Размышление у Бесланской стены

 Человеческое отношение — мир был таков, 
Но зигзагами искривлён в нём каждый шаг. 
Отвори свою душу — и в тот же миг 
Узришь, как судьба твоя в ней возникло сков. 

Коль доверчив будешь, как ива в ветрах, 
На лоб налепят тебе: «Простак!» 
Дурачат нас ловко — кому не лень, 
А мы, как дети, верим в тот день. 

Что вы беситесь, не зная покоя? 
В Беслане погибли — дети. Сотня. Не тысячи. 
Разрушена школа. Всего-то. Не небоскрёб. 
А в Нью-Йорке — да, тысячи.  Мир ахнул. 

Есть ли сравнение? — Есть! Но не в счёте, 
А в том, что боль — не делить на «больше» и «меньше». 
Слёзы солёные — они ведь одни, 
Будь то Кавказ, Нью-Йорк или Кандагарские дни. 

В разуме  ярости
Ах, как мы наивны, крича у экранов! 
«На дядю надейся, да сам не зевай!»
Кто тебе в беде протянет ладонь, 
Если сам ты в огне не умеешь тонуть? 

Политика — холод. Толпа — это пламя. 
Один расчётлив, другой — весь в слезах. 
Живи же своим — не чужим — умом, 
Но сердце пусть бьётся в согласии с ним. 

В корне зла
Ярая месть — это уголь в крови, 
Он не тушит пожар, а лишь раздувает. 
Где же корень? — В нас. Не в чужих. 
Не дети виной, что мир наш лихой. 

Их безгрешные души — разве ж они 
Мешали нам жить? Они спали спокойно? 
А корень тот в нас — не в них, не вовне. 
Сможем ли вырвать его из земли? 

--- 

**Послесловие** 
Писалось когда-то. Ещё не знали 
Всех ужасов, всех глубин той беды. 
Но если забудем — значит, предали. 
Память — свеча. Не дадим ей уйти. 
«Кто не помнит — тот вновь обречён».
Ветер стонет у стен Беслана:
«Боль — она не имеет имён…»