Глава девятая

Эмоций выпало немало. …
И вот они на трёх конях
Как бы ни в чём и ни бывало
Идут в размеренных рысЯх
По направлении пологих
Холмов к ущельям синих гор,
Путём, незнамым до сих пор
ВойнЫ вершительностей строгих.

При этом каждый полон дум.
Кому и что  взбрело на ум?

Зухра глядела на поэта;
Поэт глядел по сторонам.
Ему мерещился аркан
И скрипом давящая клетка
На отвратительной арбе,
Которую подаст тебе
Рабопленительный извозчик
Бесплатно и без проволочек.

Алчин глядел же на Зухру,
И вот что думалось ему:
"Как на меня она похожа!
Если бородку и усы
Приклеить ей, и без косы
Представить мысленно, и что же?
То это точно буду я!
Мы близнецы! О бисмелля!"

Зухра что думала, - не знаю?
Переживаний много ей
Перенести пришлось, и всей
Душой она была с поэтом,
Алчина сторонясь при этом;
Ей не хотелось повторять
Освободителя как звать.
ВреднА Зухра? (в ней нету фальши)
Может виною Анатас?
Да кстати, что же с ним сейчас? -
Всё то же, что и было раньше:
ЧудИт своё, и едет дальше.
Ему был скучен Шайтан-Куль
Среди прожорливых пикуль.
Там трескотня и много света,
А Сатана не любит это.
Ему блаженно - где темно.
В кумгане, - вот ведь где оно
Его жилище самоходно;
Он мог бы вырваться свободно -
Но  д о б р ы м  духом, ведь сейчас
Не Сатана он, - Анатас,
А хочет стать он Сатаною
( за что и не хвалю его я )

- Сайфи, прочти  мне что-нибудь,
А то докучен этот пусть.
Мне так божественно с тобою!

- Вот стих мой с новою строфою:

Я в краю был,
   в который уходит река;
В том краю
   средь песков умирает река.
Я вдоль берега шёл,
   было время восхода:
Лалом солнечных искр
   умывалась река.

Я любимую звал, -
   удалялась река!
Я любимую ждал, -
   приближалась река;
И под сИни шелка
   свои тихие воды
В глянце лунных ночей
   укрывала река.

Я любовь потерял -
   не найти где она!
Я так долго искал …
   и заката волна
По блуждающим отмелям
   жар излучала
Лалом меркнущих искр
   угасала она.

Я бежал среди вод -
   расплескалась река!
Не найти берегов!
   Только два островка
На меня лазуритом
   ночного дыханья
Словно очи,
   глядели в чадре упованья.