Недоделано квадратура круга бесконечности

Это домащнее задание в литературной школе. и оно недоделано.


Солнце только что покинуло московское небо, оставив пастельных разводах над крышами серых двенадцатиэтажек моего двора. Но для меня, Китаевой-Смык Юлии, психолога по призванию и поэтессы- от случия к случаю, сегодня ночь не время для сна. Я болю. Температура под морок.  Сбивать не хочу. Думаю скоро сама спадет. Весь день я проспала. Я встала с кровати, осмотрелась подошла к монитору. Закт и рассвет особое время - перехода в иные, более тонкие ритмы бытия. Моя маленькая, уютная комната, больше похожая на зачарованный сад, чем  на спальню или на рабочее пространство, была наполнена не только мерным стрекотанием монитора и мягким гудением лампы, проливающей искусственный солнечный свет на моих зеленых питомцев. Сейчас здесь был слышен даже  тихий шелест их листьев, легкий, почти неощутимый ветерок из приоткрытого окна играл ими, фикус бенджамин, декабристы, несколько спатифиллумов, фиалки, герани всех мастей. Воздух был напоен тонким, влажным ароматом земли. Я наблюдала за цветами – фиалки робко прячущими свои бархатные головки, и пышными, торжествующими соцветиями герани. Другие не цвели. Каждый распустившийся бутон, каждый новый листочек казались мне крошечными, живыми фракталами Вселенной, отражающими её бесконечную сложность и внутренний порядок.

Я давно поглощена идеей, что сознание не привязано исключительно к мозгу высших существ. Я верю, всей своей научно-поэтической душой, что фракталы – эти бесконечно детализированные, самоподобные узоры – могут быть ключом к пониманию не только человеческого восприятия, но и самого мира, включая тонкое, едва уловимое "осознание" растений. Моя гипотеза заключается в том, что эти математические паттерны являются своего рода универсальным языком, на котором говорит бытие, и если научиться его слушать, можно заглянуть за завесу привычной реальности. Листья, соцветья растений ожившая математика завораживают меня. Но и динамические видео Фракталов Мандельброта...  Я часами могла любоваться их мерцающими изображениями  на экране, позволяя своему разуму свободно скользить по их бесконечно повторяющимся изгибам, и чувствовала - эти "картинки" проявили себя из трещины между существованием и небытием, миром материи и сознания.

Этим  вечером как всегда за окном шумел город, порывы теплого ветра играли легкими занавесками, словно пытаясь выманить меня из моего уютного гнездышка, и из самоуглубленного созерцания мра.  Некоторое время я стояла и сквозь прищуренные веки смотрела на соцветия герани. Их форма – от центральной оси, делящейся на более мелкие, повторяющиеся бутоны – была сама по себе идеальным примером фрактального принципа в природе. Казалось, каждый цветок миниатюрная копией целой ветви, а каждая ветвь – отголоском всего растения, и так до бесконечности, вплоть до узора галактик. Именно в этот момент, когда мой взгляд блуждал по этим живым математическим узорам, на мониторе, отображающем математические модели -  моих домашних растений, появилось странное мерцание. Фракталы Мандельброта лучились в моем периферическом зрении.

Это были не просто пиксели, хаотично меняющие цвет. Нет. Я чувствовала живое, пульсирующее свечение, словно подрагивающее сердце самой математики, выброшенное в наш мир. Не знаю, может быть, я просто начала засыпать, и это был сон, один из тех ярких, полудремотных визитов на порог нереальности? Свечение начало расширяться, заполняя собой экран, а затем, к моему изумлению, будто вытекло за его пределы, растекаясь по стене, по столу. Все вокруг на минуту замерло, воздух загустел, потом время стало тягучим, как мед. Я села в кресло и заметила: моя любимая керамическая кружка, подаренная братом Александром на прошлый день рождения, минуту назад стоявшая слева от клавиатуры, теперь находилась справа. И ее цвет... он был не просто терракотовым, а невозможно оранжевым, цветом, которого не существовало в привычном спектре, цветом, который ломал глаза и мозг, заставляя их искать объяснения там, где их не было. "Температура..."- подумала я.   Но изменения в ощущении времени, воздуха, свечении экрана и чудеса с кружкой,  словно кричал о другой реальности, пронзительной, неземной.

