Сказ о Рогатом Воине и Крылатой Деве

Там, где парят над землёй города,
И шёлковый ветер поёт в проводах
Небесных дворцов, жила дева одна,
Чья спина была парой крыл рождена.
Она понимала и зверя, и птицу,
Могла исцелить и волка, и львицу.
С ней рядом всегда, как живой огонёк,
Пылал верный грифон, что был ей как бог.

В ином измеренье, где треснул гранит,
Где мир от нашествия монстров дрожит,
Жил воин из племени тех, кто рогат,
Кто телом силён и душою богат.
Он нёс два клинка, тяжелее свинца,
И бился за честь своего праотца.
Но в сердце, уставшем от вечных боёв,
Он жаждал увидеть не битву, а кров.

Однажды завеса меж двух бытий
Распалась от множества лопнувших нитей.
И воин, преследуя тварь из кошмара,
Шагнул в свет портала, спасаясь от жара,
И рухнул без сил на траву, как подкошенный,
В чужой, дивный мир по незнанию брошенный.

Крылатая дева, гуляя в лесах,
Увидела воина в смертных часах.
Броня вся измята, на шлеме рога,
Такого не знала родная тайга.
Но жалость в груди заглушила испуг,
Она очертила спасительный круг,
И магия света, как песня без слов,
Сняла с него тяжесть и бремя оков.

Два мира, две разных дороги, две сказки —
Воитель с рогами и дева без маски.
Он знал только ярость, сраженья и сталь,
Она — лишь гармонию, неба хрусталь.
Но в разных мирах, под луной незнакомой,
Сердца одинаково тянутся к дому.
И сила с заботой, сплетясь воедино,
Сложили прекрасную в мире картину.

Очнувшись, гигант не поверил очам:
Пред ним не ущелье, не вражеский стан,
А дева с крылами, как ангел чиста,
И в небе над нею — сама красота.
Он ей рассказал про войну без конца,
Про мир, что лишён своего мудреца.
Она ему — песню про горний народ,
Что в небе без горестей сотенный год живёт.

Он отдал ей в дар свой потёртый клинок,
Чтоб он её мир от несчастий сберёг.
Она ему — пёрышко, лёгкое, с крыл,
Чтоб он в страшных битвах о свете не забыл.
Разрыв их навеки потом разлучил,
Но каждый частичку другого хранил.
И воин стал мягче, а дева — смелей,
Согретые памятью сказочных дней.   Прошли года. В своём краю рогатом
Стал воин первым, признанным вожатым.
Он вёл свой род в сраженья за свободу,
Даруя мир истерзанным народам.
Но каждый вечер, глядя на закат,
Он вспоминал тот милый, нежный взгляд.
И пёрышко, что он в руке сжимал,
Ему о деве с неба напоминал.

А в мире горнем, средь небесных башен,
Где воздух был так чист и не был страшен,
Крылатой деве не было покоя.
Она грустила, от людей чужое
Скрывая чувство. И потёртый меч,
Что воин дал ей, чтобы мир сберечь,
Казался ей единственной отрадой,
С его суровой, но родной прохладой.

Она училась. Не лечить, а биться.
Чтоб если враг нагрянет, не смириться.
А он, в бою, вдруг замирал на миг,
Чтоб раненому бросить добрый клик.
Они менялись, хоть и в двух мирах,
Развеяв друг о друге всякий страх.
И эхо их сердец, пронзая твердь,
Смогло саму вселенную протереть!

Два мира, две судьбы, одна мечта —
Разрушить стену, что так заперта.
Не просто помнить, не во сне лишь видеть,
А быть вдвоём и зло возненавидеть.
Их общая тоска, их общая печаль
Пробила временную, звёздную вуаль,
И трещина, что их соединила,
С немыслимой и новою завыла силой!

В его краю, где вечный бой и стон,
Вдруг расцвели цветы со всех сторон.
А в её мире, в небесах кристальных,
Упал осколок скал чужих, брутальных.
Миры сливались! Хаос и смятенье!
И поняли герои в то ж мгновенье:
Их встреча — не ошибка, а судьбы венец,
Чтоб положить войне всеобщей конец.

