Всесожжение

Всесожжение (9 февраля 2010)

Последняя метель немого февраля!
Последняя метель… Всё прожито. Всё зря.
Последние снега зимы, ушедшей в осень.
Она уйдет – и всё. Не упрекнет, не спросит.
Последняя зима… Перед тоской разлуки…
Я лето не люблю. Я опускаю руки.
На что мне зелень трав? На что веселье неба?
Безвременье. Война. И ни воды, ни хлеба.
Последний вдох зимы. Зачем вернулись птицы?
Я больше не могу. Я выронила спицы.
Весна придет – и всё. Как много в слове этом!
Неужто думал ты, что можно жить и летом?
Последняя метель хмельного февраля.
Ты, кажется, любил… И, кажется, меня…
Ты, кажется, хотел о чем-то рассказать…
Но – вьюга за окном, и слов не разобрать.
Я расправляю крылья, дождям не нужен зонт.
Я вижу сквозь осколки горящий горизонт.
Но он горит, не тлея. И Бог здесь ни при чем.
Иду по скользким рельсам, задев рассвет плечом.
Расстрелы – в каждом вдохе. Вокруг меня – война.
Не вынесла разлуки, разорвалась струна.
И высохла слеза, оставив горстку соли.
Что мне твоя весна? Мне всё теперь – неволя.
О чем твои зрачки тоскуют в забытьи?
Вот, вроде бы, стихи… И, вроде бы, мои…
Но темнота вокруг, дорог почти не видно.
В трясине тонет день. Всё – прахом. Всё погибло.
О чем душа тоскует в безвременье пустом?
Вслед за тобой отправясь, я подожгла свой дом.
И, уходя на казнь, я расправляла крылья.
Я шла туда смеясь, окутанная пылью.
Но ты меня схватил и вытащил из бездны.
И на меня, как сон, сошел огонь небесный.
Я – спичка на ветру, я – высохшее пламя.
Война сметает всё, что было между нами.
Что вам мои стенанья, что вам мои костры?
А пули на рассвете особенно остры.
Стреляй же, не стесняйся. Давай, убей меня!
Мне смерть приятней ласки и сладостней огня.
Стреляй же! Что ж ты медлишь? Я так тебя люблю…
Сама в твоих ладонях я затяну петлю.
Души меня и мучай, коснись рукой своей.
Сквозь комья липкой желчи, сквозь лабиринты дней.
К чему былое помнить? Ты видишь? Гаснет свет.
Я выбирала сердцем, но ты сказал мне – нет.
Так в чем я виновата? В огне моей вины
Томится грохот грома, ревет раскат войны.
И я ныряла в прорубь, а ты нырял со мной,
Но нас пронзило ветром, как выжженной стрелой.
С пути нас сбила вьюга. И нет дорог назад.
Без страха, без испуга. На ощупь. Наугад.
И мы бежим, как дети; а по пятам – судьба.
Остановись. Замри. Бессмысленна борьба.
Осколочный огонь над бездной пролетел.
О, как бессильна плоть! О, как красив расстрел!
К чему тебе весь мир? Нам хватит и куска –
Ты только кровь мою сотри себе с виска.
Она тебя спалит, она тебя сожжет,
Но лишь моя любовь от пули сбережет.
Христос грозит нам пальцем! На небе – два креста.
Хотела утопиться, да высохла вода.
Молчанье наступило! Мы не нашли свечей.
Я, милый, догораю в огне твоих ночей.
Я высохла бесследно, поникла головой…
Скажи, что ты не умер! Скажи, что ты живой!
Позволь на поле брани мне отыскать твой прах.
Мне безразлично горе, мне безразличен страх.
И над полями боя я вороном взлечу.
О, дайте крови сладкой! Напиться я хочу!
Огни на небесах! Смотрите – мир сгорает!
Лишь ведьма на метле над пропастью летает.
Пожалуй, я взлечу! И стану ведьмой тоже.
Нет, даже не мечтай. Не выдержишь, не сможешь.
Сажай меня в седло! И увози отсюда.
Но тьма берет свое – и не случится чуда.
Не возвратить любви! Не отменить расстрела.
Пропала я, родной. Расплавилась, сгорела!
Ты не ходи за мной. Прощать меня не надо.
Я – вечная тоска и вечная преграда.
Ну что ж, ты видишь сам, какое нынче лето.
Но – я прошу – молчи. Не нужно мне ответов.
Да, я не жду чудес, да, приговор мне ясен.
О, как безумна страсть! О, как расстрел прекрасен!
Я начала с того, что про февраль писала…
Но я тону в зиме – и февралей мне мало!
Ты знаешь, я опять чего-то не успела…
Устала я любить – но ведь не в этом дело…
Ты уходил один, а я тебя искала –
В разрушенных домах и на пустых вокзалах.
А ты ушел в метель, со мной не попрощавшись;
Ты не оставил след, в лицо мне рассмеявшись.
Да, я тебя теряю. Но это – ничего!
Мне моя роль теперь понятнее всего.
Пойми, я не актриса, я родилась другой,
Но ты сдавил мне горло бессмысленной тоской.
Я так боюсь рассветов! Ты знаешь это сам.
Скорми мои рассветы своим безумным псам.
Пускай жуют и давятся. Рассветы – это ад.
Но ты меня не слышишь и не придешь назад.
Довольно! Я устала. Сними с меня платок.
Я оживлю тебя огнем вот этих строк.
Но ты гореть не хочешь. Винтовка на плече…
Ты – самый несравненный из сотен палачей.
Я не люблю равнину и не люблю покой.
Я, знаешь, вот такая. И мне не быть другой.
Ступай, куда захочешь. Но, уходя, запри,
Сожги всё то, что любишь. Всё, что горит внутри.
Я отрекусь, поверь мне. Уйду без возвращенья.
Я не прошу любви. И я не жду прощенья.
Нам дверь открыла ночь. Не будет воскрешенья –
И догорает мир в лавине всесожженья.

© Екатерина Грайнман 2010
Из сборника "Невозвращённое", 2010