Даже если я и спала на яву, в тот самый миг, когда кружка сменила место и цвет, я точно проснулась бы. Холодная дрожь пробежала по спине, но она быстро сменилась оглушительным, всепоглощающим любопытством, сродни неудержимой стихии – оно затягивало меня без остатка. Это мерцание, это немыслимое изменение в бодрствующем состоянии, было неопровержимым доказательством того, что мои смелые гипотезы о коллективном сознании мира, пронизывающем всё сущее, от камня до звезды, могли были лишь верхушкой айсберга. "Кажется, наши представления о природе реальности лишь удобная иллюзия," — прошептала я в пустоту, голос слегка дрожал, но в нем уже звучала предвкушающая нотка первооткрывателя.

Я легла в кровать и до трех часов ночи не выключая свет наблюдала изменившуюся реальность, думала о том, как это произошло. Заснула только под утро, когда первые лучи рассвета проникли в комнату, разгоняя остатки невозможного оранжевого. Весь следующий неделю я не могла не вспоминать о своем странном видении. Неловко было позвонить и рассказывать об этом подругам по цеху, моим коллегам-психологам. Что они скажут? "То же мне психолог, заигралась со своими трансперсональными переживаниями. Не доведет до хорошего эта философия. Сбей температуру, выпей снотворное, не спи днем" Мой разум, подобно голодному хищнику, жаждал разгадки, жаждал приключения, я стала Алисой и кроличья нора, я нашла её. Мерцание, я *хотела* в это верить, было порталом. Но как повторить этот опыт? Что будет, если попробовать пройти сквозь него? Я смотрела на уравнение Мандельброта, на изображения фракталов, выискивая тот самый, ускользающий принцип. Потом смотрела на цветы и их соцветия, на ветви деревьев за окном, на изгибы речных русел на картах, пытаясь уловить их общий, скрытый ритм.

Ответ пришел неожиданно, на третью бессонную ночь, когда перед глазами уже плыли цветные пятна и стихи рождались сами собой, преображая кванты опыта в метафоры и рифмы, я сидела перенося их на экране компьютера. Когда не спится,я медитирую или пишу стихи, не в тетрадь, а сразу на компьютере на портале СТИХИ.РУ.  Дело было не только в *уравнении*, и не только в его изображении, поняла я! Дело было в *способе его восприятия*. Фракталы — не просто изображения; это ключи. И эти ключи открывают двери не в пространстве, нет, они открывают двери в сознании! Да, да, в моем собственном сознании! Я увидела, как окружающая реальность — открытое окно, мягкий ветер, играющий занавесками, холодный свет монитора и, самое главное, энергия моих цветов, их жизненная сила, которая, как я чувствовала, была чистой, фрактальной гармонией, все это - части сложного, но естественного протокола. Они обеспечивали входящие сенсорные сигналы, помогая моему разуму войти в особое, глубоко медитативное состояние, синхронизируя внутреннее и внешнее, фракталы на экране поддержали, закрутили и раскрыли общий процесс.
   
Это было похоже на настройку тончайшего музыкального инструмента. Закат, ветерок, запах цветов и влажной земли, создали такое мое состояние и синхронизировались с наблюдением за ритмами фракталов. Так при достижении определенной когерентности мозговых волн – тех самых Альфа и Тета ритмов, которые я, как психолог, хорошо знала, ассоциируя их с глубокой медитацией или состоянием перед сном – нужно было сосредоточиться на конкретной, бесконечно малой точке фрактала. Позволить своему разуму не просто смотреть на неё, а провалиться в её ритмичную детализацию, раствориться в ней. Это становилось похоже на глубокое самогипнотическое погружение, где граница между "я" и "образом", между внутренним и внешним, растворялась, как утренний туман.