Он, взяв клинок, шагнул на небосвод,
Она, взяв в руки меч, сошла с высот.
Они сошлись на грани двух миров,
Без лишних клятв и без ненужных слов.
Рогатый воин. Дева, что с крылами.
И целая война теперь пред нами.
Но если вместе — им не страшен враг.
Да будет так. Да сгинет вечный мрак!На грани двух миров, где свет и тень,
Настал решающий и грозный день.
Из трещин, где смешались пыль и звёзды,
Полезли твари, хаоса наросты.
Безликие, из боли и тоски,
Они рвались на части, на куски
Два мира, что сплелись в один клубок,
Исполнить рока гибельный урок.

Но воин встал, как несокрушимый вал,
Его клинок в руках огнём пылал.
А рядом дева, распахнув крыла,
Потоки света на врагов лила.
Он — ярость битвы, сокрушенья шквал,
Она — покой, что лечит и спасал.
Он принимал удар, она — лечила раны,
Слились их тактики, как дальние страны.

Их два народа, глядя с двух сторон —
Кто с неба, кто с израненных времён —
Увидели немыслимый союз:
Как тяжесть стали и воздушный вкус
Свободы могут биться как одно,
Им это было свыше суждено.
И, позабыв былую рознь и страх,
Они сошлись на смежных рубежах.

Два мира, две судьбы, одна война!
Их общая победа так нужна.
Крылатый легион и рать рогатых
Сошлись в строю, как будто сёстры с братом.
И в центре бури, в самом сердце зла,
Стояла пара, что любовь свела.
Он — щит её, она — его клинок,
Чтоб выучить чудовищам урок.

Но враг был хитёр, он не силой брал,
Он в души героев сомненья бросал.
Шептал им о разности, боли, потерях,
О чуждых богах и о сломанных дверях.
Хотел разделить их, посеять раздор,
Исполнить свой давний, гнилой приговор.
Но воин лишь крепче сжимал её руку,
Кончая навеки и боль, и разлуку.

«Пока мы едины, — сказал он ей громко, —
Нас не одолеть ни сейчас, ни потомкам!»
И дева в ответ, озаряя всё светом,
Согласна была с этим простым заветом.
Их верность, как солнце, пронзила туман,
Развеяв чудовищ и лживый обман.
И хаос отхлынул, оставив в тиши
Две любящих, смелых и чистых души.Война прошла, оставив тишину,
И два народа, видя новизну,
Смотрели друг на друга с высоты
И из ущелий вечной темноты.
Один привык к полёту в облаках,
Другой — рубить гранит в своих руках.
Как им теперь в одном краю прожить?
Как общую судьбу свою сложить?

Начался ропот, споры тут и там:
«Зачем их горы нашим небесам?»
«Зачем нам крылья их в пещерах тёмных?»
Средь голосов озлобленных, нескромных.
И поняли герои в тот же час,
Что главный бой идёт внутри, у них, сейчас.
Не с монстром биться, не клинком махать,
А два народа вместе удержать.

Тогда наш воин снял свой шлем рогатый
И в город неба поднялся, крылатый
Народ чтоб слушать. А его царица
Спустилась в шахты, чтобы научиться
Понять нужду и тяжесть их труда,
Чтоб не пришла вновь общая беда.
Они не правили, они служили,
И личным потом мост к сердцам ложили.

Два мира, две судьбы, одна земля!
Отныне общая у них заря.
Не силой власти, не мечом закона,
А мудростью с небесного балкона
И силой духа из пещерных зал
Он новый мир для каждого создал.
Их подвиг был не в битве, а в терпенье,
В великом, общем миросотворенье.

Рогатый люд учился звёзды видеть,
Чтоб красоту небес не ненавидеть.
Народ крылатый силу камня знал,
Чтоб дом их общий на земле стоял.
Рождались дети — кто с крылом, кто с рогом,
Став нового единства эпилогом.
В них не было ни злобы, ни вражды,
Лишь мощь земли и чистота звезды.

