Отец и дети или мир, где время летать...

ТРИОДА ОТ ЕВЫ
"Отец и дети или мир, где время летать..."



Преамбула :
"Отец не творит чудеса — он в каждом находит чудо,
а дети и их вера в него — воздух, на котором держится возможности  отцовской любви и заботы."




Дети шумною толпою 
вбежали в кабинет отца. 
Строгий папа с полуулыбкой обернулся, 
и напустив сердитый вид, 
сказал — и голос был 
как громкая труба: 
"Я знаю, вы любите меня, 
и поиграть бы рады вместе, 
но занят я — сейчас 
не детским делом. 
Проверю все счета, 
назначу мирный путь 
решения конфликтов 
и через пять минут 
встречаемся в саду". 

И шумный быстрый гам и рев, 
комок из ног и рук 
и голосов на разные манеры 
посыпался из кабинета в коридор, 
потом из залы в лифт 
и на второй этаж, где сад растёт 
из плодовых липовых деревьев. 

Отец на всё смотрел 
с улыбкой величавой. 
Он головою покачал. 
Бумаги взял,
два раза что-то подписал, 
три раза отметил лист 
своей печатью, 
и, отодвинув все дела, 
пиджак повесил 
на кожаное кресло, 
ворот рубашки застегнул, 
ботинки снял и аккуратно 
поставил в угол под портьеру. 
Открыл окно, залез на подоконник... 
...и  ...

Прыгнул, выпорхнул 
из мертвой залы 
на светлый солнечный денёк, 
на свежий ветер из песчинок, 
несущихся из далёких гор 
и моря, бушующего 
солёной влагой... 

Отец умел летать...
И он учил летать своих детей, 
не падать, не нестись навстречу бури, 
не искать удачную волну, 
чтобы парить в её широтах, 
пытаясь миг безделья удержать... 

И вот прошли минуты, 
как обещал отец,
Он приземлился 
на поляне с гладкою травой 
в саду из постоянных 
вопросов в голове 
и юных порослей ответов... 

Дети бросились к нему, 
они кричали невпопад: 
"Папа, папа, мы чудо ищем, 
мы любим чудеса твои, 
и каждый день их ждём, 
и верим в чудный мир, 
что ты создашь для нас". 

Отец взмахнул рукою, 
и из казалось бы 
простой травы зелёной 
миллион цветов 
различных по размеру 
пёстрою толпою полнились. 

Он щёлкнул пальцами, 
и бабочки — летучие цветы — 
вокруг парили, и воздух 
наполнился бесчисленными 
яркими оттенками из света и из тьмы— 
многообразие во всей её красе... 

Дети ахнули от удивления 
и широко открыв глаза 
смотрели с упоеньем 
на дивный мир, 
что их сегодня окружил. 

Звенящий ручеёк 
как нить из голубой каймы 
прорезал краску, 
и вода прохладной негой 
коснулась ног босых у юных чад, 
смыв грязь за день, 
налипшую на стопы. 

И кто-то закричал: 
"Хочу летать, как ты, 
родной отец, 
как бабочки, подвластные 
веленью пальцев 
и мыслей у тебя!" 

Отец, как часто так бывало, 
достал из воздуха 
охапку крыльев 
разного размера и расцветок 
и начал мерить детям, 
прося по одному к нему 
с надеждой подходить... 

Летали все — 
кто хуже, а кто-то лучше, 
кто-то падал, 
потом опять взлетал с разбега. 

Кто-то взобрался 
на цветок высокий, 
и, спрыгнув вниз в зелёную траву 
с его прекрасной сердцевины, 
крылья парусом сложив, 
бесмысленно парил над пёстрым миром... 

Некоторые всё рвались   
куда-то ввысь, подальше от отца, 
где потише, или, напротив, 
где бушевала непогода. 
Они ломали крылья 
о случайный сук 
и вновь бежали к папе, 
смахнув слезу, 
за новыми подарками отца 
и жалобы ему несли свои 
на этот глупый свет, 
далёкий и такой 
холодный и жестокий. 

А были те, 
кто постоянно бегал к папе, 
меняя крылья на другие — 
то цвет не тот, то форма не такая, 
а то и размер не угодил. 

Но большинство уже летать умели, 
и весело, и звонко смеялись, 
вторя восхищённым папиным словам... 

И так они играли долго, долго, 
заката не бывает здесь — в саду. 
Там всё всегда прекрасно, 
рассвет стоит как вечный день, 
плюс двадцать два и чисто небо, 
открыты все пути и направленья — 
иди, пожалуйста, хоть вправо, можешь выбрать лево. 

Тепло везде, светло везде... 
Но рядом с папой 
уверенно, надёжно, 
защита его покрова 
приятна для детей, 
его любовь не обжигает, 
дарует силу и надежду, 
дарует негу и уверенность, 
что завтра для тебя 
наступит ярким днём, 
где ты летишь вперёд и ввысь, 
подчиняя крыльям 
порывы ветра  в вышине... 

И если путь не лёгкий предстоит,
То дети знаю, сердцем верят, 
папа ждёт, и видит, и следит 
за каждым взмахом 
и не даст пропасть, 
не даст упасть, 
подставит сильное плечо 
и крылья поменяет...


15.05.2025


P.S. Посвящается всем папам на земле и на небе — земным и небесным, 
чьи руки могут сделать миры, а сердце — научить летать.


***
Эпилог: 
Триода пробуждает в душе свет веры — в себя, в любовь, в чудо. Она укрепляет доверие к миру через образ Отца, воплощающего безусловную поддержку. Восстанавливается внутренняя безопасность, исцеляется тревожность. Рождается чувство принадлежности, утраченное в одиночестве. Появляется смелость пробовать, падать, вставать. Формируется уверенность —  из знания: тебя видят, ждут, ценят. Раскрывается воображение, как путь к свободе. Учится получать радость из простых обычных вещей — травы, ветра, бабочки. Восхищение становится привычкой. Надежда перестаёт быть мечтой — она в каждом жесте Отца. Дети учатся летать, потому что верят: падение — лишь продолжение. Они осознают: крылья можно сломать — и получить новые. Это опыт, который воспринимается легко, как часть пути . Любовь здесь не требует идеала — она даёт пространство быть собой. Укрепляется внутренний стержень. Развивается эмоциональная устойчивость. Появляется ощущение смысла — ты нужен, ты важен, ты — часть чуда.

***