Первый прыжок:

Мой первый, уже осознанный "прыжок" в измененку был недолгим, пробным, осторожным опытом. Я, сидя в кресле, с полуприкрытые глазами, погруженная в наблюдение раскрывающегося узора, сливаясь с ним. Пока не почувствовала изменения. Открыв глаза, я обнаружила, что хоть по-прежнему сижу в своей уютной комнате, но... что-то и вправду поменялось. Воздух был другим, более плотным, с металлическим привкусом, словно я дышала электричеством. А на моем запястье не было того тонкого шрама от игр в младшей школе, который я помнила с детства, и который, как мне казалось, был такой неотъемлемой частью меня. Паника. Но мой внутренний психолог тут же взял верх. Я повторила процесс наоборот. Закрыв глаза стала вспоминать комнату какой она была при начале "прыжка" и себя ту, какой знала всегда, таким образом возвращаясь назад. Открыла глаза... Шрам появился. Я поняла: переход связан с рисками. Каждый раз, перескакивая барьер, путешественник не просто менял ощущения и внешние декорации – он возможно  менял свою судьбу, словно перелистывая страницы бесконечной книги бытия. Я заснула удовлетворенная, наигравшись в чудеса.



Второй прыжок:
Изменение мелочей, несущее большой смысл

Мой второй прыжок был целенаправленной проверкой мох предположений. Я хотела проверить, насколько далеко заходят изменения, и попыталась переместиться в реальность, где мои любимые  спатифиллумы, капризные и нежные, цвели буйным, не прекращающимся цветом. Я собрала все исходные составляющие погружающие меня в то самое состояние, что при первом спонтанном переходе.  Сосредоточилась, на наблюдении ритма и визуальной картинки узора. Пка не растворилась в нем полностью. Но при это не оставляла своего желания увидеть цветущие спатифиллум на своем онке! Ощущение внешних перемен вывело меня из состояния погружения. Я открыла глаза. Герань и фиалки цвели как прежде. Но лепестки... они были нежного, почти прозрачного голубого цвета, а не привычного фиолетового, и их структура усложнилась. И, о чудо! Навязанный мной внешнему муру образ цветущих спатифиллумов реализовал себя.  А затем я заметила, что строки моего последнего стихотворения, которые я в обед быстро записала карандашом на листке бумаги, а не как обычно сразу в на СТИХИ.РУ...
 вместо "шепота ветра в сонной тишине" там было "крик космоса в безмолвной ночи". Мелочь, но она перевернула смысл всего, изменив тихую меланхолию на пронзительный экзистенциальный ужас. Я поняла, что реальность параллельных существований не просто меняется по моему желанию, она *переписывается* по своим собственным, не до конца понятным мне правилам, выстраиваясь под  мое намерение с собственными д аберрациями совершенно непредсказуемо. Это было как бросать камень в воду, не зная, какие волны он породит, или как пытаться нарисовать картину, не понимая законов света и тени.



Третий прыжок : Смещение знакомых лиц – брат

Следующий прыжок был более амбициозным, и за него мне до сих пор стыдно. Я хотела вернуться в реальность, где мой брат, с которым в детстве я не была очень близка, был еще ребенком и заново подружиться с ним. Я активировала фрактал, погрузилась через почти полное растворение себя в пространстве, крепко держа единственную мысль увидеть брата за день до нашей ссоры, которую я помнила... И вот я в нашей старой гостиной. Брату 14, он  сидит на диване, смотрит телевизор, но его лицо… оно было знакомым, но одновременно чужим, словно кто-то переставил черты, смешав их с другими. А затем он повернулся, и его глаза, привычно серые, были теперь ярко-синими, как летнее небо, в котором утонул бы любой наблюдатель. Брат Саша, каким я его знала, казалось, существовал лишь в моих воспоминаниях, которые теперь рассыпались в пыль. Этот Александр не узнал меня. Это молодой человек испугался увидев меня рядом. Вскрикнул и отшатнулся от меня .  Это было жутко, как будто я смотрела на собственное отражение в кривом зеркале, искажающем  привычные черты, да еще пугал, неизвестные мне людей в непонятных слоях реальности. "Настоящая реальность — это не то, что происходит, а то, как мы это воспринимаем," — говорил Карл Саган, и теперь я понимала это как никогда остро, ощущая болезненное осознание того, что наши связи могут быть лишь эфемерными нитями в этой многомерной ткани. Дорогу назад я помнила. Прислушавшись к своему телу, восстановив дыхание детально восстановила в ощущении себя сидящую в кресле и все что было вокруг в моей комнате и открыло глаза взносов. Путь домой не подводил.



