33

Я из кожи вон лез, не жалел связок и сухожилий,
Все куда-то спешил, но, похоже, вернулся на круг.
Нет уже тех людей, что со мной коммуналку делили,
Отошёл в мир иной мой единственный, может быть, друг.

Исходил я дворов больше чем сделал вдохов, должно быть,
Скольким здесь я домам выворачивал душу - не счесть.
Ошибался, вставал, на ушибках учился по-новой,
Попадать в переплёт почитал у судьбы я за честь.

От добра ведь добра... как там дальше, подскажут, я знаю.
Лучше крепче в руках сжать синицу и не роптать.
Глотку всю посрывал, до сих пор я её всё срываю,
Что с подходом таким самого себя можно предать.

Спят два лика в душе, один жжёт и корябает кожу
Изнутри, а другой на святые вершины всё зрит.
Поднимаюсь по лестнице, спотыкаюсь, серчаю, стреножу,
Свет из тусклых окон  на запретные нивы манит.

Верен долгу как пес, но другим влеком, что уж лукавить,
Между двух я огней, сам себя и кляну и пасу.
Я в душистом саду стебли лилии вызвался гладить,
Но в полночной тиши сердцу розы внимал голосу.

Пахнет кожа овсом, сам как конь я себя загоняю,
А мечтал бы дожить (можно больше) хотя бы до ста.
Ну как сложится там, а сегодня пока отмечаю,
Что сумел дотянуть возрастом до Иисуса Христа.