Про примитивизм в искусстве

Примитивизм – не просто констатация абсурда, а своеобразный трансцендентный опыт, хотя и лишенный религиозного пафоса.

Это прорыв к архаическим слоям сознания, где еще нет разделения на высокое и низкое, где искусство неотделимо от ритуала. В «наивных» картинах таможенника Руссо или в шаманистических мотивах экспрессионистов есть попытка вернуться к состоянию, предшествующему рефлексии – к тому самому «до-культурному» восприятию, которое Камю связывал с мифическим сознанием. Однако это не бегство от реальности, а ее обостренное переживание: упрощая формы, художник-примитивист стирает навязанные обществом фильтры, позволяя зрителю столкнуться с миром лицом к лицу. Такой опыт анти-трансцендентен – он ведет не ввысь, а вглубь, к тому хаотическому началу, где абсурд перестает быть концепцией и становится экзистенциальным потрясением. 

Обыватель же часто воспринимает примитивизм как «неумение рисовать» или экзотическую стилизацию, не видя за грубыми формами философского вызова. Для него искусство должно утешать или восхищать техническим мастерством, тогда как примитивизм намеренно лишает зрителя этой опоры. Когда Модильяни вытягивает шеи своих героев, а Кирхнер искажает пропорции, они неет демонстрируют неумелость, они показывают человека, раздавленного абсурдом.

Ошибка обывателя в том, что он ищет в искусстве подтверждение привычных смыслов, тогда как примитивизм, подобно Камюневскому Сизифу, находит свободу в отрицании иллюзий. В этом и есть его бунтарская суть: приняв, что жизнь не имеет готовых ответов, художник-примитивист создает новые формы – нелепые, пугающие, детски-непосредственные, но зато предельно честные. Его работы – это камень, который Сизиф катит в гору: бессмысленный с точки зрения логики, но наполненный глубоким смыслом самого акта сопротивления. В мире, где смерть делает все усилия тщетными, примитивизм предлагает не пассивное отчаяние, а яростную радость творчества – пусть даже его плоды напоминают рисунки пещерного человека.