Последний прыжок: Разрушение фундамента – родители.

На какое то время я стала одержима идеей понять пределы этой манипуляции. Я стала совершать "прыжки" все чаще, пытаясь осознанно менять фундаментальные параметры привычного мира. И тогда начался настоящий кошмар, затронувший самое глубокое и родно – тех, кто дал мне жизнь.

Однажды я переместилась в реальность, где законы физики начали трещать по швам. Я оказалась в знакомой квартире моих родителей, но это был совсем не тот дом, который я знала, а скорее его искаженная тень.

*Гравитация: Стала "пятнистой". В одном углу комнаты рамки с фотографиями едва держались на стене, словно пытаясь оторваться, в другом — падали с ускорением в несколько раз превышающим земное от одного взгляда на них. Двигаться- поднять руку, повернуть голову, было сложно. Невозможно рассчитать силу движения. Тело то испытывало огромное напряжение будто проталкиваясь через тонны свинца, то становясь нереально легким почти не касаясь поло по инерции двигалось. Так, проходя по комнате, я не рассчитала силу движения и задела стол. В следующую минуту моя любимая мамина ваза, стоявшая на нем, упала на пол с таким звуком, будто её уронили с десятого этажа. Затем, не разбившись внезапно, зависла в воздухе, медленно плывя вверх, пока не ударилась о потолок. Я дошла до кухни. Мои родители, мои любимые мама и папа, сидели за столом, но их лица были искажены каким-то внутренним сдвигом, их движения были прерывистыми, как у сломанных кукол. Папа пытался налить чай, но вода вытекала из чайника, будто подчиняясь своим собственным причудливым законам, иногда сворачиваясь в спирали, иногда просто исчезая. Они были очень испуганные. Меня заметили не сразу. А когда заметили , узнали, но это в свою очередь уже нешуточно напугало меня.
 
*Причинность: в это новой реальности была нарушена до неузнаваемости. На столе  лежала газета. Я не помню, когда газеты перестали появляться в нашей квартире. Значит это прошлое, но в ней были новости о событиях, которые должны были произойти завтра. Телевизор сначала показывал середину программы, потом конец, а затем начало, словно время смешалось в беспорядочную кашу. Мои родители пытались говорить со мной, но их слова были перемешаны, их реплики были ответами на вопросы, которые я еще не задала, или, наоборот, вопросы, на которые ответы уже прозвучали, создавая абсурдную и пугающую мозаику.  Это все пугало их то же. Да, они были в ужасе. Мама чуть не плакала. У отца дрожали тук Эрвин Шрёдингер однажды предположил: *"То, что мы называем реальностью, на самом деле — нечто совсем другое, и мы просто не можем этого понять."* Я чувствовала, как мой мозг отказывается обрабатывать происходящее, как моя душа разрывается от этого хаоса,  затрагивающего самых близких мне людей, превращая их в подобие марионеток в безумном театре. Кем бы ни были эти люди, похожие на моих родителей, я их воспринимала своими родителями и их ужас от происходящего передавался мне. Я чувствовала его всем телом.
*Цвет и звук: Стали непредсказуемыми. За окном небо могло быть невозможного фиолетового цвета с оранжевыми облаками, издающими низкий, утробный гул, который не был слышен ушами, но ощущался в костях, и спазмах живота, от него тошнило . Голоса моих родителей меняли тембр и высоту, сливаясь в неразличимую какофонию, а свет от лампы на кухне был *осязаем* как горячий, липкий воздух, обволакивающий и удушающий. При очередном неловком движении меня буквально вынесло сквозь стену, я не могла собраться с мыслями чтобы вернутся назд смоделирова привычную мне реальность в своем сознании.

