Жизненные истории 25

 
Рассказ
Осенние краски леса завораживали своей необычной палитрой. Листья, переливаясь множеством оттенков — от ярко-красного до багряного, обрамляли деревья, словно желая удивить окружающих. Погода оставалась тёплой, хотя октябрьские дни уже не были столь жаркими, как летом. Михаил настаивал на том, чтобы пройти ещё хотя бы пять километров дальше от того страшного места, где их обстреляли, несмотря на просьбы Лены сократить последний переход. Валентина Васильевна, молча кивая, поддерживала Лену. Она опасалась за своего супруга, который устал до предела от непривычной длительной ходьбы по густому лесу, и тоже настаивала на долгом привале. Они начали двигаться вперед, ориентируясь на природные приметы в направлении юго-востока. Мох, растущий на стволах старых деревьев, подсказывал, что он обычно располагается с северной стороны. Муравейники, как правило, возводятся около деревьев и камней с юга: их более пологая сторона обращена на юг, а крутая — к северу. Длинные густые ветви отдельно стоящих деревьев, тянущиеся к югу, свидетельствовали о направлении самых ярких солнечных лучей в дневное время с южной стороны. Спелые бока фруктов и ягод также были повернуты к югу. Но в основном они ориентировались на мох, который всегда располагался на камнях, крышах и деревьях в тени с северной стороны. Борис Михайлович для убедительности прокомментировал техническую информацию из лесных хозяйств: «Лесные просеки вырубаются по линиям «север — юг» и «восток — запад». На их пересечении устанавливаются столбы: ребро между двумя гранями с наименьшими цифрами указывает направление на север». Столбов они, конечно, здесь не видели, но им хватило ориентации в лесу по мху, растущему с северной стороны повсеместно, и по большим муравейникам около деревьев с южной стороны, чтобы хорошо ориентироваться в определении сторон света даже в этом труднопроходимом лесу. Михаил понимал, что возраст Бориса Михайловича и Валентины Васильевны не позволит им двигаться дальше в том же темпе, да и Лена, видно, сильно устала, поэтому он решил сократить последний переход до минимума. Солнце медленно клонилось к горизонту, создавая длинные тени, а лес вокруг начинал наполняться непривычной тишиной, нарушаемой лишь редким щебетанием птиц и шорохом листвы. «Может, сделаем перерыв?» — предложила ещё раз Лена, оглядывая своих спутников. «Пить хочется, да и ноги уже как будто свинцом налиты». «Да, пожалуй», — поддержала её Валентина Васильевна, поправляя лямки рюкзака на плечах, затёкшие от долгого ношения. «Нам нужно восстановить силы, а то рискуем потерять сознание от переутомления». Михаилу ничего не оставалось делать, как пойти на уступки женщинам. Через несколько минут они вышли на свободное от лесных деревьев пространство. Пройдя по ровному лугу буквально 300 метров, они оказались на вершине утёса. Посмотрев вниз, они увидели протекающую реку, которая устремляла свои воды в восточном направлении, изгибаясь вдали по течению и меняя своё направление на южное. Они нашли подходящее место — пригорок, на котором росли широколиственные деревья, создавая уютную поляну. Михаил достал из рюкзака бутерброды, оставшиеся после первой трапезы. Атмосфера стала более расслабленной, и разговор потёк непринуждённо и естественно.
