Черный ворон - Исфахану

Каждая хотела сердце шахское пленить,
Привязать его, халвою шаха накормить.

И они ему, за пиром тайным без гостей,
Рассказали семь волшебных старых повестей.

Хоть воздвиг Бахрам когда-то дивных семь дворцов,
Но не спасся все ж от смерти он в конце концов.

Низами! От сада жизни отведи свой взгляд!
В нем шипами стали розы, и шипы язвят.

Вспомни: в ад поверг Бахрама рай его страстей
В этом царстве двух обманных, мимолетных дней.

(Низами Гянджеви, «Семь красавиц»)


О, Исфахан прекрасный, дивен твой узор веков,
Мерцающих мозаик и письмен благой покров.

Я – ворон черный – среди кущ твоих стою,
Богатством красок облечен, как будто бы в раю.

Арийский дух твой благороден, и горит огонь,
Тот, что положен свыше испытать твою ладонь. –

Священной страстью наполняя твой удел земной,
Твори, молись, дух прославляй суфистскою игрой.

Ты – половиной мира был, Нисф-е-Джахан благой,
Поэзий и зодчеством повенчан разум твой,

Познаньем звезд и медицины в сердце просветлен,
Звучит и светится мечетей дивных небосклон.

Сквозь поволоку времени забвенью вопреки,
К свершеньям новым благородных ариев влеки.

Расправив крылья, вглубь души своей лети сквозь тьму,
Найди источник света и развязку сотен смут.

За птицею Симург иди вослед, Аллах с тобой!
На птичьем языке сто тысяч сур ему пропой!

И на горе волшебной Каф, свой сад души открой,
Вернись в прекрасный Исфахан небесною тропой.

Но трезвым будь: от смуты жизни отведи свой взгляд!
В нем колкими шипами стали розы, и шипы язвят.

Бахрама в ад поверг Джаннат его страстей -
Жар Заратустры двух обманных, мимолетных дней.