   
Встречи с немыслимым и поиск гармонии.
Но самые страшные изменения касались самой материи и жизни, я столкнулась с существами, которые, казалось, вышли из древних, пыльных трактатов. Нечто, что можно было бы описать как "падший серафим" из христианских преданий: громадное, мерцающее существо, составленное из тысяч переплетающихся глаз и крыльев, каждое из которых пульсировало неземным светом. Оно издавало звук, похожий на шепот всех страданий мира, на вой всех потерянных душ, который проникал прямо в сознание, не давая дышать. Оно не двигалось, но его присутствие искажало пространство вокруг, как черная дыра, и я чувствовала, как мое собственное сознание пытается разорваться на части от одной лишь близости к этому немыслимому. 
...я была не одна.  Вокруг юди слились с архитектурой, их тела были стенами, а их мысли – ветром, гуляющим по улицам. Таким предстал цикл перерождений, воплощенный в ужасающей метаморфозе городов, где каждый кирпич был живым существом, а их стоны и радости были частью гула мегаполиса.
...я ощущала нечто похожее на то, что можно назвать  "коллективным бессознательным", оно стало осязаемым, ужасающим и прекрасным одновременно, воплощением древних мифов.

тайна фракталов

Не знаю, что дало мне понять; все эти хаотичные изменения вызваны  неудержимым любопытство и экспериментами над собственным сознанием - каждое пересечение барьера измерений не просто меняло мою судьбу, укрепляя новые нейронные связи, а расшатывало само полотно мироздания. Я сама втянула себя в отчаянную гонку серии экспериментов, катастрофическое изменение ветров и каналов моего тела, которое вело к постепенному разрушению всех известных законов баланса элементов и нарушению дош. Я чувствовала себя ребенком, играющим с божественной материей собственной жикин как со спичками на заправочной станции, а спички, как известно детям не игрушка! 

Единожды солгав, кто тебе поверить. Так и во всем, любая зависимость очень прилипчива , пересечение линий возможного флиртовало , манило меня. Наверняка эти возможности сознания можно использовать с большой пользой. Но сейчас у меня просто нет сил об этом думать. Я очень устала. Я непременно подумаю обетом позже.    А сейчас...  Я рассматривала свои собственные мысли.  Мое сознание само продуцировало запомнившиеся изображения в динамике. То ускоряя, то замедляя перетекание образов я хотела почувствовать более глубинный код, который их связывал, их скрытую, живую суть. В бесконечной детализации Мандельброта, в его самоподобие, я внезапно увидела нечто большее, чем просто математику. Я увидела энергетические потоки Вселенной, её пульсирующие артерии, её живое, осознающее сердце.

Истинная тайна фракталов открылась мне Фракталы Мандельброта, поняла я, не просто математические объекты, они — нервная система мультивселенной. Каждая итерация уравнения не просто *открывает* слой реальности, она его *активирует*, вдыхая в него жизнь. Акт наблюдения и концентрации, усиленный моим подходом к погружению в наблюдаемое, интуицией и моими цветами, был сродни настройке на конкретную "частоту" реальности. Но самое главное: сам фрактал, своим бесконечным самоподобием, был постоянно изменяющимся, живым генератором гармонии.