Лена, уставшая, но полная любопытства, смотрела на семейную пару. «А как вы познакомились?» — спросила она, откусывая кусочек бутерброда. Борис Михайлович улыбнулся, его лицо засветилось от воспоминаний. «О, это была забавная история! Мы встретились на зимней рыбалке. Я тогда с друзьями ловил рыбу на замерзающем озере. Валентина Васильевна пришла с семьей, и, вы знаете, она наловила больше всех... В том числе и больше меня». «Только благодаря удаче», — засмеялась Валентина Васильевна, поправляя волосы. «В итоге мне больше запомнился этот юный рыбак, — указывая на Бориса Михайловича, с улыбкой говорила она, — который не оставлял меня в покое, задавая вопросы и подсказывая, как правильно опускать удочку в лунку». Все рассмеялись, и Лена поняла, что дружная компания может выжить даже в самых трудных условиях. Михаил, подойдя к самому краю утёса, старался запомнить местность и предугадать дальнейший маршрут. Они должны были следовать за пересечением просек и ориентироваться теперь уже по реке, чтобы не сбиться с пути. «Что ждёт нас впереди?» — вертелась у него тревожная мысль. К нему подошёл Борис Михайлович. Они постояли вдвоём молча, и вдруг Борис Михайлович предложил: «А что, Миша, не попробовать ли нам сделать плот и спуститься по реке по течению? Вон сколько на берегу поваленных деревьев лежит!» Михаил встрепенулся: «Точно, дорогой профессор, здорово придумали! Сегодня отдохнём, а завтра с утра начнём строить плавучее средство». Довольные тем, что Борису Михайловичу пришла такая нужная в этой ситуации идея, они пошли делиться ею с женщинами. Ночь прошла благополучно, но осень внесла свои коррективы, заставив их немного помёрзнуть, особенно к утру, когда выпала холодная роса. Тёплой одежды было мало: всего две осенние куртки и два толстых свитера из ангорской шерсти. Их спасал костёр от переохлаждения; валежника было запасено много, так что подбрасывали дрова в огонь до самого утра, чтобы он не погас. Утром продрогшие, помятые и голодные, они обступили ярко горящий костёр чтобы согреться. Из еды осталось всего по бутерброду на каждого и по два яблока. Бутерброды съели сразу, а яблоки оставили на потом. «Вдруг ничего съестного не добудем? Тогда утолим голод яблоками», — рассудительно заметил профессор Борис Михайлович. «Мы можем наловить для пропитания ещё и рыбы: заострим ровные ветки деревьев и используем их как гарпуны. Мы в детстве, когда ездили на каникулы к бабушке в деревню, занимались такой рыбалкой, особенно любили делать это осенью, когда рыба набирала вес», — пояснил Михаил. Новая идея, подкинутая Михаилом, всем понравилась, но рыбалку с острогой решили отложить на неопределённое время, пока не построят плот. Затушив костёр, они спустились к реке. «Идея у нас хорошая, — проговорил профессор, — вот только чем мы будем пилить брёвна? Да и топор не помешал бы». «Крепить брёвна друг с другом тоже нечем: ни скоб для крепления, ни верёвки», — разочарованно поддакнула Валентина Васильевна своему супругу. «Пилить мы не будем», — заметил Михаил, успокаивающе смотря на своих соратников, и предложил: «Мы просто выберем стволы деревьев одного размера: как по толщине, так и по длине, и свяжем их корой липы». «Дело говоришь, Михаил! Что значит свежий взгляд на трудноразрешимую проблему!» Так и решили: Борис Михайлович и Михаил, раздевшись до трусов, начали транспортировать по воде нужные брёвна, а женщины — Лена и Валентина Васильевна — пошли обдирать липу, готовя связующий материал для плота.
Дело спорилось: к обеду было заготовлено десять небольших брёвен длиной около пяти метров. Женщины тоже порадовали — принесли две охапки липового лыка. Разложив его на берегу, начали сплетать из него косички, утолщая тем самым гибкую кору липы и делая её крепкой, не уступающей морскому пеньковому канату. Обвязкой брёвен занимались до самого вечера, пока не стемнело. Приделали плоту и якорь, соорудив его из камня, привязав к нему сплетённую верёвку из коры липы, а другой конец самодельного каната прикрепили к среднему бревну плота. «Речной корабль к плаванию готов», — шутя отрапортовал профессор, приподняв козырёк своей изрядно потрёпанной кепки. «Сейчас бы отметить нашу постройку и, что самое главное, идею создания плавучего средства, да нечем», — завершил он свою пафосную речь на берегу незнакомой для них реки. Темнело быстро, а из еды у них осталось только по одному яблоку. Михаил не забыл выдвинутое утром своё предложение о рыбалке с острогой, и когда они закончили постройку плота, он весёлым голосом сказал: «Предлагаю женщинам заняться костром, а мы с Борисом Михайловичем займёмся рыбалкой, остроги я уже приготовил, заострив их камнями». Уже совсем стемнело, а Михаил с профессором долго ещё ходили по мелководью реки, подсвечивая самодельным факелом плавающую рыбу, чтобы удачно нанизать её на деревянную острогу. Удачная рыбалка подняла Михаилу настроение, а Борис Михайлович, неся рыбу, нанизанную на кукан, через плечо, даже начал напевать песенку про кораблики. После того как мужчины свалили свой улов, состоящий из восьми белых амуров, каждый весивших по четыре килограмма, они начали рассказывать Лене и Валентине Васильевне, как искусно с помощью заостренных деревянных острог они добывали рыбу. «У меня было всего два промаха», — хвалился профессор, как будто он в этот момент был мальчишкой. При виде еды настроение у всех поднялось, и весёлая атмосфера не покидала компанию друзей до самого позднего вечера, пока они не улеглись спать, насытившись и довольные тем, что, несмотря на трудности, построили чудесный плот, на котором завтра планировали спуститься по течению реки, пока ещё не зная, что это за река и куда они будут плыть.
Продолжение следует.