Поэма о Потерянном Билете

В краю панельных, серых исполинов,
Где ветер носит пыль дорог и дым,
Жил парень, звали все его Вадимом,
Он был упрям, и дерзок, и гоним.
Гоним нуждой, что в спину вечно дышит,
Мечтой о жизни, как в цветном кино.
Он суету проспектов громких слышит,
И видит в ней своё предназначенье.

«Вадим, остынь. Не лезь в это болото.
Я видел сотни — смелых, молодых.
У них была “серьёзная работа”,
Теперь их нет, ни мёртвых, ни живых».

«Антон, молчи! Ты видишь лишь поломки
В своей железной, ржавой конуре!
А я хочу, чтоб динамиков колонки
Играли гимн моей шальной поре!»

Здесь каждый ищет свой билет счастливый
Средь серых буден, в блеске фонарей.
Один — водитель фуры терпеливый,
Другой — бандит, что всех вокруг хитрей.
Здесь Родина — не в лозунгах на марше,
А в трещинах асфальта у крыльца.
И каждый день здесь предыдущих старше,
И нет у этой повести конца.

И он пошёл. На встречу в тёмный дворик,
Где ждал его не взлёт, а подлый крах.
Был вместо денег — сломанный затворик
И страх, холодный, липкий, впотьмах.
Его подставили. Чужое взяли,
На плечи парня бросив тяжкий груз.
И вот сирены где-то закричали,
Сплетая самый горький из союзов.

Прошли недели в сумраке и страхе,
В ночлежках, на заброшенных задворках.
Вадим сменил и облик, и замашки,
В глазах застыла ледяная корка.
Он понял: чтоб подняться из канавы,
Нужны не деньги, а стальная нить
Союзов крепких, что не для забавы,
А чтобы мстить, сражаться, чтобы жить.

«Я вижу взор твой. Ты не ради денег
Сюда пришёл ломать чужие рёбра.
В тебе сидит обиды злой подельник.
Скажи мне, кто обидел так недобро?»

«Тот, кто считает город своей кассой.
Кто пешек, вроде нас, бросает в топку.
Мне нужен шанс. Не драться за копейки,
А подобраться к змею в самый дом».

Здесь каждый платит по своим счетам,
Когда билет счастливый стал ловушкой.
И делит мир не «тут», а «где-то там»,
А выстрелом, ударом и «прослушкой».
Здесь Родина — не сказка для детей,
А полигон для воли и для мести.
И выживает не добряк, а тот, кто злей,
И кто не запятнал остатков чести.

Настал тот час, когда слова излишни,
Когда решает всё движенье рук.
Вадим подкрался к логову, как хищник,
Замкнув своей охоты смертный круг.
Он шёл не рушить каменные стены,
А вырвать с корнем гибельный порок.

«Я ждал тебя. Признаться, даже дольше,
Чем думал. Ты наделал много шума.
Ты думаешь, убив меня, ты станешь
Свободным? Нет. Ты просто сменишь цепь».

«Ты прав. Я не пришёл тебя судить.
И не пришёл занять пустое кресло.
Я здесь, чтоб эту нитку прекратить,
Которая так многих унесла».

Раздался выстрел. Не второй, а первый.
Но бил не тот, кто целился в упор.
Из-за портьеры, сдавленные нервы
Не выдержали. Прозвучал укор
Свинцовый. Тот, кто был Вадиму другом,
Игнат, старик, что путь ему открыл,
Стоял с дымящимся в руке испугом.

«Прости, Вадим. Но я не мог позволить,
Чтоб ты его рукой свою марал.
Я стар. Мне нечего терять. А ты...
Ты должен жить. Не мстить, а просто жить».

Здесь каждый ищет свой билет обратный
Из ада, что построил он себе.
И в тишине, холодной, необъятной,
Благодарит за трещину в судьбе.
Здесь Родина залечивает раны,
Скрывая шрамы под покровом лет.
И зарастают былью все обманы...
А у поэмы — истинный конец.

Вадим ушёл. Растаял в серой дымке,
В рассвете, что окрасил небосклон.
Оставив за спиной чужие снимки,
И трон, и месть, и выстрел, и закон.
Он не был победителем, ни разу.
Он просто выжил. И с пустым листом
Он шёл туда, где новую завязку
Ему напишет жизнь... когда-нибудь потом.