В Израиле, в курортном городе Нетания, она продолжила писать стихи и публиковаться в местных изданиях. И, конечно, как некий центр притяжения, некий негасимый духовный маяк вновь собрала вокруг себя неравнодушных к поэтическому слову людей – стала создателем и бессменным руководителем литобъединения, которое с весны 1995 года по её предложению получило название «Полёт».

Вот в этом-то лито в далёком 94-м году и познакомился с ней наш общий друг по Стихире Герман Всегод, от которого я узнала интересные подробности о жизни и характере нашей героини. Подробности, которые полностью совпали и с моими ощущениями, и с моими впечатлениями от личности поэтессы. По словам Германа Всегода, относившегося к своей наставнице трепетно и благодарно и называвшего её «светлым и честным человеком, наделённым огромным солнечным талантом», она любила и прекрасно помнила многие стихи классических русских поэтов: от Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Баратынского до великих русских поэтов Серебряного века, из которых выделяла стихи Гумилёва, Ахматовой, Блока и Марии Петровых, Мандельштама и Есенина. Особо отличала она и Максимилиана Волошина – за потрясающую глубину и силу его стихов, многие из которых цитировала легко и с ходу! Знала она и других авторов – например, очень ценила поэзию ряда зарубежных поэтов, в частности, творчество В. Гюго – и как поэта, и как прозаика.

Герман восторженно вспоминает: «Помню первое занятие лито «Полёт», на которое я пришёл. Занятие вела Генриетта – вела очень непринуждённо, доброжелательно и весело. Я обратил внимание на то, что сама она не читала стихов, но очень внимательно слушала других и делала после прочтения нужные, по существу замечания. Когда же кто-то из присутствующих попросил её прочесть что-то из своих стихов, она, ничуть не жеманясь, прочла два-три стихотворения. И это были именно Стихи! Прекрасные, удивительно образные, чуть ироничные. Она читала их глубоким и звонким голосом, очень изящно, с прекрасной чёткой декламацией – и удовольствие от её чтения было огромным! Я сразу понял, что слушаю настоящего Поэта… Генриетта широко открыла для меня таких прекрасных поэтов, как Шарль Бодлер и Артюр Рембо, хотя куда спокойнее относилась к стихам Поля Верлена и более молодых – Луи Арагона и Поля Элюара. Знала и стихи великой французской классики: Ронсара, ди Бюлле и, конечно, огневого и задорного Франсуа Вийона… Была ей близка и английская поэзия – У. Блейк, поэты-«озёрники», особенно Р. Саути, а ещё, разумеется, стихи Роберта Бёрнса, которые она часто цитировала наизусть всем нашим товарищам по «Полёту» на собраниях. Вообще же её знания и интерес к разным эпосам и легендам древних и современных народов меня просто потрясали! Не хватит сил и времени всё перечислить!»

Как же радостно узнавать более глубоко столь щедро одарённого, увлечённого и харизматичного человека, каким была Генриетта Солтанова! Ей были присущи и одинаково хорошо подвластны глубокое понимание природы вещей и человеческой природы одновременно, острая наблюдательность и утончённый лиризм, так изящно переплетавшиеся, что они слагали неповторимые узоры и конструкции смыслов и образов. Судите сами – сколь необычны и в то же время точны эти образы, зримы, выпуклы, неординарны: «Жалюзи раздвигаешь – оконные рёбра»; «Свет на ощупь как шёлк»; «Луч по щеке стекает горячо»; «Кутался вечер в шелест прибрежный»; «зёрнами вызревших слов»; «В линзах луж латунный вечер отсвечен»; «Напрягся день, как парус на ветру»; «дрожат чужих домов корабли»; «Легче вздоха станет камень внутри»; «Дни кружат карусельные»; «на мочках листвы капли влаги – серёжками»… И ещё, и ещё, и ещё – этих жемчужных россыпей эпитетов и метафор очень много в солтановских стихах, раскрывающих нам, читателям, как трепетно, как влюблённо, с каким бесконечным удивлением и упоением вглядывалась она в окружающий мир, в людей, в себя, чутко прислушиваясь к зыбким импульсам вдохновения и стремясь максимально достоверно – именно художественно достоверно! – запечатлевать всё, что чувствует, всё, чем живёт. Поистине бесценно!

