Серафима. Пятьдесят два дня в больнице...

Пятьдесят два дня в больнице.
Отлежала Сима бок.
Дом сейчас милее Ниццы…
Отпросилась на денек

Дочь с работы. Вместе с зятем
Привезли ее в избу.
Дом недуги точно сгладит.
«Что ж, давайте все к столу».

Словно ногу не ломала,
Сима кружит по избе.
«Ой, припасов жалко мало,
Только сушки на столе».

Зять пешком до магазина.
«Прикуплю чего к столу.
Полежала б, мама Сима,
Я, конечно, не давлю,

Но нога такое дело,
Лучше уж не нагружать».
«Я без дела очумела,
Мне претит уже кровать.

Вот развеюсь я немного,
И разлягусь на диван.
Врач сказал мне: «Сима ногу
Разрабатывай». Кто там?»

В дверь скребется кто-то робко.
«Ну, давай, входи смелей».
На пороге, чуть неловко,
Мнется Гришка: «Сима, эй!

Мне сказали, ты вернулась.
Вот, пришел узнать, ты как.
Волновались с Катькой ужас,
Слава Богу, ты опять

Дома. Все пройдет, конечно,
Но здоровье береги».
«Ты, Григорий, правда нешто,
Ждешь, поверю что? Пурги

Не неси мне тут, не надо.
Я помри – так радость вам.
Не доставлю я вам гадам,
Тот триумф! Назло врагам

Буду здравствовать подольше».
«Так и я о том, кума.
Суд, забор, вся эта ноша,
Преходяща. Ты себя

Береги, чай не девчонка».
«Вас одно переживу.
Ты скажи своей бабенке:
«Не надейся наяву»».

«Зря ты, Сима, я с душою.
Спор, поверь мне, то одно,
А желать чего, не стоит,
Прилетит в твое окно.

Вот и мы, сказать, с Катюхой,
Не желаем зла тебе.
Это все не показуха
Выздоравливай. Уже

Подождем. Судится будем,
Как пройдет твоя нога».
«Я надеюсь, что мой улей,
Не мешает вам? И да,

Я решила на участке,
Крокодилов разводить».
«Несерьезно ты, то сказки?»
«Цыц, зятек, убавь-ка прыть.

Ты отправился за снедью,
Дверь вон там у нас, зятек.
Разберусь сама с соседом,
Не встревай, коль невдомек.

А тебе скажу, Григорий,
Крокодилы, знать, в цене.
И уж коль мое подворье,
Я решаю, как и где.

Пчелы, только пробный камень.
Заведу и обезьян.
Понимать должны вы сами,
Коль забор дыряв – изъян.

Если встретите у двери,
Крокодила, иль пчелу.
Не взыщите. В полной мере,
Я их здесь не удержу.

Вы же топите за дырки,
Так какой с меня тут спрос!
Что б макаку взять за шкирку,
Высоченный нужен рост.

Да и силища такая.
Я ж больная вся насквозь.
Коли б изгородь глухая,
Да забить получше гвоздь…

Так же вон нога… и возраст.
Вы подумайте пока.
В рукаве еще есть козырь,
Это я пока слегка.

Коль идти на мировую
Не хотите, так нехай,
Измордую вас впрямую,
Я устрою вам Дубай.

Поселю цыган на время.
А чего, моя изба.
Я несу расходов бремя.
Не справляюся сама.

Сдам, как нужно, с договором.
Чин по чину, все путем.
Наслаждайтесь этой сворой,
Поглядим мы, что почем.

Сами взвоете. Недели
Хватит точно. Не взыщи.
Коль уперлись вы, ужели
Я утрусь? Ага, ищи

Ты другую, Гришка, дуру.
Отстою я свой забор.
Коль отдать придется шкуру,
(Вот устроили сыр-бор),

Всем пожертвую, не жалко,
Только вам не уступлю.
Пусть жена твоя нахалка,
Все проклятья скажет вслух.

Это ведь она колдунья,
Порчу эвон навела.
Что случилось то удушье,
И что сломана нога».

«Серафима, бойся Бога,
Катерина здесь причем?
Ваша глупость по итогу,
(Это ж надо, за рулем),

Довела вас до больницы.
Нет на нас за то вины.
Да она в суде истица,
Но проблемы не нужны.

По закону мы хотели…
Это вы пошли в обход.
По прямой идем мы к цели,
И не вплавь, а ищем брод.

И сейчас я здесь открыто.
Мы волнуемся, пойми.
Может, нужно нам обиды,
Все оставить в забытьи.

Пусть на время. Вот ты встанешь…».
«Так уже и так стою.
Ты сейчас, ну чисто пряник,
Только в искренность твою

Я не верю. Вы иуды,
С Катькой вынесли мне мозг.
А теперь, какое чудо,
Только что не льете слез.

Не хотели б мне плохого,
Не сносили бы забор.
Подобру ты, поздорову,
Уходи к себе на двор.

И скажи той ведьме, Катьке,
Не проймет она меня.
Нипочем ее нападки,
Колдовство ее зазря.

Убирайся восвояси,
Ваша жалость мне не в прок.
Не отмыться вам от грязи,
За мой счет. На мой вершок

Рот раззявили вы с Катькой,
И не вспомнили тогда,
Что соседи мы. Вот так-то.
Дверь сосед вон там. Айда».

«Мама, как-то больно круто…».
«Цыц, сказала, не встревай.
До сельпо идти отсюда,
Ведь не пять минут. Гуд-бай.

А не то обед уж скоро.
Ты ж, зятек, еще в избе.
Ноги в руки и галопом…
Я желаю канапе».

Дверью хлопнул зять с досады,
Завернув такой глагол,
Покраснели что фасады,
У домов вокруг. На пчел

Глянул так-то исподлобья.
Роберт, только покажись.
Полетят по ветру клочья,
Вот удумал ведь фашист.

Теща с этим-то забором,
Вишь и так сошла с ума.
Ты ж своим ненужным вздором,
Кружишь голову ей зря.

Ну какие крокодилы?
По-хорошему избу,
Ей закрыть бы. Нет уж силы.
Да и к нам, варить крупу.

За детьми смотреть, обеды
Им варганить, все дела.
Не собачится с соседом,
За земельку два на два.

Но уперлась мама рогом,
И не слушает речей.
Не решить проблем с наскока,
Подключать пора детей.

На ее сыграть нам чувствах,
Мол, отбились ведь от рук,
Внуки ваши, мама. Плюсов
Коль вы будете не тут,

А у нас, гораздо больше.
Под присмотром дети и
Им всегда есть супа ложка,
Все порядком, по-людски.

Но забор дороже теще,
Дети ж, вы крутись, как хошь.
С ней им было бы попроще…
Но забор… не наплюёшь.