Месть колдуна. Часть 4

Месть колдуна. Часть 4.

Рассвет целует на прощанье ночь.
И вспыхнул на щеках её румянец.
Ресницами взмахнув, уходит прочь.
Кольцом из звёзд её украшен палец.

Красотки томной чувство не щадя,
Любовник увлечён уже зарёю.
Прольются слёзы каплями дождя,
Ночь отомстит ему потом грозою.

Окончена любовная игра.
Бледнеет лик прелестницы столь юной.
Дню царствовать уже пришла пора,
Спускается заря в чертог подлунный.

Под куполом сверкающим небес
Величественно высятся руины.
Со всех сторон их окружает лес,
Так  осаждают воды твердь плотины.

Лианы, зацепившись за гранит,
Свисают вниз упругими сетями.
И запустенья непригляден вид,
Как поле битвы с бренными костями.

Между брусчатки брошенных дорог
Растут никем не кошенные травы.
Святилища забытого порог
Лишь обезьян пересекли оравы.

Но нынче их не слышно болтовни.
Проклятия над храмом тень повисла.
В провалах окон желтые огни
От свеч искать здесь не имеет смысла.

И в непроглядной зелени дубрав
Не слышен голос одинокой птицы.
Москиты не жужжат средь буйных трав.
Незримый страх установил границы.

Шептал он еле слышно: «Не входи.
Здесь древним злом пропитаны все стены.
Немыслимое ждёт вас впереди
Шагнёте если за порог священный».

Но нас не напугает чей-то стон,
И слышали уже немало духов.
Идём сражаться мы, не на поклон
Досадливо Амир прочистил ухо.

Причудливой резьбой украшен вход.
Как коромысло, выгнутая арка.
На барельефах высечен поход,
Две армии схватились в битве жаркой.

А далее победа над врагом,
Перед царём голов большая груда.
И пленницы в обличии нагом
На пир несут изысканные блюда.

Загадочных пошёл черёд богинь.
За ними чудищ жуткие личины.
Казалось, разомкнут они клыки
И разорвут нам глотки без причины.

Мы шли по плитам длинных галерей.
Снаружи свет рвал темноту на части.
Мы запертых не видели дверей,
Но чувствовали бремя чьей-то власти.

Давила тяжким камнем тишина,
Готовая прерваться резким звуком.
Наш путь похож был на обрывок сна,
К успеху приведёт он или к мукам?

Лис плёлся сиротливо позади.
Он нюхал то и дело пол и стены.
Спиной широкой ход загородив,
Амир хотел быть первым непременно.

Гремели, как набат, его шаги.
Казалось, он искрился от отваги.
Пускай трепещут грозные враги.
Он не страшился ни волшбы, ни шпаги.

Мы шли, за коридором коридор.
Сменялись удивительные залы.
Вдоль стен лежала рухлядь, тлен и сор.
Из брошенных вещей в углах завалы.

Возможно, захватили храм враги.
Печальный перед нами вид разбоя.
Топтали без разбора сапоги
Тех, кто спасался здесь от жути боя.

Однако мы не видели костей
Несчастных, кто стал жертвами расправы.
Ни целых, ни отрубленных частей.
По-видимому, были мы не правы.

Без принужденья был покинут храм?
Упрятана под слоем лет отгадка.
Подумать страшно сколько горя, драм
Потоком время смыло без остатка.

Мы наконец нашли центральный зал.
Загадочного божества чертоги.
Пол украшал топаз и бирюза.
Держали свод ряды колонн двурогих.

Таинственный мерцал под сводом свет.
Зал растворялся в зыбком полумраке.
Мозаики искрился самоцвет.
На стенах удивительные знаки.

Предстал пред нами исполинский неф.
В огромной нише идол из гранита
Стоял, главою крышу подперев,
А тело письменами сплошь покрыто.

На человека идол был похож,
Но щупальца имел он осьминога.
Холодная прошла по телу дрожь.
Как статуи, вросли мы у порога.

Пред ним стоял из мрамора алтарь.
Багровые следы под слоем пыли.
Из камня лик укрыла тени хмарь.
В ухмылке губы алчные застыли.

