Сатир

Проклятый край белых колонн под неподвижным небом,
Грозный очаг тягостных дум и беспокойных снов!
Проще совсем спятить с ума, кудри осыпав пеплом,
Чем изменить горестный лик хладных твоих дворцов.

Каждый портной, каждый гончар, каждый торговец снедью,
Глупый поэт, загнанный раб или большой мудрец
Отягощен ролью своей в сонме плохих комедий,
Загнанный взор маской сокрыв, словно последний лжец.

Ноша моя - бронзовый щит, меч и венец лавровый,
Алый хитон и кошелек, полный златых монет,
А по ночам - вечный побег за городские склоны
В дом певчих птиц и мотыльков, жаждущих вызнать свет.

Там под луной, между стволов многовековых сосен,
Нежно прижав к грубым губам авлосов мунштуки,
Дети лесов, отпрыски благ буйства безумных весен,
В диком пылу пляшут всю ночь, радостны и легки.

Как хороши, как веселы лица лесных сатиров!
Как же бурлив стук их копыт под шутовской куплет!
Но на пиру жизненных сил мне от себя противно:
В этом раю, в этой любви места мне точно нет.

Серые дни, серый народ, короб бесцветных мыслей, 
Пыльная кровь на алтарях, мертвый гранитный свод...
Не поборов злобной тоски, я к детям леса вышел
И умолял взять меня к ним в радостный хоровод.

Тысячи игл жалами пчел в мягкую плоть вонзались,
Тысячи солнц в росстанях вен вместо крови текли,
Кости внутри на черепки, словно фарфор, ломались,
Ветви рогов сквозь скорлупу бледного лба росли.

И я кричал, я проклинал каждую каплю боли,
Я бичевал силы богов и баловство небес.
Но ни одной гневной слезы я из глазниц не пролил,
Не окропил солью с водой гадкой волшбы порез

И наконец зажил в раю смешником козлоногим.
Вместо венца - пара рогов, вместо хитона - мех.
Праздник всегда, праздник везде! Боги не будут строги!
Больше вина! Здравствуй, экстаз! Лейся, желанный смех!

Бледный загар сказочных нимф, танцы, изгибы тела,
Музыка лир, авлосов свист, выход из жестких пут.
Но отчего эта тоска и до сих пор все серо?
И почему по бороде слезы рекой текут?..