Стон в летнюю ночь

Сергей Володин.

Стон в летнюю ночь.

Драма, на манер Уильяма нашего, Шекспира (предположительно).
Автор (это я) приносит благодарность Александру Пушкину (это ему) за помощь в создании драмы.

Действующие лица.

Сержио Грачивари (Сергей Грачёв), дож Венеции, по совместительству педагог по классу гитары.
Евгенио Маньями (Евгений Манаев), педагог гитарной школы, конкурент Грачивари.
Сергуччо Володари (без комментариев), бродячий самоопределяющийся гитарист-бездельник.
Мария Пери, гостья из будущего, гитаристка 21-ого века.
Чудилло, слуга Грачивари.
Синьорки (жёны) дожа Грачивари, цыганки, охрана, статуя Микеланджело,
портрет неизвестной, неизвестно где хранящейся (возможно в подвале).

***

Предисловие:

Как мне сказал один поэт знакомый:
- Хрень, но смешно!
А это всяко лучше, чем
смешно, - но хрень!
Извольте ж оценить,
кому не лень.

***

Венеция, помесь XVIII и XIX веков.
Дворец дожей.
На диване, в трусах, и с гитарой в руках, сидит дож Венеции, Сержио Грачивари.
Рядом с ним две синьорки: одна законная, другая - бессонная.
Грачивари играет композицию Мауро Джулиани "Мазурка".
Заканчивает игру и откладывает гитару в сторону.

Грачивари, почёсывая брюхо:

- Я Сержио, из рода Грачивари.
Не знаю ни одной земной я твари,
Которая не знала бы меня.
Я без гитары не прожил и дня,
Играю всё, что в руки попадает,
А что не попадает - пусть играет
Мой конкурент, - Евгенио Маньяни.
Клянусь башкой - я б лучше обезьяне
Доверил благородный инструмент.

Синьорки, в один голос:

- О, клёвый обезьяне комплимент!

Грачивари урчит, как кот, одобрительно поглаживая обеих:

- Представьте: этот выскочка Маньяни
Лабал спервоначала на баяне.
Но бес ему всучил гитару в руки -
Для развлеченья может, иль от скуки.
В Венеции открыл свою он школу
И обучал, похоже, по приколу -
Он говорил: учите, да не слишком,
Чтоб не спихнул вас с трона ученишко.

Входит Чудилло, слуга Грачивари:

- Синьор, с визитом прибыл к вам Маньяни,
Надеясь, что есть место на диване...

Грачивари, с досадой:

- Он видел в доме свет, и точно знает,
Что в доме кто-то есть.
Вот гад порочный! -
Припёрся ближе к ночи.

Чудилло:

- Так что? Просить?

Грачивари:
             - Проси, куда деваться...
Но, блин... придётся снова одеваться.

Надевает халат. Синьорки мешают ему, стаскивая халат и хохоча.

Входит Евгенио Маньяни, снимая шляпу и раскланиваясь:

- Синьор, простите мне моё нахальство,
Но видеть вас я почитаю счастьем!
Позвольте же сперва вы мне, как другу,
Поцеловать дождливую супругу?!

Грачивари:

- Которую из них?

Маньяни:
         -Эээ... да любую,
А то и сразу двух...
 
Грачивари:
           - Целуй!

Маньяни:   - Окей! Целую!

Начинает нацеловывать синьорок, которые с притворным смущением отворачиваются.

Грачивари:

- Э, бро, довольно! Закатай-ка губы!
Ну а не то - получишь грифом в зубы!

Маньяни, смиренно:

- Простите мне, о дож, мою оплошность...
Остатний раз я целовал лишь лошадь.
Надеюсь, не позволил себе лишку?

Грачивари:

- За лишку дам тебе по портретишку!

Хохочет, довольный своею шуткой.
Маньяни подобострастно подхохатывает.

Маньяни:

- Позвольте изложить мне цель визита,
Пока физиономия не бита.
Пришёл я предложить свои идеи...

Грачивари:

- Пришёл, так излагай. Да поскорее!
Мне недосуг - синьорки стосковались...

