Глава 8 прод 4

И вот Алчин к Зухре подходит
И её за руку выводит
С этого жуткого рядА
И говорит: "Моя звезда
на небе млечном воссияла.
Зухра, о если бы ты знала
чтО у меня сейчас внутри!
Ты ничего не говори,
а только слушай и смиренно
всё делай так как я скажу.
С трудом ты вырвалась из плена!
Себе заслуг не присужу.
Нам надо выбраться быстрее.
Я соглядатай, здесь чужой.
Пока дай бог без подозренья.
Сейчас отступим стороной.
Я заверну тебя в попону,
к седлу арканом привяжу
как бы готовя к похорону .
Вздолблю могильную межу.
Как все пройдут, тогда уедем.
Тогда свобода и простор!  . . .
Но всё, молчи! Идёт дозор.

- Кого хороним?

        - В этом свете
Уж не увижу никогда
Свою жену.

         - Пускай в садах
Она Аллаха процветает.


Ушёл дозор. Алчин внимает:
Всё! Удалось! Взлетает дух!
Парит что тополиный пух!
Во синеве небес кружИтся.

Алчин Зухре: "Нам торопиться
пока не надо. Подождём
ещё немного, и пойдём."

- Ты кто? Кем послан и откуда?

- Имам меня благословил,
Но я Аллахом послан был,
И я искал тебя повсюду!
Когда скончался мой отец,
Я стал биенье двух сердец
Душой моей невольно слышать.
Правда великая всплыла:
Мать наша двойню родила!
Меня … как трудно говорить же …
Да и тебя.
         (И слёзы вдруг
Из глаз Алчина просочились;
А у Зухры в лице испуг,
И слёзы тоже заструились)
Отец меня назвал Алчином,
Тебя - Аминой! огорчимо
Жена при родах умерла,
Аминой звалася она.

- Не верю я. Я с первых дней, …
Я родилась в дворцовой келье.
Да лучше ты меня убей
Своим мечом не в промедленье.
Пусть будет пухом мне курган,
Чем гнётом давящим обман.

- Эх я несчастный я, несчастный!
Зачем отец мне рассказал?
Да лучше б я о том не знал!
Зачем любил тебя не видя?
Нет никого тебя родней!
Ты стала горестью моей!
И Халида в своей обиде
Ничтожно чары навела,
Со мною встретившись, была
Черства, упряма, и враждебно
В беседе нашей, беспощедно!
Со злом рассталася со мной.
Как будто я всему виной?

- Ведь Халида она немая!

- Она теперь совсем другая,
Не юродивая ужЕ
Но больше склонная к вражде.
Не мать она тебе, а шельма.

- Джигит, ты трезв?

            - Да, совершенно.

- А с головою дружишь?

             - Да.

- Скажи, какая Халида?

- Она вся чёрствая, худая.
Чадра её шатром, большая.
Она ребёнка к сердцу жмёт,
При разговоре ест и пьёт.
И говорит - ушла из дома
Найти чтоб мужа - Шаймардона …
Потом пошёл чадящий дым.
И её облик невидИм
В одно мгновенье оказался.
Вот как я с нею повстречался.

- Это во сне иль наяву?

- Клянусь конём что я не вру.
(поклясться больше было нечем, -
здесь конь в сей клятве безупречен)

- А как Усмана ты узнал?

( здесь Анатас возликовал!
Он это всё конечно слушал,
и направлять в Алчина уши
стал скверны росказни и вот
каков речей сих был черёд)