Баллада о любви

Зажигает вечер
Тысячи свечей,
Но ручей
Лучей рассветных ожидает:
 Если губы горячи –
Не до речей,
Если любишь –
И молчанье обжигает.

Кто полюбит,
Тот при встрече сам поймет
Рук доверчивых
Певучие наречья.
Все на свете быстротечно,
Все пройдет,
Лишь любовь
Земле завещана навечно.

Радость щедрая,
Как горная весна.
Слезы тщетные,
Бесчетные, как звезды
Пусть горька она,
Но будешь пить до дна.
Хоть одна,
Но в двух сердцах свивает гнезда.

Жаль, былинки
И непрочны и тонки,
Что теплинки
Полуночной языки.
Точит стеночки
Предчувствие разлуки.
Страсть без муки –
Точно ива без реки,
А без пламени –
Чабан в горах без бурки.

И нежна,
Да не согнется от невзгод,
И слепа,
Да вот с дороги не собьется
Но едва остудой
Первою дохнет,
Словно ласточка, вспорхнет
И не вернется.

И тогда её
Напрасно не зови:
Тропка счастья
Уже лезвия кинжала,
Начинается за станцией
Любви
Безнадежности
Жестокая держава.

То светла она
Как солнечный рассвет,
То черна она,
Как будто кровь из вены.
Изменял порой
Возлюбленным поэт,
Но любви самой
Был верен неизменно.

Чуждый лести,
Чтил ее, а не закон.
Жизнь на кон!
И не страшась шамхальской мести,
За решеткой золоченой,
Под замком,
В сердце девушки
Любовь взлелеял он
Животворным молоком
Кумыкской песни.

Все адаты
Отвергая навсегда,
О расплате
Неизбежной забывая,
На закате
В расцветающих садах
Пел Казак
О страсти друга Атабая.

Соловей ему ночами
Подпевал,
На заре сверкали росы,
Как рубины.
Пел Казак,
Любовь бессмертную вплетал
В косы черные
Красавицы-рабыни.

А потом
Туманным вечером –
Побег.
Две недели пролетели,
Как джейраны,
И влюбленные повенчаны
Навек
Непреклонными законами
Корана.

Но за песни
О свободе и любви
Не скупится никогда
Тиран на кары.
И певца,
В колодки тяжкие забив,
Он сослал,
Чтоб сгинул где-нибудь у Кары.

Тосковал поэт,
Как сокол, среди скал,
Но души не расплескал.
Бывало, в бури
Он огонь
В очах влюбленных вспоминал,
По ночам
Из них он искры высекал,
А из пламени
Друзьям он делал бурки.
И, казалось,
Таял снег в его лучах.

И журчал
Поток весенний в то мгновенье.
Зачерпнув горстями
Воду из ручья,
Совершал Казак в Сибири
Омовенье.

И на хрупкий наст
Вставая на намаз,
Забывая
И печали и усталость,
Не на Мекку
Он молился каждый раз –
На далекий, на родимый
Свой Кавказ,
Где любовь его бессмертная
Осталась.