Когда я "прыгала" необдуманно, я словно дергала за одну из бесконечных нитей этой космической сети, создавая резонанс, который расходился по всем измерениям. Этот резонанс, этот энергетический удар, мог разрушал хрупкое равновесие, и она защищала себя отражая удары. Все они возвращались мне обратно.  Истинная тайна заключалась в том, что фракталы — это потоки живой, осознающей себя энергии, формирующей саму ткань бытия. Каждая линия, каждая точка — это сознательный, вибрирующий элемент, часть единого целого, пульсирующего в бесконечной гармонии. И нарушая их, своим неуравновешенным сознанием я направляла огонь на себя, мироздание защищалось, и учило меня. На таком удивительно плане любая эмоция, мысль становятся очень сильными но вселенная как любящая мать умет себя защитить и в то же время учить своих детей.  Никто из нас не нарушит космический баланс. Но себя мы  разрушаем легко если не следуем ему. Не зная нотной грамоты, я пыталась играть на арфе, выдергивая струны наугад, порождая лишь диссонанс.

Финал: Гармония и новая судьба человечества

Я больше не навязывала своей воли энергии мироздания, а старалась  "сонастроиться" с ней и жить в ее ритме. Я перестала пытаться изменить реальность, а начала гармонизировать себя в так ее течению. Я использовала фрактал как камертон, медленно, осторожно, проигрывая нужные "ноты" сознания, чтобы восстановить баланс. Это был не возврат к прежнему моему внутреннему одинокому миру, а создание нового, уравновешенного состояния, где я и все сущее едины в реальности моего переживания. Мое поэтическое чутье, моя способность чувствовать тонкие энергии и ритмы, моя эмпатия к самым малым формам жизни, оказалась бесценной в этом грандиозном эксперименте.

Мой мир изменился навсегда, но не разрушился. Законы физики параллельных реальности при моих медитациях не стали такими как в нашем  Этом Мире, но стабилизировались в новом, более сложном, но теперь понятном равновесии. Гравитация стала гибкой, позволяя, например, левитировать легким предметам в определенных зонах, но не хаотично. Причинность приобрела четкость, позволяя при этом  легкие "отголоски" будущего или прошлого, но без разрушения настоящей последовательности событий. Мои близкие во вновь открытых мною мирах – познакомились со мной, брат Александр, мама и папа – и теперь были со мной при каждом мени посещении их реальности, у них появилось новое знание, более глубокое понимание мира, словно они тоже коснулись вечности.

Я надеюсь каждый из нас откроит новый удивительные планы реальности и Человечество, столкнувшись с этими изменениями, не сойдет с ума, а постепенно  адаптировалось. Надеюсь мое открытие не останется секретом, распространится по Этому Миру, меняя сознание и возможности людей. Оно станет новым Евангелием, новой философской основой. Каждый человек увидит, его = сознание, его мысли – это не просто локальная активность, а часть огромной, фрактальной, живой сети. Свобода выбора оказалась не в попытке изменить мир под себя, а в выборе гармонии, в сонастройке с бесконечными, живыми энергиями фракталов. Как сказала бы мой внутренний психолог: *«Мы — не только продукты нашего прошлого, но и архитекторы нашего будущего, если научимся воспринимать его нелинейно, если перестанем быть заложниками старых парадигм.»*

Буддийские монахи, веками говорившие о не- двойственности и иллюзорности мира,  оказались правы в буквальном смысле! Христианские мистики, видевшие небесные иерархии, безусловно правы. Эти "иерархии" – не просто символы, а энергетические структуры внутри самого фрактального мироздания, доступные для созерцания и сонастройки.

 Прекрасно, если каждый сможет воспринимать  реальность не как жесткую конструкцию, а как гибкую, живую симфонию, где каждая мысль, каждое действие – это нота в бесконечной мелодии бытия. Благодаря моим экспериментам с сознанием  понимание фракталов объединило научную фантастику с философскими размышлениями о природе пространства, времени и самого сознания, подчеркнув важность гармонии и равновесия в существовании каждого живого существа. Надеюсь скоро все мы  перестанем быть запертыми в линейной, полярной "матрице", и научимся  видеть мир таким, какой он есть – бесконечно сложный, но невероятно гармоничным, если научиться играть его музыку.