А воин и царица, взявшись за руки,
Смотрели вдаль, забыв про все разлуки.
Их сказка стала былью для других,
Для всех рождённых в землях тех благих.
Они не просто мир соединили —
Они любовь в основу положили.
И в этом их наследие и свет,
На много сотен и на тыщи лет.      Прошли года. Под мирным небосводом
Росло и крепло новое дитя —
Дитя двух рас, единого народа,
Законы предков в сердце обретя.
Уже не помнил юноша крылатый,
Как дед его спускался в темноту.
И дева с рожками, чей взор рогатый,
Не знала про былую высоту.

Но в глубине пещер, где мрак и холод,
Где свет зари — лишь отблеск вдалеке,
Затаено дремало злое слово,
Как уголёк, что теплится в песке.
Нашлись и те, кто не простил союза,
Кто помнил лишь обиды старины.
Их души грызла тягостная муза
Не мира, но грядущей вновь войны.

Они шептали юным втихомолку:
«Вас предали! Забыли славу гор!»
Другим же пели: «В рабстве мало толку!
Нам небо — дом, а не пещерный сор!»
И семена сомнения и злобы
Нашли свой путь в неопытных сердцах,
Чтоб расколоть единый мир надвое,
Вселяя в души первобытный страх.

И вот уже глядят друг другу в спину
Те, кто вчера делили хлеб и кров.
Забыв про мать-царицу, отца-сына,
Они готовы лить по-новой кровь.
Героям нашим, что седыми стали,
Пришлось увидеть страшный свой кошмар:
Не внешний враг, а дети их восстали,
Неся в руках раскола злой пожар.

Но Воин наш, хоть стар, не стал слабее,
А Дева, хоть седа, мудрее всех.
Они не меч достали, став грознее,
А собрали всех тех, кто помнил грех
Вражды былой. И рассказали сказку
Не о победах, а о боли, лжи,
О том, как ненависть срывает маску,
И точит души, словно змей-ужи.

Не силой убеждали, а слезами,
И шрамами на сердце и руках.
И мудростью, что добыта годами
В боях, в труде, в надеждах и в веках.
И молодёжь, услышав правду эту,
Стыдилась злобы, брошенной в сердцах.
И снова мир пришёл на всю планету,
Уже не в силе, а в седых власах.    У венценосной пары, в блеске славы,
Родился сын, наследник их судьбы.
В нём не было ни крыльев величавых,
Ни знака рог, как символа борьбы.
Он был похож на предков тех далёких,
Что до раскола жили на земле.
И взоры многих, строгих и жестоких,
Увидели в нём слабость, тлен во мгле.

«Он не рогат! — шептали в подземельях, —
Не будет он защитником глубин!»
«И не крылат! — звучало в поднебесьях, —
Как поведёт он в высь небесный клин?»
Наследник рос меж двух великих наций,
Не принадлежа ни одной из них.
И не было больней из всех новаций,
Чем слышать этот осужденья стих.

Но в нём текла двойная кровь и сила,
И мудрость девы, и отвага гор.
Душа его два мира породнила,
И разум был, как небо, чист и скор.
Он не умел летать, но знал все тропы,
Что в вышине лишь ангелам видны.
Не мог крушить рогами скал уступы,
Но чувствовал все трещины скалы.

Однажды мор, невиданный доселе,
Пришёл в их край из-за далёких гор.
Болезнь косила всех, кто жил на деле
Лишь под землёй иль в небесах с тех пор.
Крылатым не хватало сил землистых,
Рогатым — свежести небесных трав.
Их дар великий стал проклятьем мглистым,
Их род был прав, но в слабости неправ.

И только принц, что не имел ни рога,
Ни мощных крыл, был хворью невредим.
В нём кровь смешалась, и сама природа
Дала иммунитет, хранимый им.
Он шёл один в пещеры за цветами,
Что исцеляли жителей небес.
И лез на скалы тайными путями
За травами, что сохраняли лес
Подземных жителей. Он стал мостом,
Живым мостом меж небом и землёй.

И поняли народы, что не сила
В рогах и крыльях — знаках старины.
А в том, что кровь их вместе породила
Дитя, что стало выше той войны.
Он не умел летать, но вёл их к свету,
Не мог крушить, но строил города.
И спас от гибели свою планету,
Объединив народы навсегда.

Истинный дар — не в символах величья,
А в сердце, что вмещает два пути.
И в том, чтоб в новом видеть безразличье
Не к прошлому, но к будущему... Идти.