Пред идолом мы меньше муравья,
Чей путь прервать не трудно без пощады.
Разумным мыслям наконец внемля,
Мы были встрече той совсем не рады.

Внезапно тишину прорезал крик.
Его переполняли гнев и ярость.
Он в души наши, словно яд, проник.
Мы отыскали взглядом верхний ярус.

Сверкая оком, вниз смотрел колдун.
Не стал он изменять своё обличье.
Лицом морщинист и седой, как лунь.
Худые руки, словно лапы птичьи.

На нём одет был дорогой наряд
Рубашка из изысканного шёлка.
Сверкал расшитый серебром халат.
Скрепляла плащ из золота заколка.

«Приветствует гостей мой новый дом.
Доволен я, поверьте, этой встрече.
Далась дорога вам с большим трудом.
Путь долгий был преградами отмечен.

Вы догадались, дождь и камнепад
Не просто так. Моя была работа.
Однако я, отчасти, даже рад,
Помог спастись вам из ловушки кто-то.

Я приготовил вам иной конец.
Участниками станете забавы.
Утратил из-за вас жену, венец.
Достойны интересной вы расправы.

В обличии совином я удрал,
Оставив позади костёр. А горы
Меня укрыли. Как песчинка, мал.
Вокруг меня хрустальные просторы.

Меж кряжей изумруд сверкал долин.
Луга, поляны, стайки стройных сосен.
Озёра меж сошедших вниз лавин,
Платок как-будто синий кто-то бросил.

Покой манил, но сердце жёг огонь,
И разгоралось пламя чёрной мести.
Волшебный нёс меня по небу конь
Пока не оказался в этом месте.

Читал я в древней книге о стране,
Что пала жертвой собственной гордыни.
Погибли люди в длительной войне,
Но среди леса храм стоит поныне.

Пылал багровым заревом закат,
Когда увидел каменные глыбы.
Вы обойти гигантский зиккурат
За два часа, наверно, не смогли бы.

Я, спешившись, пресёк его порог.
Давно упали сгнившие ворота.
В пыли следов ничьих не видно ног,
Но чувствовалось, ждёт меня здесь кто-то.

Открылся предо мною коридор.
В просветах окон загорались звёзды.
Бесшумно лезло зло из дальних нор.
Птенцы кошмара покидали гнёзда.

Здесь колдовская сила через край
Лилась. Я жадно пил её без меры.
Вокруг возникла призрачная рать-
Жрецы, прислуга, мерзкие химеры.

Страдальцев любопытная толпа.
Её держала в храме власть проклятья.
В безумный хоровод на миг попал,
Но ледяные разлепил объятья.

Явил я злую сущность колдуна.
Их жалкая возня меня взбесила.
Рассыпалась на камешки стена.
Меня переполняла снова сила.

Посеяв в этом стаде боль и страх,
Я путь продолжил в тёмном лабиринте.
Его я видел раньше в мрачных снах.
«О боги тьмы, с себя покровы скиньте!»

И только я желанье произнёс,
Как тотчас оказался в этом зале.
Здесь проливались реки горьких слёз.
Весь ужас вам привидится едва ли.

Предстало предо мною божество.
Огромно, как скала. Чернее тучи
И холодней пучины естество.
Здесь души он удерживал и мучал.

Обжил я понемногу каземат.
И скрытые найдя доселе крипты,
Я знания расширил во сто крат,
Запретные читая манускрипты.

Мне зеркала понятна стала суть.
Могу в него войти, как в дверь портала.
И верный проложив над бездной путь,
Вернуться через миг под своды зала.

Могу изъять я душу из груди,
В хрустальную её упрятав клетку.
Могу в ледышку тело превратить,
Незримую набросив взглядом сетку. 

Открылся мне ещё один секрет.
Жрец охранял его в своей гробнице.
Его нашёл случайно я скелет.
Истлевший свиток был зажат в деснице.

Я смог украсть у времени слова,
Хоть манускрипт распался горсткой пыли.
Была то старой мудрости глава,
Которую давным-давно забыли.

Но древние имеют тонкий слух.
И спящие поднять готовы веки.
Кто был недвижим, холоден и глух
Вернуться сможет в этот мир навеки.»

