Москва. Двадцатый год. Виктор Сухоруков

Москва. Двадцатый год. Конец октября, возможно ноябрь. Иду из метро, где-то около семи утра. На улице бутерброд, - на тонкий слой воды ложится полупрозрачный снег. Темно и жёлто. Шагаю к какому-то институту, где запланирована съёмка. Я участник массовки.
Институт занимал огромную территорию. Большинство площадей сдавались в аренду. Вот и съёмки в этом же смысле. Бесконечный вестибюль, переходящий в нескончаемый широкий коридор, уводящий неизвестно куда был местом назначения перманентного шествия массовки. Каждый раз перед очередным дублем я оказывался напротив тропической оранжереи, в одном месте расширяющей коридор вправо, вглубь. Здесь были установлены водные распылители, работающие беспрерывно для сохранения высокого уровня влажности, необходимого монстерам, родедондронам и прочим диффенбахиям. Массовка была относительно многочисленна. Думаю, более пятидесяти человек, наверняка.
Настал час обеда, который был организован на нулевом этаже института, напоминающего мне, к слову "НУИНУ" из кинофильма "Чародеи". Очередь внизу за провизией вытянулась удавом. Я не спешил спускаться, прислонившись к прямоугольной колонне в вестибюле.
- Слушай, сфотографируй, пожалуйста, - обратился ко мне парень, стоявший рядом.
Я увидел, как в нашу сторону идёт Виктор Сухоруков. Помню на нём был светло коричневый пиджак и чёрные брюки.
Добрый, улыбчивый. Перекинулись несколькими словами.
Я сфотографировал парня, потом ещё каких-то дам и ещё кого-то. Люди подходили и подходили. Запомнилось частое: "Виктор Иванович".
Я выступал неизменным фотографом во внезапно возникшей сцене. Смотрел на Виктора и видел его утомлённость. Совсем не хотелось утруждать его позированием ещё и для меня. Помню напоследок он улыбнулся, извинился перед очередными желающими получить совместное с ним фото и ушёл. А я запомнил его усталый взгляд и добрый образ