Связь со стрессом здесь проявилась наиболее четко. Ведь наш мозг, сформированный естественным отбором через постоянную угрозу жизни, эволюционно настроен на выживание. Это приводит к доминированию линейного и полярного мышления — нужно быстро определить "опасно/безопасно", "друг/враг", "что делать дальше". Этот режим постоянного "выживания" держит нас в хроническом стрессе, сужая восприятие и ограничивая способность видеть более широкую, неполярную и нелинейную картину мира. Именно творчество (моя поэзия, мои фиалки, моя герань) и медитация (мои глубокие погружения в фракталы) стали для меня способом снизить этот стресс, выйти за рамки привычного мышления и обрести способность к "сонастройке". Когда стресс отступает, открывается доступ к тем граням сознания, которые видят мир как континуум, а не набор оппозиций, как паутину времени, а не прямую линию. Именно эти состояния, далекие от борьбы за выживание, оказались ключом к истинной свободе и гармонии.

"Мы не просто часть Вселенной," — записала я в своем дневнике, мой почерк был теперь на удивление каллиграфичен, словно сам становился частью вселенского узора, — "Мы и есть Вселенная, вибрирующая в бесконечном фрактальном танце, и наша задача — быть созвучными этому танцу, а не ломать его ритм."











Работа над ошибками. 










Солнце только что покинуло московское небо, оставив пастельных разводах над крышами серых двенадцатиэтажек моего двора. Но для меня, Китаевой-Смык Юлии, психолога по призванию и поэтессы- от случия к случаю, сегодня ночь не время для сна. Я болю. Температура под морок. Сбивать не хочу. Думаю скоро сама спадет. Весь день я проспала. Я встала с кровати, осмотрелась подошла к монитору. Закат и рассвет особое время - перехода в иные, более тонкие ритмы бытия. Моя маленькая, уютная комната, больше похожая на зачарованный сад, чем на спальню или на рабочее пространство, была наполнена не только мерным стрекотанием монитора и мягким гудением лампы, проливающей искусственный солнечный свет на моих зеленых питомцев. Сейчас здесь был слышен даже тихий шелест их листьев, легкий, почти неощутимый ветерок из приоткрытого окна играл ими, фикус бенджамин, декабристы, несколько спатифиллумов, фиалки, герани всех мастей. Воздух был напоен тонким, влажным ароматом земли. Я наблюдала за цветами – фиалки робко прячущими свои бархатные головки, и пышными, торжествующими соцветиями герани. Другие не цвели. Каждый распустившийся бутон, каждый новый листочек казались мне крошечными, живыми фракталами Вселенной, отражающими её бесконечную сложность и внутренний порядок.

Я давно поглощена идеей, что сознание не привязано исключительно к мозгу высших существ. Я верю, всей своей научно-поэтической душой, что фракталы – эти бесконечно детализированные, самоподобные узоры – могут быть ключом к пониманию не только человеческого восприятия, но и самого мира, включая тонкое, едва уловимое "осознание" растений. Моя гипотеза заключается в том, что эти математические паттерны являются своего рода универсальным языком, на котором говорит бытие, и если научиться его слушать, можно заглянуть за завесу привычной реальности. Листья, соцветья растений, ожившая математика завораживают меня. Но и динамические видео Фракталов Мандельброта... Я часами могла любоваться их мерцающими изображениями на экране, позволяя своему разуму свободно скользить по их бесконечно повторяющимся изгибам, и чувствовала - эти "картинки" проявили себя из трещины между существованием и небытием, миром материи и сознания.

Этим вечером как всегда за окном шумел город, порывы теплого ветра играли легкими занавесками, словно пытаясь выманить меня из моего уютного гнездышка, и из самоуглубленного созерцания мра. Некоторое время я стояла и сквозь прищуренные веки смотрела на соцветия герани. Их форма – от центральной оси, делящейся на более мелкие, повторяющиеся бутоны – была сама по себе идеальным примером фрактального принципа в природе. Казалось, каждый цветок миниатюрная копией целой ветви, а каждая ветвь – отголоском всего растения, и так до бесконечности, вплоть до узора галактик. Именно в этот момент, когда мой взгляд блуждал по этим живым математическим узорам, на мониторе, отображающем математические модели - моих домашних растений, появилось странное мерцание. Фракталы Мандельброта лучились в моем периферическом зрении.