Хрустальный взяв со столика гранат,
Он посмотрел сквозь радужную стенку.
Светился торжеством и злобой взгляд,
Загадочной он упивался сценкой.

«В сосуде этом спрятана душа
Жены твоей, красавицы Рамины.
Была, чертовка, чудо хороша.
Как ты живешь теперь без половины?»

От слов проснулся тягостный недуг,
Отравленным шипом вонзился в сердце.
Тугой я натянул, немедля, лук.
Короткое стрела сыграла скерцо.

На шаг не долетев до колдуна,
Упала вниз, разбитая на щепы.
Невидимая, прочная стена
Сумела усмирить полёт свирепый.

Взмахнул рукой наш ненавистный враг,
И эхо разнесло по залу хохот.
«Ты всё такой же взбалмошный дурак.»
Смех перешёл в зловещий, хищный клёкот.

И к древнему взывая божеству,
Он произнёс какое-то заклятье.
Как ветер гонит жухлую листву,
Не в силах был на месте устоять я.

Под сводами раздался страшный гром.
Дрожь охватила стены и колонны.
На четвереньки встав с большим трудом,
Пред идолом предстал к земле склонённый.

Я камня уловил тревожный треск,
Движение громады многотонной.
В глазах, застывших, появился блеск.
Я погружался, словно в пруд бездонный.

В последний миг меня схватил Амир
И выдернул из-под пяты гиганта.
Чуть позже, как раздавленный инжир,
Прилип к стопе ожившего атланта.

Издало божество протяжный рёв.
Звук опрокинул нас ничком на плиты.
След от удара, как глубокий ров.
Крошился мрамор в камешки разбитый.

Но с божеством затеял лис игру.
Он заметался молнией по залу.
Мелькал он между щупалец и рук.
Он идола увёл от нас помалу.

Рукой дрожащей я открыл футляр
И вытащил страницу фолианта.
Колонну в щебень обратил удар.
Не в шутку разозлил наш лис гиганта.

Как мне велел когда-то чёрный том.
Промолвил тихо нужные три слова.
И в тот же миг дым повалил столбом.
Мы замерли, хоть зрелище не ново.

Сгустился мрак, покинувший приют,
И обратился в мерзкое созданье.
«Сверши над колдуном скорее суд.
От рук твоих пусть примет наказанье.»

Не радостный конец у подлецов.
Поняв, что неминуема расплата.
Колдун закрыл от ужаса лицо.
Но некуда бежать, коль смерть крылата.

Хоть чёрных был адептом он наук.
Не смог свершить защитного обряда.
Как муху убивает злой паук,
Так жертвой пал он палача из ада.

С утробным, жутким воем существо
Его настигло в крытой галерее.
В короткой схватке пало колдовство.
Сомкнулись когти вокруг тонкой шеи.

Я отвернулся, слыша дикий рёв,
И посмотрел на бледного Амира.
От звуков плотоядных стыла кровь.
Отвратен вид голодного вампира.

Лежал разбитый вдребезги гранат.
Покинула душа предел темницы.
Порхнула прочь, не ведая преград,
За горы и леса, подобно птице.

Со смертью колдуна остатки чар
Развеялись, как полоса тумана.
Волшебный свиток я убрал в футляр.
Окаменело тело истукана.

Крылатый демон обратился в дым.
Исчез до срока душегуб свирепый.
Прошедшее казалось сном дурным.
Слетали с душ невидимые цепи.

К нам подбежал, хромая, гордый лис.
Ласкали мы отважного героя.
Как говорится, хочешь жить-вертись.
Хвала богам, по-прежнему нас трое.

Хоть много бед наделал нам колдун,
Не опалило сердце жажда мести.
Был похоронен нами подлый лгун,
Не ведавший ни совести, ни чести.

Нас ждёт немало хоженых дорог.
Но путь обратно кажется короче.
Истории имеют эпилог,
И дни сменяют неизменно ночи.

Оставлен позади недобрый храм.
Придало сил спасение Рамины.
Зарубцевался след сердечных ран.
В бою кто выжил, те душой едины.