Февраль

Февраль (6 февраля 2010)

Сквозь миллиарды солнечных затмений,
Сквозь шум и шорох бесконечной пустоты
Я ежечасно ожидаю пробуждений –
Я жду того, что мне ответишь ты.
Я жду тех слов, что могут больно ранить,
Я жду хоть пары фраз – мне все равно!
Мне – знаешь сам – ошибок не исправить,
Не озарить моей души немое дно.
Не рассказать тебе о том, что сердце тихо
К твоим рукам стремится в космосе ночном.
Я как ободранная старая волчиха –
Одна осталась в этом хаосе людском.
Да, я одна. Но что тебе мой подвиг?
Я жду тебя – вчера, потом, сейчас…
Обед прошел. За ним – вновь ужин, полдник…
Я не могу никак понять – который час?
Ты растолкуй мне свои пальцы, если сможешь.
Что они значат? И за что их так люблю?
Я не могу о них не думать – Боже, Боже…
Нет, я смогу. Нет, я должна! Нет, я стерплю.
С кем ты сейчас? Скажи мне – я не знаю…
Я вместе с ней тебя ждала у алтаря.
Ты запретил мне даже мысль… А я скучаю! –
В холодной тьме, в знаменьях страшных февраля.
Пришел февраль. Пойми, что это значит!
Я так надеюсь, так люблю… Я так боюсь!
Душа дрожит, как лист сухой, кричит и плачет…
Но я сильна. Я буду жить! Я остаюсь.
Ты знаешь сам, какое время наступило:
Пришел февраль! Как я боялась этих слов…
Но вот он здесь. Жизнь февралем накрыло!
Бросай его в огонь моих костров!
Сожги его! И помоги мне выжить –
Я только это попросила у тебя.
Кричу – спаси! Но ты не хочешь слышать…
Ты сжег мой мост, ты сжег мой сон, ты сжег меня.
Мы погибаем – но февраль-то будет снова…
А что со мной? А где же буду завтра я?
Но знаешь, я к войне теперь готова.
Я не боюсь ни твоих слов, ни февраля.
Пускай придет! А я его лопатой…
А я его долой – прочь, сукин сын!
Ты знаешь, мой родной, а ведь когда-то
Я в твоем доме поломала все часы.
Мне захотелось, чтоб тот вечер длился вечно,
Уйти в холодный дождь мне не хватало сил.
Но вышли мы тогда… Я – за тобой… По встречным…
И ты меня в свой дом уже не пригласил.
Я лишняя! Признайся же мне в этом,
Холодной сталью процарапай по виску.
Весна пройдет. А там, глядишь, и лето…
И – ничего. Перетоскую. Проживу.
Не знаю, кто я. Но, наверно, я – ворона.
Я черной птицей пролечу сквозь город твой.
Ты развенчал меня, сломал мою корону…
О, сжалься! Милый, я хочу домой!
Ты предпочел ее моим зеркальным крыльям,
Ты предпочел ее моей немой мольбе,
Ты предпочел ее моим рукам всесильным.
Ты видишь? Я пишу это тебе.
Моя тоска заполнит все земные чаши,
Мое отчаянье сильней раскатов грома.
Ты не впускай ее в свой дом – ведь это наше…
Нет, ты не слышишь. Пустота. Молчанье. Кома.
К чему та встреча?.. Преклонила я колени,
Я в дверь стучусь – родной, впусти меня!
Бреду одна, за шагом шаг, вверх, по ступеням,
А по спине скользит колючая змея.
Меня держали кованые плети,
Но я пришла… Открой же, это я!..
Но нет тебя! Луна – и та не светит…
Со мной – лишь тень, лишь ужас февраля.
Как долог путь… Родной мой, я устала!..
И под коленями опять дрожит земля.
Сомнений нет – нам не начать сначала,
Мы не спаслись, упали в бездну февраля.
Надежды нет! И мой февраль усталый
Надел на палец мне твое кольцо.
И снова снег, и снова отсвет алый,
И снова боль испепелит лицо.
Как долог сон… Не будет пробуждений.
И то, что не было моим, того не жаль…
Я разгадала тайный смысл твоих знамений –
Уж не исправишь. К нам в окно стучит февраль.
Ты сжег меня! Возврата не случится.
Ты сожалеешь, но бессмысленна печаль.
Но ты стал болен мной! Тебе не излечиться…
А я – ушла. Меня забрал февраль.
Москва в снегу! И птицы чистят перья.
Смотри, я здесь! Я все еще твоя.
Не бойся! Не сбываются поверья.
Я обещаю, что вернусь. До февраля.
Взгляни! Зима пропитана отчаяньем;
Любимый Ленинский искрится в фонарях.
Я освящу мою любовь к тебе молчанием,
Я утоплю ее в бездонных февралях.
Я снова здесь! Родной мой, я вернулась!
Разбила шар и проскользнула сквозь хрусталь.
Я всё смогла. Дай руку! Я проснулась.
К тебе вернуться мне помог седой февраль.
Мы будем самыми красивыми цветами;
Что нам молва людская, что нам шорох дней?
Мы вверх бежим по разрисованной скрижали
Сквозь бесконечные рассветы февралей.
Я снова вижу блики ярких красок,
И ни к чему нам больше свист календаря.
Открой свои глаза – довольно масок,
Мы у тебя теперь одни – февраль и я.
Играя миллиардом лунных вспышек,
Ты вдруг поймешь, что было всё не зря.
Шепчу «люблю», но слов моих не слышно –
Мы растворились. Мы в плену у февраля.

© Екатерина Грайнман 2010
Из сборника "Невозвращённое", 2010