Это были не просто пиксели, хаотично меняющие цвет. Нет. Я чувствовала живое, пульсирующее свечение, словно подрагивающее сердце самой математики, выброшенное в наш мир. Не знаю, может быть, я просто начала засыпать, и это был сон, один из тех ярких, полудремотных визитов на порог нереальности? Свечение начало расширяться, заполняя собой экран, а затем, к моему изумлению, будто вытекло за его пределы, растекаясь по стене, по столу. Все вокруг на минуту замерло, воздух загустел, потом время стало тягучим, как мед. Я села в кресло и заметила: моя любимая керамическая кружка, подаренная братом Александром на прошлый день рождения, минуту назад стоявшая слева от клавиатуры, теперь находилась справа. И ее цвет... он был не просто терракотовым, а невозможно оранжевым, цветом, которого не существовало в привычном спектре, цветом, который ломал глаза и мозг, заставляя их искать объяснения там, где их не было.

Даже если я и спала на яву, в тот самый миг, когда кружка сменила место и цвет, я точно проснулась бы. Холодная дрожь пробежала по спине, но она быстро сменилась оглушительным, всепоглощающим любопытством, сродни неудержимой стихии – оно затягивало меня без остатка. Это мерцание, это немыслимое изменение в бодрствующем состоянии, было неопровержимым доказательством того, что мои смелые гипотезы о коллективном сознании мира, пронизывающем всё сущее, от камня до звезды, могли были лишь верхушкой айсберга. "Кажется, наши представления о природе реальности лишь удобная иллюзия," — прошептала я в пустоту, голос слегка дрожал, но в нем уже звучала предвкушающая нотка первооткрывателя.

Я легла в кровать и до трех часов ночи не выключая свет наблюдала изменившуюся реальность, думала о том, как это произошло. Заснула только под утро, когда первые лучи рассвета проникли в комнату, разгоняя остатки невозможного оранжевого. Весь следующий неделю я не могла не вспоминать о своем странном видении. Неловко было позвонить и рассказывать об этом подругам по цеху, моим коллегам-психологам. Что они скажут? "То же мне психолог, заигралась со своими трансперсональными переживаниями. Не доведет до хорошего эта философия. Сбей температуру, выпей снотворное, не спи днем" Мой разум, подобно голодному хищнику, жаждал разгадки, жаждал приключения, я стала Алисой и кроличья нора, я нашла её. Мерцание, я хотела в это верить, было порталом. Но как повторить этот опыт? Что будет, если попробовать пройти сквозь него? Я смотрела на уравнение Мандельброта, на изображения фракталов, выискивая тот самый, ускользающий принцип. Потом смотрела на цветы и их соцветия, на ветви деревьев за окном, на изгибы речных русел на картах, пытаясь уловить их общий, скрытый ритм.

Ответ пришел неожиданно, на третью бессонную ночь, когда перед глазами уже плыли цветные пятна и стихи рождались сами собой, преображая кванты опыта в метафоры и рифмы, я сидела перенося их на экране компьютера. Когда не спится,я медитирую или пишу стихи, не в тетрадь, а сразу на компьютере на портале СТИХИ.РУ. Дело было не только в уравнении, и не только в его изображении, поняла я! Дело было в способе его восприятия. Фракталы — не просто изображения; это ключи. И эти ключи открывают двери не в пространстве, нет, они открывают двери в сознании! Да, да, в моем собственном сознании! Я увидела, как окружающая реальность — открытое окно, мягкий ветер, играющий занавесками, холодный свет монитора и, самое главное, энергия моих цветов, их жизненная сила, которая, как я чувствовала, была чистой, фрактальной гармонией, все это - части сложного, но естественного протокола. Они обеспечивали входящие сенсорные сигналы, помогая моему разуму войти в особое, глубоко медитативное состояние, синхронизируя внутреннее и внешнее, фракталы на экране поддержали, закрутили и раскрыли общий процесс.