Маньяни, надевая для солидности очки:

- Я вам скажу, что вам и так известно:
В Венеции давно нам стало тесно.
Вы обучать изволите. Я тоже,
Но как учеников делить? О, боже!
И я придумал, как решить сей спор:
Вы учите синьоров, я - синьор.
И синьорит, конечно...

Грачивари:
             - Что за вздор!
Я сам люблю синьор и синьорит
И, так сказать, на них имею вид,
Иль даже виды... скажем так - на всех!

Маньяни, роняя очки:

- Тойсть как, на всех? Ведь это ж - смертный грех!

Грачивари, горделиво:

- Так вот на то и есть я, - Грачивари!
Кончай базар! Взлабнём же на гитаре!

Хватает гитару и наигрывает "Песнь венецианского гондольера".
Маньяни кивает головой в такт, морщась и что-то бормоча.

Входит Чудилло:

- Синьор, до вас какой-то Володари.
Сказал: имеет склонности к гитаре...
Прикажете просить?

Грачивари:

- Нет, не проси, - пусть сам войдёт,
А коли неугоден будет нам,
Тогда отсель уже по просьбе выйдет.

Входит Сергуччо Володари, снимая шляпу и кроссовки.
Маньяни отворачивается в сторону и замирает, как статуя Микеланджело.

Володари:

- Приветствую тебя, синьор любезный!

Грачивари:

- Надеюсь я, ты будешь мне полезный,
Иль чем-нибудь желанный, да как гость,
А не как в горле кость...
(с брезгливостью покосившись в сторону Маньяни)

Володари:

- Я малость занимался у Маньяни,
А брал он всех, лишь бы ему башляли...
(Оглядывая комнату):
- Изволь же дать мне место на диване...

Грачивари, подозрительно:

- И жён поцеловать?

Володари:
            - Избави бог!
Я на всю жизнь извлёк себе урок:
Чужие жёны - как чужая пьеса,
А я СВОИ пишу. Из интереса,
Понятного лишь мне.

Грачивари:

- И в чём мораль сей басни - не врубаюсь...

Володари:

- Да так... живу себе и развлекаюсь
Без всякой там морали...

Грачивари:
                - Но едва ли
Ты прихилял ко мне с таким посылом?

Володари:

- Нет, как я мог! О, дож, помилуй!
Я лишь поведать свой хотел рассказ,
О том, кем был я, и каков сейчас.

Грачивари, с интересом:
            
- Взглянув на твою рожу, без сомненья
Считаю, что рассказ сей любопытен.
Его хочу услышать с нетерпеньем!
Начни же поскорее!

Володари:
             - Как велите...
Родился я... неважно где... пропустим,
Лишь знаю  - что нашли мя не в капусте...

(Грачивари понимающе смеётся. Наливает себе и Володари по стакану Амаретто)

Володари, с жадностью выпив:

Всё перебрав, всех тварей - да по паре,
Я понял: суть всей жизни - лишь в гитаре!
Тогда я познакомился с Маньяни -
Со мной он занимался. Но по пьяни.
И проку он не видел совершенно
Чтоб обучать меня... Да, я наверно
Не лучшим был ему учеником,
Когда платил ему, когда ж: - потом, потом...
Но так и забывал его услуги.
И, видя свои тщетные потуги,
Сказал он: - Отправляйся к Грачивари -
Вы с ним как будто братья по гитаре.
И вот теперь я здесь! И может тут
Найду себе прижизненный приют!
И чтобы время зря не отнимать,
Скажу: хочу о, дож, я тож преподавать!

Маньяни, который в продолжение разговора сидел к беседующим спиной, резко оборачивается.

Маньяни, с гневом:

Скажу тебе, о друг мой, Грачивари,
Какой свои открыл ты двери твари:
Коль хочет он в Венеции творить,
Не лучше ль её вовсе утопить!?
Ведь эта вот шпана к нам приканала
С какого-то безводного канала!
Ты испытай - что показать он сможет?-
Божусь, что ничего, - хоть вылезет из кожи!

Грачивари:

- Я тоже не сужу лишь по рассказам.
Ну что ж.. поймём всю истину мы сразу,
Как только хоть какой увидим прок
В том, кто пришёл к нам, как в овчарню - волк.
 
