Шершень

И вновь отравленное жало
кипит от творческих потуг,
тебе всё мало, мало, мало,
находишь новое: тук-тук!

Но в этом улье лишь трудяги,
давно погрязшие в быту,
что не бывали в передряге…
Подносишь их медок ко рту,

предощущая: вот нормальность,
где торжество в миру добра –
невозмутимая банальность,
ну а на донышке – хандра

Разворошить упрямый улей!
Разрушить рационализм
праздношатающейся пулей,
разя пчелиный педантизм!

Ведь им не ведом даже трепет,
лишь дебет с кредитом свести
житейской мудрости – вот лепет,
что ты не в силах вынести!

Разить их косность надо жалом,
попутно впрыскивая яд,
издёвки злобной со скандалом,
тогда конвейер будет смят!

А пчёлы жалятся не больно,
да и жужжат, как мухи, но
их монолитности довольно
содеять то, что суждено

Они обрушатся всей массой
под монотонный шелест крыл,
сведя с ума, хоть ты кирасой
и шлемом суть свою прикрыл

Итог нерадостный: покорно,
трудолюбивый, как пчела,
в порядок веришь априорно,
лишённый творческого зла!