Дружеские посиделки

Очень мне хотелось слушать, как продали Богу душу.
Та история по лету приключилась с молодцом.
За смиренным своим нравом, что тоску скрывает взглядом, он обрушился на скалы,
чтобы встретиться с Творцом.

Вот он бьётся в двери Рая, всех святых притом пугая,
и, окликивая, манит Серафима на крыльцо:

— Ты чего пугаешь лихо? Ну-ка ровно встань и тихо!
Это ж надо было — психа присылать ко мне с венцом!
Серафим, скажи, кто лучше — всё же муха или я?
Говорят, что муха лучше и что стоит три рубля.
Наш весь род людской, что хлебом раньше сыт не должен быть,
обратился в богадельню, где повсюду срам и стыд.
Все естественные вещи принимают за фуфло,
что работать — бойтесь Бога, лишь бы злато вас спасло.

— Что твердишь — не разумею. Я тебя судить не буду.
И вообще, ворота видишь? Всё закрыто для тебя.
Потому прошу на выход — да давай, ****уй отсюда,
там, внизу, тебя заждались твои лучшие друзья.

Эва как смирился путник… Ну, бывает, ничего.
И отправился проверить, как живут друзья его.
Вот спустился в Лимбе тихо, только грешники стоят
и глядят на то, как Харон всех их посылает в ад.

— Ну и что ж, мне тоже встану, гордо буду тут стоять —
мне в Раю даже сказали, что вот здесь друзей искать.
— Ты за что сюда, дружище?
— А, да злоупотреблял.
Потому стою здесь, братец тоже рядом мой стоял.
Он пред всеми щеголял, что родную мать на серьги
у цыгана обменял.

— Что-то я не вижу дырок… Где же дыры на ушах?
В них ведь серьги нужно вставить!
— А так он их потерял. Мать, конечно, не отдал —
обманул их лихо.
Только за этот обман был зарезан тихо.

Тихо-тихо сатана открывает двери:
— Ты чего пришёл сюда? Спятил в самом деле?
— Мне сказали — тут друзья. Я пришёл проверить.
— Нет тут больше нихуя, можешь мне поверить.

Путник репу почесал — верить всем бы верить…
Воротился бы назад, да всё тело съели.
И вином запили, хлебом закусили.