И почти во всех её стихах (разве что кроме ироничных и шутливых!) я ощутила неизменный терпкий привкус печали. Чувствуется, что печаль эта естественным образом жила в сердце поэтессы как неизбежная часть жизни совестливого, тонко чувствующего человека – человека без кожи. Недаром иногда, читая её стихи, видишь, что поэтесса понимала что-то большее, чем все мы, чувствовала нечто доступное только ей. «В мире льда живая нежность не нужна» – однажды вырвется у неё отчаянное и горькое… Ах, как это созвучно мне самой и как близко перекликается с бессмертным цветаевским: «Что же мне делать, певцу и первенцу, // В мире, где наичернейший – сер! // Где вдохновенье хранят, как в термосе! // С этой безмерностью в мире мер?!»! А в другом стихотворении Генриетта Солтанова называет голубку за окном инопланетянкой и проводит между ней и собой параллель: «Я ведь здесь сама случайной птицей, // Крошечной пылинкой бытия…» Она и правда ощущала себя случайно попавшей на Землю инопланетянкой среди людей, среди прагматичных и твёрдо стоящих на ногах обитателей нашей планеты, где она чувствовала себя лишь духом, лишь строкой, лишь музыкой… Впрочем, сама она относилась к людям чутко, бережно, была со всеми авторами сайта крайне деликатна. Её рецензии изобиловали сердечными посылами и вдохновляющими, ободряющими словами, от которых у её визави вырастали крылья. Вот лишь некоторые выдержки из её комментариев к стихам: «Замечательное, сильное стихотворение! Необычный ритм только усиливает впечатление от удивительных образов и завораживающей сути стиха. Спасибо за наслаждение Вас читать!»; «Эти чувства и мысли так близки мне, до слёз! Вообще, я думаю, что настоящая поэзия – это всегда «про меня», это радость узнавания! Вдохновения Вам и новых прекрасных стихов! Будьте счастливы!»; «Такая зримая, виртуозно выписанная японской кистью осень! Каждый штрих-образ изящен и неповторим! Какая живопись! Прекрасно!..» – и т.д., и т.п. «Поэзия – это всегда «про меня», это радость узнавания» – как же верно, как щемяще обнажённо и обострённо чувствовала поэтесса суть творчества! И авторы ответно ценили её расположение и её самобытное творчество, подобное диковинной бабочке – настолько хрупким и ранимым был её мир, та густозаселённая любовью и верой вселенная, что выстраивалась из её сложных метафор, тонких наблюдений, сердечных порывов, разочарований, огорчений и надежд. И как же страшно лишиться этого творческого горения, этой способности летать, способности торить дорогу «по изнанке времён», творить свой собственный, пусть и «призрачный мир»… Блестяще состояние творческой опустошённости передано поэтессой в стихотворении «Ночь»:

Окатит чернотой и серебром:
В ней каждый тихий вздох – на фоне неба,
В ней величав твой неказистый дом,
Всё значимо – вода и корка хлеба.

Тут близко море – шорох, шёпот, стон,
Глубинные таинственные клады…
Над улицами плавает неон
И обещает лёгкость и прохладу.

И так неловко на виду у звёзд
Быть пустотой, хитиновым покровом,
Ныть, что устал, что песни перерос,
Что поперхнулся непечатным словом…

Вдали гудят суда: «Сюда! Сюда!»
А сон-трава задумалась в овраге,
И капает горячая звезда
На белый лист нетронутой бумаги.

Отсутствие примет быта в стихах поэтессы, некая созерцательная надмирность и метафизичность мироощущения, при этом острый ум, отменная логика, точность и глубина суждений, многослойная парадоксальность, обычно выдающая масштаб личности и широкую амплитуду мышления автора, – всё это характеристики, из которых складывается сложная и узнаваемая матрица поэтической многомерности Генриетты Солтановой, её поэтического космоса. Именно космоса – потому что она вся была словно не здесь, словно всегда устремлена ввысь и вдаль, к неведомым пределам, к далёким светилам, к птицам, цветам, ветрам и травам, к морским безднам и звукам небесной музыки… С какой нежностью и восхищением она говорит о нашем мире в стихотворении «Мы», посвящённом другу-поэту: «Вскормлен зёрнами сомнений с рук протянутых, // Созревающий под гром весенних гроз, // Всей любовью оживлённый и обманутый, // Мир наш мал, но полон тайн до самых звёзд»! Однако творчеству Солтановой не чужды и формальные поиски, звуковые и смысловые эксперименты – немало у неё оригинальных ритмических рисунков, игры созвучиями, неожиданных рифм, открывающих нам серьёзную, упорную работу над словом – как, например, в стихотворении памяти Б. С.:

Изначально были льды –
Говорят,
Кляксы тающей воды –
Говорят.
Только слабые следы –
Оттиск тени, блеск слюды –
Разве жаждущие рты
Утолят?.. …

Нужно ли говорить о том, насколько я благодарна и Герману Всегоду, и дочери поэтессы Светлане за помощь в сборе информации, за предоставленные сведения о человеке, чьим стихам жить долго в сердцах людей, чьё творчество оставляет неизгладимый след в душах каждого, кто с ним соприкасается! Ведь чем больше будет таких «посвящённых» в неповторимую вселенную по имени Генриетта Солтанова, тем лучше и целительнее для нашего мира, которому так не хватает добра, волшебных прикосновений любви и прощения, красоты, сострадания, мечты и надежды.

Валерия САЛТАНОВА,
поэт, литературный критик
Ростов-на-Дону