Обращаясь к Володари:

- Ну что же, покажи нам, друг любезный,
Чем нам и всем ты сможешь быть полезным...
И чем заставишь уважать себя?

Володари:

- Никто б не рассудил мудрей тебя!
Вели ж впустить в свой дом синьорок праздных
Замечу: - далеко не безобразных
Утешат они в радости и в горе,
Болезни, здравии и в холле,
Да и в гостиной -
Покуда я не разлучу вас...

Маньяни, шёпотом:
                - Вот скотина!

Грачивари:

- Готов я в сей же час
Их всех принять, понять, ну.. и так дале...

Кричит:

- Чудилло, открывай! Крути педали!

Чудилло:
        - Спешу, синьоро, принимай!

Открывает двери дворца. Вваливается толпа цыганок:

- Ай, трали-вали!
- Ай, нэ-нэ!
- Ай, славный дож,
- Яв кэ амэ! (Иди к нам - *цыг.)

Володари на гитаре играет цыганочку, цыганки танцуют и поют.
Грачивари, заводясь:

- О, славный час! О, славный вид!

Вскакивает и танцует, хохоча и подмигивая цыганкам.

Водя (цыганкам):

- Эх, ещё раз - и дож убит! (хохочет вместе с цыганками)

Маньяни:

- О, дож, позволь мне слово молвить,
Ведь, как-никак, я тя люблю!
Но это что за фентифлю?
Как можно Этако позволить?

Грачивари:

- Чтоб вИски в ступе не толочь,
Скажи, чем сможешь ТЫ помочь?
А коль не сможешь, так скажи, -
Тебя осудят все дожИ.
И даж ежи... (смеётся)

Маньяни, с жаром:

- Твой дом - вертеп от Володари!
Но, если верен ты гитаре,
Изволь услышать наяву,
Что я искусством назову:

- Есть гитаристка средь людей,
Она спустилась с Пиреней,
Я зуб даю - когда играет -
Она свет божий затмевает!

Послал я к ней гонца с письмом,
Где пригласил её в твой дом...

Достав мобильник, просматривает эсэмэску:

- И вот она уже у двЕри,
Её зовут - Мария Пери!

Грачивари:

- Немного спутал ты рифмовку ямба.
Страну, а так же век!
Ну а её скорей хотел услышать я бы...

Маньяни:

- Я что ещё скажу: сейчас при ней
Гитара от маэстро Кузнецини.
Вели ж слуге впустить её скорей, -
Мы насладимся творчеством богини!
А сей развязный сброд гони взашей!

Охрана выталкивает не перестающих плясать цыганок, а с ними и синьорок.
Входит Мария Пери, в красном платье и розой в волосах.
Достаёт из футляра гитару, садится и играет.

Грачивари, стеная:

- О, как я мог, ничтожный, глупый дож,
Безумец, расточитель молодой,
Ну... пусть не молодой, но расточитель,
Развратников разгульных собеседник
Внимать какой-то чуши беспонтовой!

Обращаясь к Володари и Маньяни:

- Смиритесь, полно вам по свету рыскать,
Служа страстям и нуждам дураков.
Подите ж прочь... отселя - в ночь!
Отныне - и навеки!

Охрана выталкивает упирающихся Володари и Маньяни.

Грачивари:

- Хочу себе сегодня пир устроить
О, боже мой! Какой волшебный звук!
Послушна ей капризная гитара!
Кто знает, сколько горьких воздержаний,
Обузданных страстей, недоеданий,
Дневных забот, ночей бессонных мне
Все это стоило? Лишь что б её услышать!...

- А, кстати, кто это скребётся там по крыше?

Чудилло:

- Синьор, то неуёмный Володари, -
Стремится прилучиться вновь к гитаре...

Грачивари:

- Кто?
       Он?
           Опять?
                Да по какому праву?!...


Послесловие:

Прошу прощения за опус сей нескромный
У всех, кого обидел невзначай.
А, в общем-то, - на что тут обижаться?
Ведь жребий ваш - в веках теперь остаться!


Магнитка. Сиренька. 13.08.25

***