В потемках

Оступившись, вскричу: Нет сомнений иных,
Что одни болтуны правят бал на Парнасе,
Слог меняют и стиль, насаждают язык
Из вонючих клоак в нечистотах и грязи.

Мне с наскока не взять крепость силой во тьме,
Никогда не дойти до их правильных истин,
Что весь мир, как стакан, с правдой мутной на дне,
Звездочет и пророк как всегда ненавистен.

Оскорбленья летят в зычном крике "Не ври,
Твой последний мудрец где-то спрятался в кущах,
В красной книге давно те певцы-бунтари,
Про кого говорят и зовут всемогущим".

Все ж стараюсь писать обо всем с огоньком
И скрываю в тиши боль разбитого сердца,
Не хочу и не буду я черпать ковшом,
Выливать на листы жижу слов посеревших.

Решетом я поймаю умолкший набат —
Вечной совести зов из глубин и потемок,
Стаи слов на бумаге, как птицы, взлетят,
Их полет и паденье увидит потомок.

Я пытаюсь понять над камином строку,
Что в каморке моей где-то спрятана дверца,
Что во все времена лишь везет дураку,
У него одного только чистое сердце.

Надо ключ золотой для начала найти,
Отыскать короля и осла с трубадуром,
Там у них никогда не собьюсь я с пути,
Потому что своя и такая же дура.