И дивное что-то касается памяти

Начало мне –  город, где сосны макушками тычутся в звёзды,      
Где  пишут  автографы  в небе  и чертят круги самолёты,
Где после грозы невесомо взлетаешь в блистающий воздух,
И пьёшь, и не можешь напиться свободой, и дивное что-то

Касается памяти. Чьи-то  проносятся жизни тенями,
Становится каждая частью тебя. И наносятся коды,
И цепкие клеточки тела берут их, творят "оригами"
Из этих даров, соревнуясь с творцом терпеливой природы...

И кажутся вечностью годы. Летишь через них безрассудно,
Забыв осторожность, шипя на ожоги испуганной кошкой.
А где-то за гранью уже поджидает,  с печалью подспудной
То самое "стоп", пыльным солнца лучом обозначив  дорожку

К истоку лиловых дождей. Тут живёт тишина. Ей не нужно
Туманное завтра, и  то, что исчезло с закатом вечерним.
Лишь дышит  предчувствием ночь на  покрытые наледью лужи
Да веры  родной огонёк  открывает душе тонкий мир...  эфемерный.



Муж вдохновился и ответил неожиданным экспромтом:


Облака крылом касаясь, ангел снизился кругами,
В дом вошёл и улыбнулся: "Мир, поэты, православным!
Расскажу вам по секрету, впрочем, можете стихами
Передать Земле посланье Божье. Но сейчас о главном.

Потерпите. Уж немного. Лето близится Господне!
А пока вовсю следите за творящемся в Китае.
Он не зря в подлунном мире самый сильный на сегодня,
И не зря мы Светлой силой день и ночь над ним летаем.

Зреет в нём конец Европе, захлебнувшейся в разврате.
Зреет в нём морали сила, та, что завещал Конфуций.
Зреет! А пока Россия кровью дань за грех свой платит,
Это нечисть собирает жатву ввиде контрибуций.

Вы ж внимайте и пишите, Неба божьи летописцы,
На алмазах гравируем ваши лучшие страницы!..."


Спасибо,  родной!