Сапарали

Степь, как девчонка, -
На плечах зеленых
Платок зари, расшитый, как парча.
Глаз васильковых не подняв спросонок,
Она плетет постромки у ручья.

Возьму кумуз – проснется в чутких струнах
Волнующий напев старинных дней,
Тревожа наших аульчанок юных,
Что нежных ланей краше и стройней.

А степь замрет, и свесится уныло
К земле полынь,
В глазах блеснет слеза -
Как будто солнцу коршун длиннокрылый
Безжалостно царапает глаза.

И, песню слушая, поблекнут маки,
И встанет тот, кто, одержим и смел,
В тюремном зарешеченном бараке
И в душном руднике о счастье пел.

Жизнь натянув кумузною струною,
Он на пределе богатырских сил
Волков, что за дворцовою стеною
Страною правят, яростно клеймил.

Вороний край.
Заснеженные дали
Наводят грусть, простор студен и мглист.
Так, сердце, бейся, чтобы песней стали
И звон кандальный и нагайки свист...

Мне видится, как вдоль пшеницы спелой
Ирчи Казак задумчиво идет.
И облака на нем, как бурка, белы,
И, как башлык,
Лежит на нем восход.

Над хороводом маков,
Над неспящим
Арыком пляшут первые лучи.
По скошенным лугам, по тихим чащам
Идет неумирающий Ирчи.

Гудят машины в поле до заката,
И, как узнать,
На выдумку горазд,
На шоры резал свой чарык когда-то,
Так режут лемеха целинный пласт.

На яркой зелени играют росы,
И дыни набирают аромат.
И, янтарем желтея, абрикосы,
Зовут певца –
Войди в цветущий сад!

Здесь в персиках,
Невидимый для взгляда,
Густеет сок полуденной порой,
И зреющие гроздья винограда –
Как капельки, налитые зарей.

У домика саманного, в затишье,
Журчит родник, прохладою дыша.
И вровень с яблоней
Антенну к крыше
Старик прилаживает не спеша.

И, ветки дремлющие раздвигая,
Спросил Ирчи кумыка-старика,
Чьи эти нивы без конца и края
И где кутан – недоля бедняка.

Старик ему ответил в лад с преданьем,
Что там, где сад теряется вдали,
Где пажить золотится утром ранним, –
Там прежде был кутан Сапарали.

Сапарали!
Кутан у кромки моря,
Где байские отары тучей шли,
Клочок земли, узнавший столько горя
И столько жгучих слез, -
Сапарали!

Впустую землю день и ночь пахали,
Не видя урожая, бедняки, –
От горьких слез, от вековой печали
Здесь пашню выели солончаки.

Сапарали,
Немыслимой тоскою
Ты страждущее сердце опали,
Чтоб песня, не давая нам покоя,
Звенела над тобой, Сапарали.

Ирчи, не бойся устали чугунной.
Будь верен долгу, и перед людьми
К своей груди кумуз ты тонкострунный,
Как девушку любимую, прижми.

Кто хочет, чтоб легко вздохнули степи
Освобожденной отчей стороны,
Того сломить ни каторжные цепи,
Ни рудники Сибири не вольны.

И плаха грозная,
И лед, и пламя, -
Ничто не устрашит твоей души.
Родную землю ороси слезами,
Тяжелыми цепями распаши!

...Лучится синь.
Ни мглы, ни слез печальных,
И говорит Ирчи, знакомству рад:
-Наверно, ты, старик, большой начальник,
Раз у тебя такой огромный сад! -

Старик смеется:
- Целишь не туда ты!
Садовник я, но сад не мой, кунак, –
Совхозный он. Совхоз у нас богатый,
А имя у него – «Ирчи Казак».